Слова сияния - Брендон Сандерсон

Он побежал по стене, перескакивая через пласты сланцекорника, затем прыгнул в сторону и изменил направление к дну пропасти, приземлившись лишь с небольшой заминкой.

Лучше. Он побежал за Сил, держась позади.

* * *

Карты.

Шаллан прокралась вперед, ее единственная сфера проливала свет на комнату, завешанную картами и заваленную бумагами. Они были покрыты наскоро набросанными глифами, что не добавляло им красоты. Она едва могла прочесть большинство из них.

«Я слышала о таком, — подумала она. — Рукописная система штормстражей. Их способ обойти запреты насчет письма».

Амарам был штормстражем? Графики периодичности на одной из стен, перечисляющие сверхшторма, и вычисления их следующих приходов, написанные той же рукой, что и пометки на картах, похоже, служили тому подтверждением. Возможно, именно это искали Кровьпризраки — компрометирующие материалы. Штормстражи, будучи учеными мужского пола, вызывали у большинства людей чувство неловкости. То, как они использовали глифы, по существу, ничем не отличалось от письма, их тайная природа... Амарам слыл одним из самых идеальных генералов во всем Алеткаре. Его уважали даже те, с кем он сражался. Выставить его штормстражем значило серьезно навредить его репутации.

Зачем ему возиться с таким странным увлечением? Все эти карты смутно напомнили ей те, что она обнаружила в кабинете отца после его смерти, хотя те изображали только Джа Кевед.

— Понаблюдай снаружи, Узор, — сказала Шаллан. — Скажешь мне, как только Амарам вернется в дом.

— М-м-м-м, — прожужжал Узор, удаляясь.

Понимая, что ее время ограничено, Шаллан поспешила к стене, подняв сферу, и сохранила воспоминания о картах. Разрушенные равнины? Эта карта была более детальна, чем те, что она видела раньше, включая Главную карту, которую она изучала в королевской галерее карт.

Откуда у Амарама что-то настолько детальное? Шаллан попыталась понять глифы — насколько она видела, в них не было грамматики. Глифы не предназначались для подобного использования. Они передавали единичные идеи, а не последовательность мыслей. Она прочитала несколько в ряду:

«Происхождение... направление... неопределенность… Место в центре не определено?»

Возможно, имелось в виду именно это.

Другие записи были простыми, и она перевела их в уме.

«Возможно, движение в том направлении принесет результаты. Воины заметили наблюдающих оттуда».

Другие группировки глифов не имели для нее смысла. Письменность была причудливой. Вероятно, Узор смог бы ее перевести, но Шаллан точно не могла.

В стороне от карт стенах были увешаны длинными свитками, заполненными письменами, знаками и диаграммами. Амарам над чем-то работал, чем-то значительным.

«Паршенди!» — поняла Шаллан.

Вот что означали те глифы. Парап-шенеш-иди. Три глифа по отдельности означали три разные вещи, но вместе их звучание составляло слово «паршенди». Вот почему некоторые письмена казались тарабарщиной. Амарам использовал некоторые глифы фонетически. Он подчеркнул такие глифы, и ему удалось передать с их помощью понятия, которые никогда бы не получилось выразить другим способом. Штормстражи на самом деле превратили глифы в настоящую письменность.

«Паршенди, — перевела она, — до сих пор отвлеченные природой своих характеров, должны знать, как вернуть Несущих Пустоту».

Что?

«Вызнать у них тайну».

«Добраться до центра раньше армий алети».

Некоторые письмена оказались списками первоисточников. Хотя их перевели в глифы, она узнала некоторые цитаты из работ Джасны. Одни ссылались на Несущих Пустоту. Другие были предполагаемыми рисунками Несущих Пустоту и разных мифологических созданий.

Вот оно, полное доказательство того, что Кровьпризраки интересовались теми же вещами, что и Джасна. Очевидно, как и Амарам. С колотящимся от волнения сердцем Шаллан повернулась вокруг, оглядывая комнату. Неужели где-то здесь секрет Уритиру? Нашел ли он его?

В комнате было слишком много всего, чтобы Шаллан могла перевести все полностью и сразу. Письменность слишком трудна, а учащенное сердцебиение чересчур нервирует. Она сохранила несколько воспоминаний, чтобы позже нарисовать все целиком.

Переведенные мимоходом письмена вызвали в Шаллан новый вид страха. Похоже... похоже, что светлорд Амарам, идеал чести алети, на самом деле пытался вызвать возвращение Несущих Пустоту.

«Я должна по-прежнему участвовать во всем происходящем, — подумала Шаллан. — Нельзя допустить, чтобы Кровьпризраки перестали иметь со мной дело из-за неразберихи с вторжением к Амараму. Мне нужно узнать, что еще им известно. И я должна понять, почему Амарам ввязался в это дело».

Сегодня ночью она не могла просто сбежать. Нельзя было рисковать и насторожить Амарама тем, что кто-то проник в его секретную комнату. Она не могла провалить задание.

Шаллан должна смастерить ложь получше.

Она вытащила лист бумаги из кармана и шлепнула его на стол, а затем принялась неистово рисовать.

* * *

На безопасной скорости Каладин спрыгнул со стены, крутанулся вбок и приземлился на землю, не сбив шаг. Он двигался не очень быстро, но хотя бы больше не спотыкался.

С каждым прыжком он все удачнее приглушал внутреннюю панику. Вверх, обратно на стену. Снова вниз. Раз за разом, втягивая штормсвет.

Да, появилось ощущение естественности. Да, появилось ощущение принадлежности.

Он продолжил бег вдоль дна ущелья, чувствуя волну возбуждения. Взметнулись тени, когда он увернулся от груды костей и мха. Каладин прыгнул через большую лужу, но недооценил ее размер, начал падать и вот-вот должен был шлепнуться на мелководье.

Но рефлекторно посмотрел вверх и сплел себя с небом.

На короткий момент он перестал падать и начал двигаться вверх. Его импульс продолжал толкать его дальше, и он перелетел через лужу и снова сплел себя с низом. Вспотев, он приземлился, перейдя на быстрый шаг.

«Я могу сплести себя с верхом, — подумал он, — и падать в небо вечно».

Но нет, так мог бы думать обычный человек. Разве небоугорь боится упасть? Рыба ведь не боится утонуть.

Пока Каладин не начнет думать по-новому, он не сможет управлять данным ему даром. Это был действительно дар. И он его примет.

Теперь небо принадлежало ему.

Каладин закричал, устремляясь вперед. Он подпрыгнул и сплел себя со стеной. Без паузы, без колебаний, без страха. Приземлившись на стену, он побежал так быстро, как только мог, а Сил, кружившая рядом, засмеялась от восхищения.

Но ведь это так... так просто. Каладин спрыгнул со стены и посмотрел прямо вверх на противоположную стену. Он сплел себя в том направлении, сделал сальто и приземлился на одно колено туда, где мгновением раньше находился потолок.

— У тебя получилось! — воскликнула Сил, порхая вокруг него. — Что изменилось?

— Я.

— Ну да, но что в тебе изменилось?

— Все.

Сил нахмурилась. Он усмехнулся в ответ, а затем поднялся и побежал по стене ущелья.

* * *

Шаллан спустилась по задней лестнице особняка в кухню, топая ногами сильнее, чем при нормальной ходьбе, чтобы изобразить более тяжелого человека, чем она сама. Повариха оторвалась от своего романа, поняла голову и, выпучив глаза, в панике уронила книгу, порываясь встать.

— Светлорд!

— Сиди.

Шаллан делала вид, что говорит, почесывая лицо, чтобы скрыть губы. Узор проговаривал слова, которые она ему сказала, превосходно имитируя голос Амарама.

Повариха осталась сидеть, как ей приказали. Шаллан надеялась, что со своей позиции она не заметит, что Амарам ниже, чем должен быть. Даже встав на цыпочки — иллюзия скрывала ее уловку — она была гораздо ниже кронлорда.

— Ты недавно говорила с горничной Телеш, — сказал Узор, в то время как Шаллан двигала губами.

— Да, светлорд, — ответила повариха, говоря тихо, чтобы соответствовать тону Узора. — На вечер я отправила ее работать к Стайну. Подумала, что девушку необходимо немного приструнить.

— Ни к чему, — произнес Узор. — Она вернулась по моему распоряжению. Я снова отправил ее наружу и наказал не говорить о том, что произошло сегодня вечером.

Повариха нахмурилась.

— А что... произошло сегодня вечером?

— Ни слова о случившемся. Ты вмешалась не в свое дело. Сделай вид, что не видела Телеш. Никогда не говори со мной об этом происшествии. Если ты все же попробуешь, я притворюсь, что ничего не случилось. Поняла?

Повариха побледнела и кивнула, обмякнув в кресле.

Шаллан коротко ей кивнула и вышла из кухни в темноту. Снаружи девушка нырнула к стене особняка, сердце бешено колотилось. Но все равно на ее лице появилась усмешка.

Скрывшись из виду, она выдохнула облачко штормсвета и шагнула вперед. Когда она прошла сквозь него, Амарам исчез, его место занял мальчик-посыльный, которого она изображала прежде. Шаллан пробралась обратно к фасаду здания и села на ступеньки, сгорбившись и уронив голову на руки.