Великое море. Человеческая история Средиземноморья - David Abulafia

что дезертировал с поля боя, его все же признали виновным и казнили 14 марта 1757 года. Конечно, он не виноват в том, что Минорка была потеряна.46 Среди тех, кто пытался заступиться за него, были герцог де Ришелье, как за доблестного врага, и корреспондент герцога Вольтер, который в своем самом известном произведении описал прибытие Кандида в Портсмут, где он стал свидетелем казни британского адмирала: "В этой стране считается хорошим тоном время от времени убивать адмирала, чтобы поощрить других".

Французы удерживали Менорку всего несколько лет; мир с Англией вернул остров под власть Великобритании в 1763-1782 годах, а затем, после короткой испанской интермедии, в 1798-1802 годах, когда борьба с Наполеоном вновь придала острову стратегическое значение. Однако британцы никогда не чувствовали себя на Менорке совершенно спокойно, несмотря на осознание стратегического преимущества западной средиземноморской базы. Отчасти это было связано с тем, что остров казался им сухим и пустынным, странно удаленным, несмотря на близость к Франции, Испании и Африке (на что за много веков до этого жаловался епископ Северус). Отчасти они также думали, не использовать ли его в качестве приманки, уступив потенциальному союзнику в надежде установить крепкую дружбу с другой средиземноморской державой.47 Такие дискуссии велись в 1780 году, и велись они с Россией. Чтобы понять, как Россия вдруг превратилась в средиземноморскую державу, необходимо отступить на несколько лет назад.

 

 

Взгляд сквозь призму России, 1760-1805 гг.

 

I

 

Все большее ослабление Османской империи привлекло внимание русских царей к Средиземноморью. С конца XVII века русская власть распространилась на юг, к Азовскому морю и Кавказу. Петр Великий нарезал круги по Персидской империи, и османы, владевшие Крымом, почувствовали угрозу.1 В данный момент русские были отвлечены конфликтом со шведами за господство на Балтике, но Петр стремился получить свободный доступ и к Черному морю. В этих схемах был привкус старой России, которую Петр стремился реформировать, так же как и привкус новой технократической России, которую он стремился создать. Идея о том, что царь является религиозным и даже политическим наследником византийского императора - что Московия - это "Третий Рим", - не была отброшена, когда Петр основал свою новую столицу на Балтике, в Санкт-Петербурге. Кроме того, русские теперь могли похвастаться сотнями кораблей, способных бросить вызов турецким притязаниям на Черном море, хотя они были далеко не в состоянии вести полноценную морскую войну, а сами корабли были плохо построены, несмотря на знаменитое путешествие Петра Великого под псевдонимом Петр Михайлович для осмотра верфей Западной Европы. В общем, это был флот, который был "плох в дисциплине, обучении и моральном состоянии, неумел в маневрировании, плохо управлялся и оснащался"; современник заметил, что "ничто не управлялось хуже, чем русский флот", поскольку в императорских военно-морских магазинах закончились пенька, смола и гвозди. Русские начали нанимать шотландских адмиралов, пытаясь создать современную командную структуру, и обратились к Британии за военно-морскими товарами; эти отношения еще больше укрепились благодаря интенсивным торговым связям между Британией и Россией, которые продолжали процветать на протяжении всего XVIII века, в то время как левантийская торговля Англии угасала: в последней трети XVIII века в Левант за один год отправлялось максимум двадцать семь британских кораблей, а в Россию - до 700.2 Экономика Северного моря, Балтики и Атлантики продолжала расти, в то время как Средиземноморье становилось, относительно говоря, захолустьем.

Поэтому неудивительно, что не события в Средиземном и даже не события в Черном море привели русский флот в средиземноморские воды. Далеко на северо-востоке Европы русская императрица Екатерина Великая протащила своего кандидата на оспариваемый польский престол; набеги на противников нового короля перекинулись на османскую территорию, и в 1768 году началась турецко-русская война.3 Британцы заключили торговый договор с Екатериной в 1766 году и были убеждены, что при осторожном обращении императрица Екатерина может принести им немало выгод. Британское правительство полагало, что морская экспансия России на самом деле увеличит зависимость от Британии, потому что экспансия может быть достигнута только с британской помощью. Правительство также полагало, что французские купцы в конце концов ворвутся в Черное море, если их не остановит успешная русская кампания против турок. В британском политическом воображении начала развиваться идея войны по доверенности, в которой русский флот очистил бы Средиземноморье от угроз британским интересам. Министр Людовика XV де Брольи рассматривал проблему примерно так же: он утверждал, что победа русского флота над турками поставит под угрозу французскую торговлю в Леванте.4

Тем не менее, шансы русских добиться чего-либо в Средиземноморье были невелики. Черноморский флот не смог бы отважиться на проход через Босфор мимо османской столицы, поэтому русские решили направить пять эскадр из Балтики в Средиземноморье, через Гибралтарский пролив. Таким образом, и в Северном, и в Средиземном морях русским было крайне необходимо воспользоваться военно-морскими возможностями дружественной державы - некоторые из их кораблей были откровенно не в состоянии провести много месяцев в море (сразу после прибытия в английский порт Халл два больших судна должны были пройти капитальный ремонт, а одно из них затем село на мель у южного английского побережья). Англичане стремились защитить свой предполагаемый нейтралитет, но Адмиралтейство издало приказ, согласно которому русские корабли могли покупать все необходимое в Гибралтаре и на Минорке. В январе 1770 года четыре русских линкора готовились в Маоне, и русские назначили греческого предпринимателя своим консулом.5

 

Пока турки ворчали по поводу британской помощи русскому флоту, русские продвигались на восток и 6 июля 1770 года вступили в бой с турецким флотом у Чесме, расположенного за Хиосом. В самом начале сражения русские оказались в затруднительном положении: один из их кораблей взорвался, когда на его палубу упала пылающая мачта турецкого судна. В итоге русским просто повезло: сильный западный ветер благоприятствовал использованию ими огневых средств в проливе между Хиосом и турецким материком, и многие турецкие корабли сгорели в воде. Австрийский император был впечатлен и обеспокоен: "Вся Европа понадобится, чтобы сдержать этих людей, турки - ничто по сравнению с ними".6 Хотя русские одержали победу и, в некотором смысле, завоевали господство на море, они не знали, что делать дальше; однако они создали несколько станций снабжения, и в течение нескольких лет происходили стычки и набеги в Эгейском море и вплоть до Дамиетты, где они захватили губернатора Дамаска. Но, как выяснили британцы на Минорке, по-настоящему ценным было обладание значительной, стратегически расположенной гаванью, а этого русским не хватало.

Тем не менее было ощущение, что баланс сил в Средиземноморье изменился