Слова сияния - Брендон Сандерсон

Лагерь Себариала пах пряностями и ремеслами — новой кожей — и иногда домашним скотом. Лагерь Далинара — мастикой и смазкой, на каждом втором углу кто-то делал что-нибудь полезное. Теперь в лагере Далинара осталось слишком мало солдат, но каждый носил форму подобно щиту против хаоса времен.

Те солдаты в лагере Садеаса, что носили форму, ходили в расстегнутых мундирах и мятых брюках. Шаллан проходила таверну за таверной, и из каждой наружу доносился гам. Женщины, слонявшиеся перед некоторыми из них, свидетельствовали о том, что это не просто таверны. Конечно, публичные дома имелись в каждом лагере, но здесь они казались особенно вульгарными.

Здесь было меньше паршменов, чем Шаллан привыкла видеть в лагере Себариала. Садеас предпочитал традиционных рабов: мужчин и женщин с клеймами на лбах, снующих повсюду со сгорбленными спинами и опущенными плечами.

Честно говоря, она ожидала встретить подобное во всех военных лагерях. Шаллан читала отчеты людей с войны — о маркитантах и проблемах с дисциплиной. О вспышках раздражительности, о настроении мужчин, которых учат убивать. Возможно, вместо того чтобы поражаться ужасам лагеря Садеаса, ей следовало удивляться, что другие на него не похожи.

Шаллан ускорила шаг. Сегодня она примерила лицо темноглазого юноши, волосы спрятаны под шляпой, а на руках — пара плотных перчаток. Даже замаскированная под парня, она оказалась не готова ходить с открытой безопасной рукой.

Перед тем как выйти из дома, она сделала серию набросков, которые при необходимости можно использовать в качестве новых лиц. Проверка подтвердила, что если она нарисует набросок утром, то сможет использовать его для создания образа днем. Однако если ей приходилось ждать больше одного дня, образ становился нечетким и иногда расплывался. Шаллан уловила смысл. Процесс рисования запечатлевал в ее голове картинку, но в конечном итоге она рассеивалась.

Прообразом для ее нынешнего лица послужил юный посыльный, сновавший по лагерю Садеаса. Хотя сердце Шаллан бешено билось каждый раз, когда она проходила мимо группы солдат, никто не бросил в ее сторону лишнего взгляда.

Амарам был кронлордом — светлоглазым третьего дана, что делало его на целый ранг выше отца Шаллан и двумя рангами выше ее самой. Высокое положение давало ему право владеть собственной маленькой территорией в лагере сюзерена. Над особняком развевалось его личное знамя, а ближайшие здания занимали его собственные солдаты. Столбы, вбитые в камень и выкрашенные в цвета Амарама — бордовый и темно-зеленый — очерчивали его зону влияния. Она прошла мимо них без остановки.

— Эй, ты!

Шаллан застыла на месте, чувствуя себя такой маленькой в темноте. Но недостаточно маленькой. Она медленно повернулась, когда подошли двое патрулирующих периметр охранников. Их униформа была строже, чем та, которую она видела в лагере. Даже пуговицы отполированы, хотя они носили похожие на юбки такамы вместо штанов. Амарам оставался приверженцем традиций, и униформа отражала его взгляды.

Охранники нависли над ней, как это делали большинство алети.

— Посыльный? — спросил один. — В такое время ночи?

Он был крепким детиной с седой бородой и толстым широким носом.

— Еще даже не взошла вторая луна, сэр, — ответила Шаллан голосом, который, как она надеялась, походил на мальчишеский.

Охранник нахмурился. Что она такого сказала?

«Сэр, — поняла Шаллан. — Он не офицер».

— Отныне докладывай о своем прибытии постам охраны, — сказал мужчина, указав на маленький освещенный участок на некотором расстоянии позади них. — Мы собираемся поддерживать безопасный периметр.

— Да, сержант.

— О, хватит изводить парня, Хав, — проговорил другой солдат. — Ты же не думаешь, что он должен быть в курсе правил, которые не знает половина солдат.

— Свободен, — произнес Хав, махнув Шаллан.

Девушка поспешила подчиниться. Безопасный периметр? Она не завидовала этим людям с таким заданием. У Амарама нет стены, чтобы отгородиться от других, только несколько полосатых столбов.

Особняк Амарама оказался относительно небольшим — два этажа с несколькими комнатами на каждом. Возможно, раньше здесь располагалась таверна, жилище было временным, потому что Амарам только недавно приехал в военный лагерь. Сложенные поблизости груды кирпича из крэма и камня указывали на то, что планировалась постройка чего-то более грандиозного. Рядом находились другие здания, приспособленные под казармы личной охраны Амарама, в которую входило всего около пятидесяти человек. Большинство пришедших с ним солдат, завербованных на землях Садеаса и присягнувших кронлорду, будут расквартированы где-то еще.

Подойдя ближе к дому Амарама, Шаллан пригнулась рядом с хозяйственной постройкой и присела на корточки. У нее ушло три вечера, чтобы разведать территорию, и каждый раз она использовала разные лица. Не исключено, что такая осторожность чрезмерна. Шаллан не делала ничего подобного раньше и не была уверена. Дрожащими пальцами она сняла шляпу — настоящую часть костюма — и позволила волосам рассыпаться по плечам. Затем достала из кармана сложенный рисунок и стала ждать.

Проходили минуты, а она все смотрела на особняк.

«Давай же... — думала она. — Выходи…»

Наконец из дома показалась молодая темноглазая женщина под руку с высоким мужчиной в брюках и свободной рубашке на пуговицах. Женщина захихикала, когда ее друг что-то сказал, и убежала в темноту. Мужчина позвал ее и поспешил следом. Служанка — Шаллан до сих пор не смогла узнать ее имя — уходила каждую ночь в одно и то же время. Дважды с этим мужчиной. Один раз с другим.

Шаллан глубоко вдохнула, втягивая штормсвет, и подняла картинку, на которой раньше изобразила убежавшую девушку. Та была примерно одного роста с Шаллан, с волосами почти такой же длины, довольно схожего телосложения... Должно сработать. Шаллан выдохнула и превратилась в другого человека.

«Служанка хихикает и смеется, — подумала она, стягивая мужские перчатки и надевая на безопасную руку женскую перчатку коричневого цвета, — и часто перемещается вприпрыжку. Ее голос выше, чем мой, и у нее нет акцента».

Шаллан практиковалась говорить правильно, но надеялась на то, что ей не понадобится выяснять, насколько достоверен ее голос. Все, что ей требуется сделать, — войти в дверь, подняться по лестнице и проскользнуть в нужную комнату. Легко.

Она встала, задержала дыхание, выпустила штормсвет и шагнула к зданию.

* * *

Каладин достиг дна пропасти в светящемся облаке штормсвета и перешел на бег, закинув копье на плечо. Было трудно стоять на месте со штормсветом в венах.

Он сбросил пару мешочков сфер, чтобы использовать их позже. Штормсвета, поднимавшегося с участков его открытой кожи, хватало, чтобы освещать пропасть и отбрасывать тени на стены, пока он бежал. Тени же, казалось, становились фигурами из костей и ветвей, тянущихся от груд на земле. Тела и души. Его движения заставляли тени изгибаться, как если бы они поворачивались, чтобы посмотреть на него.

Он бежал, окруженный немыми зрителями. Сил слетела вниз лентой света и заняла место рядом с головой Каладина, сравнявшись с ним по скорости. Он перепрыгивал через препятствия и шлепал по лужам, разогревая мышцы для упражнений.

А потом запрыгнул на стену.

Неуклюже ударившись, Каладин упал и перекатился через несколько оборцветов. Он остановился лицом вниз, лежа на стене, но зарычал и поднялся на ноги, в то время как штормсвет затягивал небольшой порез на его руке.

Прыжок на стену ощущался очень противоестественно. Когда он ударился, потребовалось время, чтобы сориентироваться.

Каладин снова побежал, втянув больше штормсвета, приучая себя к смене перспективы. Когда он приблизился к следующей расщелине между плато, для его глаз это выглядело, как если бы он достиг дна ямы. Стены ущелья казались ему полом и потолком.

Он соскочил со стены, сосредоточившись на дне пропасти, и мигнул, пожелав, чтобы то направление снова стало для него низом. Приземлившись, он снова споткнулся и в этот раз полетел в лужу.

Каладин со вздохом перевернулся на спину, лежа в холодной воде. Крэм, ранее осевший на дне, захлюпал между пальцев, когда он сжал кулаки.

Сил приземлилась ему на грудь, приняв образ молодой женщины. Она уперла руки в бедра.

— Что? — спросил Каладин.

— Это было жалкое зрелище.

— Согласен.

— Может, ты слишком спешишь, — добавила она. — Почему бы не попробовать прыгнуть на стену без разбега?

— Убийца мог так делать, — ответил Каладин. — Мне нужно уметь сражаться так же, как и он.

— Понятно. И, полагаю, он научился всему этому с пеленок, без какой-либо практики.

Каладин тихо выдохнул.

— Ты говоришь так же, как и Туккс.