Великое море. Человеческая история Средиземноморья - David Abulafia

католические власти возмущались тем, что Британия настаивала на том, что таким вековым институтам, как инквизиция, не место на территории, находящейся под британским правлением. В 1715 и в 1721 годах губернатор Кейн издал указы, в которых запретил въезд на остров иностранным католическим священникам и наложил ограничения на деятельность церковных судов. В конце концов Кейн решил, что пришло время построить на Менорке англиканские церкви, которые (как было отмечено) станут первыми в Средиземноморье. Британцы никогда не обещали, как в случае с Гибралтаром, исключить евреев и мавров с Менорки, и к 1781 году здесь появилась община из 500 евреев с собственной синагогой. Этническое и культурное разнообразие Менорки усилилось благодаря прибытию нескольких сотен греков, хотя они приехали из соседних стран: на Корсике существовала община греческих беженцев. Греки получили право построить церковь, но враждебно настроенные католики сначала отказались продать им участок земли под нее, хотя их религиозными лидерами были униатские греки, признававшие папскую власть, но следовавшие греческой литургии. После нескольких столетий инквизиции коренным жителям Малой Америки было не до терпения, и, пытаясь защитить свободу вероисповедания, британцы неизбежно вызвали новую напряженность.37

Минорская элита, объединенная в несколько общин, или университетов, продолжала считать британцев морально разрушительной оккупационной армией. Минорские дворяне следили за тем, чтобы их дочери избегали общения с британскими офицерами, некоторые из которых имели раздражающую привычку посещать монастыри, чтобы пообщаться с хорошенькими монашками. В 1749 году три монахини в поисках романтики сбежали из монастыря в Сьютаделле и спрятались в доме британского офицера. Они приняли англиканство и вышли замуж за британских офицеров, к большому скандалу местных магистратов, хотя губернатор просто издал приказ, чтобы его люди не дружили с монахинями острова.38 В остальном социальные связи между колониальной властью и островитянами были ограничены. Однако британская оккупация длилась достаточно долго, чтобы оставить свой отпечаток (в буквальном смысле: одним из импортов из Лондона был печатный станок). Минорский каталанский приобрел слова с верфи: móguini - "красное дерево", escrú - "винт", rul - "правитель". Даже рацион минорканов приобрел английский колорит, в нем появилась подливка, или греви, и можжевеловый спиртной напиток на основе лондонского джина. Военный клич маленьких миноркских детей, "faitim!", происходит от английского "fight him!".39

Англичане не считали оборону Менорки чем-то само собой разумеющимся. Сент-Филипс был одной из сильнейших крепостей в Британской империи, с сетью глубоких туннелей, в которых могли прятаться люди или храниться сухие запасы, но оставалась одна серьезная проблема, которую могло решить только правительство в Лондоне: нехватка войск.40 Это, а также отсутствие адекватной военно-морской поддержки, окажется фатальным для британского правления (и, в конечном счете, для него самого) в 1756 году, когда адмирал Бынг поймет, что не сможет спасти Менорку от французского вторжения. Последующий суд и казнь адмирала Бинга затмили события, в результате которых Менорка оказалась под властью Франции. Семилетняя война началась не в Средиземном море, а на реке Огайо, где французы пытались построить линию фортов, соединяющих Луизиану на юге с Великими озерами на севере; в результате тринадцать британских колоний должны были ограничиться восточным побережьем Северной Америки. Французы стремились связать Британию и в Средиземноморье, обратив свое внимание на воды у Тулона, где располагался их средиземноморский флот. До Лондона доходили сообщения о том, что французы снаряжают там шестнадцать или семнадцать военных кораблей. Британский консул в Картахене, похоже, знал, что происходит:

Я получил сведения, что 100 батальонов с большим усердием продвигаются в Руссильон, и что эти войска предназначены против Минорки и должны быть перевезены туда на торговых судах, находящихся сейчас в Марселе, и конвоированы всеми военными людьми в Тулоне.41

Изначально Средиземноморье было второстепенным театром Семилетней войны, но быстро стало очевидно, что англичане надеялись использовать Минорку в качестве базы, с которой можно было бы вмешиваться в левантийскую торговлю французов.

Британское правительство, отчасти из-за нехватки средств, слабо отреагировало на французскую угрозу. Адмирал Бинг был вполне компетентным командиром, но он понимал, что его задача практически невыполнима, когда ему выделили эскадру всего из десяти кораблей и не хватало 722 человек. К тому же возникали задержки, пока другие линкоры выходили в море с миссиями в Атлантике. Миссия Байнга заключалась в том, чтобы выяснить, была ли Минорка занята французами, и освободить остров, или, если он не был атакован, блокировать гавань в Тулоне.42 Он едва успел выйти из Портсмута, направляясь в Средиземное море, в апреле 1756 года, когда французский флот под командованием маркиза де Галиссоньера и военным командованием герцога де Ришелье подошел к Минорке. Ришелье был внучатым племянником блестящего и беспринципного кардинала, служившего Людовику XIII; Галиссоньер был способным флотоводцем, чья карьера продвигалась медленно (возможно, из-за его маленького роста и горбатости). Галиссоньер позаботился о том, чтобы французский флот был такого размера, который был необходим для этого предприятия: у него было 163 транспортных корабля для 15 000 солдат. Среди линейных кораблей был "Фудройан" с восемьюдесятью четырьмя орудиями, с которым ничто из британской эскадры (насчитывавшей теперь четырнадцать кораблей) не могло сравниться, даже флагманский корабль "Рамильес".43 Французам не составило труда высадиться в Сьютаделле и завоевать расположение миноносцев, которые очень хотели избавиться от протестантских англичан. Хорошая дорога, построенная вице-губернатором Кейном, обещала доставить этих людей на восток, в Маон, хотя англичане послали рабочую силу из евреев и греков, которые разбили ее драгоценное покрытие, что сильно затруднило продвижение французов, пришедших с тяжелыми пушками. Тем не менее, в течение нескольких дней британские войска удерживали только форт Святого Филиппа.44

Итак, к тому времени, когда в середине мая 1756 года Бинг стоял у Балеарских островов, перед ним стояла задача освобождения острова Святого Филиппа. На военном совете со старшими офицерами он обозначил ключевые вопросы, которые должны были определить стратегию его эскадры: есть ли шанс освободить Менорку путем атаки на французский флот? Очевидно, что нет. Даже если бы в этих водах не было французского флота, можно ли вырвать Менорку из-под французского контроля? Опять же, они считали, что нет. Но если бы они потерпели поражение, оказался бы под угрозой Гибралтар? Оказался бы. В итоге они пришли к выводу: "Мы единодушно считаем, что флот должен немедленно направиться в Гибралтар".45 Лейтенант-губернатор был оставлен защищать форт Святого Филиппа, что он и делал, пока это было возможно. Что касается Бинга, то его сделали козлом отпущения за медлительную и скупую политику британского правительства, которому пришлось объяснять разгневанной общественности, почему британские владения в Средиземноморье перешли к старому врагу. После военного трибунала, на котором он умело защищался от обвинений в том,