Пляска в степи - Виктория Богачева

в вязкую, жидкую грязь. Сколько же жизней унесли случайные падения, когда неловко поставленные ноги разъезжались в стороны, и не получалось отразить смертельный удар?..

Грязь и дождь перемешали русов и хазар, и уже невозможно было разглядеть, кто вокруг тебя — свои али чужие. Лошадь под Чеславой встала на дыбы, налетев на несколько мертвых мужчин, павших один поверх другого, и воительница не удержалась в седле, соскользнула на размытую землю. Ее кобыла, испуганно захрипев, резко скакнула в сторону и умчалась прочь, и Чеслава осталась в одиночестве посреди сечи.

Она подобрала валявшийся на земле щит, который уже больше никогда не понадобится своему хозяину, и принялась продираться туда, где в последний раз видела князя, еще будучи верхом.

Беспорядочные удары сыпались на нее со всех сторон, только успевай подставлять меч али щит. Чеслава бежала, пригибалась, ползла, крутилась вокруг себя волчком, отражала чужие атаки. Она видела перед собой перекошенные злобой и болью лица мужчин, видела тела павших воинов, видела мертвых хазар, видела раненных с отрубленными руками и ногами, с раздробленными телами. Видела придавленных к земле весом своего же коня…

Чье-то копье задело по касательной ее плечо, и Чеслава зашипела от боли, тут же крутанувшись вокруг своей оси, и выставив надетый на руку щит под неминуемый следующий удар. Хазарская булава в щепки разнесла облицованное металлом дерево и раздробила Чеславе левое предплечье. Застонав, она прижала раненую руку к себе, припала телом на левый бок и покрепче перехватила меч.

Хазарин осыпал ее градом ударов, и Чеслава с трудом поспевала от них уворачиваться. О том, чтобы самой напасть, она и не думала. Закусив до крови губы, молила Перуна лишь о том, чтобы не поскользнуться да не запнуться. Не умереть позорной смертью в грязи да из-за собственной неуклюжести. Уж пусть лучше хазарская сабля снесет ей голову.

Противник бормотал что-то на своем языке, то и дело ухмыляясь. Чеслава чувствовала, как от стремительной, смертельной пляски заканчиваются силы. Еще совсем чуть-чуть, и не сможет она даже уворачиваться от молниеносных ударов хазарина.

Но ей повезло. Конный всадник походя снес хазарину голову и пропал из вида так же быстро, как появился. Чеслава даже не поспела обернуться ему вослед: замерев на одном месте, она все смотрела на покатившуюся по грязной, мокрой земле голову мужчины. С трудом сглотнув, она побрела в сторону прочь, подальше от того места.

Стена из войска русов все еще стояла, сдерживая хазарский натиск. Противник, конечно, прорывался сквозь нее, просачиваясь даже в самые узкие щели, и нападал со спины, но гораздо больше хазар разбивалось об эту стену. Земля под ногами была усеяна мертвыми ратниками; лучшие из лучших падали замертво друг перед другом. Свежие хазарские силы увязали в завязавшемся сражении и уже не могли никуда выбраться из той ловушки, в которую угодили.

Чеслава поймала лошадь, одиноко бродившую среди мертвецов, и кое-как на нее залезла. Слезы невольно брызнули у нее из единственного глаза, когда ненароком придавали она весом своего тела раздробленное хазарской булавой предплечье. С трудом выпрямившись, она огляделась, ища князя или Горазда, или кого-угодно из тех, кого она знала в лицо. Воительница наугад поскакала вперед, вдоль линии, где встретились оба войска. Грязные капли воды стекали по ее волосам на кольчугу. Лицо было заляпано кровью и пылью, а невольные слезы прочертили на щеках светлые полосы, еще шибче размазав по ним грязь.

Наконец, увидав знакомый стяг, Чеслава ударила пятками жеребца. Далеко же ускакал ладожский князь. Он и оставшаяся с ним дружина налетели на хазарское войско с левой стороны и нынче теснили противника ближе к крепкой стене из дружинников. Конные воины топтали врага копытами лошадей, пронизывали сверху копьями, рубили мечами головы и толкали друг на друга, и те спотыкались, бежали прочь, с отчаянной яростью размахивали в ответ саблями и булавами.

Жуткие крики сотрясали землю. Умылась она нынче и дождем, и кровью. Павшие воины укрыли ее плотным, горестным полотном.

Чеслава мчалась вперед, уговаривая лошадь скакать еще быстрее и быстрее. Лишь когда заметила князя, немного отлегло у нее от сердца. Жив был Ярослав Мстиславич, хоть и изранен. В стороне от него сражался все еще бледный до синевы Горазд. Самым ярким на лице у него была кровь, шедшая из косой раны на виске и лбу, нанесенной хазарской палицей.

Чеслава невольно улыбнулась, хоть и сильно болело раненное предплечье. Ништо, подумала она, ништо. Со шрамами, пусть даже и на лице, мужчина токмо краше. Горазд же, в свой черед увидав воительницу, позабыл на краткое мгновение и о битве, и о хазарах, и о господине своем.

Впился в нее исступленным, отчаянным взглядом и долго не отворачивался, а потом крикнул ей что-то, да она не услышала — уж больно было далеко. А Горазд кричал да кричал, и голос его, радостный, полный жизни, резко отличался от стонов, что звучали вокруг них.

Князь же с двух рук рубил врагов по обе стороны от себя, неистовый в своей ярости. Когда окончательно настигла их Чеслава, то услыхала, как он бормотал сквозь стиснутые зубы.

— Где Святополк? Где мой брат?!

И впервые по-настоящему жутко сделалось воительнице, когда донесся до нее его грозный, тяжелый голос. Кровь — своя ли, чужая — залила князю глаза и голову, не прикрытую больше шлемом. Его кольчуга была смята под чужими ударами, выглядывавшая из-под нее на правом боку рубаха была багряного цвета.

Остановившись на краткое мгновение, Ярослав поднял лицо к небу и утер с себя кровь. Он обернулся, оглядев поле сечи, и вдруг резко дернул на себя поводья и указал рукой в сторону — в ту, куда бежали некоторые хазары.

Чеслава подумала сперва, что хочет князь преследовать струсивших воинов, но она ошиблась.

— Там! Вдали!

Прищурившись, она разглядела фигуры двух всадников. Они, как и многие хазары, скакали прочь от сражения. И один из них был мужчиной. А позади него, чуть постав, кажется, ехала женщина.

Горазд уже мчался следом за князем, вырвавшемся далеко вперед. Тихо застонав, Чеслава бросилась за ними. Других кметей, сражавшихся подле Ярослава, отрезали от него остатки внезапно налетевшей хазарской конницы. Обернувшись, воительница увидела, как дружинники схлестнулись с противником, и многие уже сражались на земле. Трое из них, вырвавшись из окружения, спешно нагоняли Ярослава.

Почему князь так чаял настичь двух одиноких всадников, державшихся в стороне от сечи? Чеслава глядела ему в спину, пытаясь нагнать, и размышляла над погоней, которую он затеял. Неужто что-то увидал в них? Что-то знакомое? Али ведал