Юбер аллес (бета-версия) - Юрий Нестеренко

- Ну вот только цитат из Маркса нам и не хватало! - возмутился Михаил. - Этот интернационалист именовал восточно-европейские нации Völkerabfall - "народы-отбросы", чего не делал даже Хитлер, и это давно известно...

- Я хотела процитировать Маркса лишь затем, чтобы указать, что он неправ, - невозмутимо возразила прибалтийка. - Он писал: "Никто не борется против свободы. Борются против чужой свободы." Так вот русские - это народ, чьей определяющей чертой является ненависть, в первую очередь, к своей собственной свободе. И уже только потом и как следствие - к чужой, - она оторвала тонкими пальцами большую виноградину от лиловой грозди и изящно отправила ягоду в рот.

- Здесь имеется терминологическая путаница, - вмешался бородатый Алексей. - Злонамеренно навязываемая нам подмена понятий. О нет, не вами, Инга - вы лишь повторяете устоявшееся... Вы совершенно правы, говоря, что Россия - это страна рабов. Но подмена состоит в том, что Россию отождествляют с русскими. А на самом деле Россия - это антирусское государство. Настоящие русские - это европейцы нордической расы. Не Русь призвала варягов - варяги и есть Русь. Именно так они и назывались. И эта Русь подчинила себе восточные племена склавинов. Но позже она пала под ударами сначала монгольской, а потом наследовавшей ей Московской орды, созданной князьями-предателями, прислужниками монгольских ханов. Вы ведь, господа, в курсе, как эти Иваны и Василии руками татарских карателей вырезАли защитников русской свободы в той же Твери, чтобы расчистить себе путь к власти? В курсе, что "царем" в России изначально именовали именно ордынского хана? И неудивительно, что первый из московских князей, принявший этот титул на себя, оказался самым кровавым. Ну и, соответственно, все дальнейшее тоже неудивительно. И только здесь, на Северо-Западе, еще возможно возрождение подлинной Руси...

- А мне казалось - подлинной Германии? - не удержался Власов.

- А это фактически одно и то же, - не смутился Алексей.

Меж тем Гельман, за время этой дискуссии успевший сходить к ближайшему минибару, вовзвратился к столу сразу с двумя емкостями - фужером с чем-то золотистым и граненым стаканчиком с водкой.

- Вы бы не смешивали, - неприязненно посоветовал Михаил, - плохо будет.

- Благодарю вас за трогательную заботу о моем здоровье, - осклабился галерейщик, ставя свою добычу на стол. - Вот ведь, - он снова обернулся к Власову, - неглупый на самом деле парень, но с русскими тараканами в голове... Так я всё-таки закончу мысль, - он снова взялся за вилку, и Власов невольно отодвинулся. - Насчет науки. Так вот, для научных занятий нужна не только хорошая голова, но и, - он сделал паузу, - особая форма социальной организации. То есть научное сообщество. В нём поддерживаются определённые правила. Например, для него важны идеалы свободной дискуссии, беспристрастного анализа, служения истине...

- Я имел дело с учёными, - усмехнулся Власов. - Там то же самое, что и везде.

- Ну да, да, политика, сплетни, пауки в банке... Но не только, нет! Тут важен идеал, - галерейщик разогнался: было видно, что он произносит эту речь далеко не в первый раз. - Какие бы звериные нравы не царили в научных коллективах, идеал всё же существует и признаётся всеми, а всякие административные игры, делёжка средств, раздувание авторитетов и прочие "человеческие, слишком человеческие" дела осознаются как отклонение от нормы. И к этой норме всегда возвращаются, рано или поздно. Любой дутый авторитет будет рано или поздно скинут с пьедестала молодым исследователем, публикующим новую смелую гипотезу. Любая заадминистрированная научная область будет подвергнута критической чистке со стороны коммерческой лаборатории, которая опубликует данные нового исследования. И, в свою очередь, корысть коммерческой науки, фальсифицирующей данные в интересах спонсоров, будет разоблачена наукой академической. Но это касается только западных коллективов и тех, кто в них работает. Потому что незападные народы, кроме очень вестернизированных, неспособны поддерживать интеллектуальный климат, нужный для научных занятий...

- Если дело в этом, было бы не так сложно научить тех же якутов математике, - не удержался Фридрих.

- Нет! Потому что социальная организация общества связана с социальными инстинктами. Например, представители некоторых народов органически не способны спорить с теми, кто выше их по рангу. В научном коллективе, собранном из молодых и стариков, молодые будут всегда кивать и смотреть в рот аксакалам. В то время как наука требует прямо противоположного: молодые чаще оказываются правы, чем старики, и те должны уметь и хотеть их слушать и учиться у них новому. Но на это способны только белые люди и некоторые очень продвинутые азиаты. У прочих все попытки заниматься наукой будут парализованы невозможностью ведения научной дискуссии, так как она сразу же сведётся к выяснению того, чей статус выше, после чего мнения самого статусного индивида автоматически будут приняты всем сообществом. Нравы обезьяньей стаи - вот что препятствует появлению негритянских учёных. Даже умный негр - всё равно обезьяна...

- Я вполне понимаю и разделяю основы расовой теории, - пожал плечами Власов.

- Ну и хорошо. Я, признаться, тоже. Хотя моя интерпретация несколько отличается от вашей, ну да это в данном случае неважно... Так вот. Русские в этом отношении уникальный народ. Они вполне способны к тем формам социальности, которые позволяют вести научные исследования. Они также способны к высоким проявлениям культуры. Нельзя также сказать, что русские этически неполноценны, хотя есть народы, о которых это сказать можно...

Михаил многозначительное хмыкнул. Гельман дёрнулся, но промолчал. Власов с трудом подавил улыбку.

- Но у русских есть фатальный дефект, который фактически ставит крест на возможности самостоятельного развития этого народа, - выдохнул длинную книжную фразу Гельман и вознаградил себя за неё большим глотком из золотистого фужера.

- Русские не способны к сколько-нибудь сложной и творческой административной деятельности, и это обстоятельство объясняет абсолютно всё в русской истории, - чуть громче, чем следовало, провозгласил он и сделал паузу - видимо, ожидая какой-нибудь очередной колкости от Михаила.

Тот, однако, проигнорировал - то ли рот был занят, то ли не хотел прерывать оппонента.

- Нет, конечно, я не про всех вообще, - зачем-то начал оправдываться галерейщик. - Бывают, знаете ли, русские талантливые администраторы, я с такими работал... Просто их количество намного ниже, чем среди прочих народов. И явно недостаточно, чтобы управлять такой большой страной. Вот в чем все дело, Алексей, а не в азиатах! У азиатов, при всех их недостатках, есть такие качества, как послушание и трудолюбие. По-своему неплохие качества, особенно в смысле государственного строительства. Столь нелюбимые вами монголы создали достаточно эффективную систему управления, позволившую им контролировать три четверти Евразии. А китайская бюрократическая система классической эпохи - это же просто произведение искусства! Нет, беда русских не в том, что их поглотила азиатская стихия. А в том, что азиатами они быть не хотят, а европейцами - не могут.

- А почему не наоборот? - иронически осведомился Михаил, пристраивая на хлеб тонкий черно-фиолетовый овал копченой колбасы.

- Может, и наоборот, - серьезно согласился Гельман. - Так или иначе, русский начальник, - он безапелляционно махнул вилкой, - плохой начальник. Русский командир, - опять взмах, - плохой командир. И отсюда следует второй принципиальный момент: русский подчинённый - тоже плохой подчинённый, потому что хорошо подчиняться умеет тот, кто умеет приказывать. Хороший подчинённый понимает своего начальника и смысл его приказаний. Русский же обычно не понимает, почему и зачем ему приказали сделать то-то и то-то. Он воспринимает любой приказ как бессмысленное издевательство, мучительство, и старается его саботировать, или уж выполняет исключительно под страхом наказания, из-под палки. Впрочем, - зачастил он, - довольно часто приказания начальства и в самом деле являются бессмысленным мучительством, если начальник русский... - он опрокинул водку в рот, закусил маслиной, сплюнул косточку на тарелку. - То есть, я специально утрирую терминологию, беда даже не в том, что русские, как тут говорилось - рабы. А в том, что они, я еще раз извиняюсь - плохие рабы...

Михаил набрал воздух в легкие для ответной реплики, но прибалтийка его опередила.

- Мне кажется, Мюрат Александрович, вы клевещете на русских, - спокойно сказала она. - Русские - очень хорошие рабы. Где еще в мировой истории вы найдете рабов, которые после четверти века унижений и издевательств, голода и террора - террора, замечу, опять-таки не имевшего исторических аналогов даже в самые варварские времена - после всего этого, получив, наконец, в руки оружие, не только не обратили его против своих мучителей, даже хотя бы просто не разбежались, чего уже было бы достаточно - нет, пошли воевать за этих мучителей, пошли отдавать свои жизни миллионами за то, чтобы и им, и их детям оставаться рабами и дальше и чтобы их мучители по-прежнему благоденствовали? Это нельзя объяснить даже такими эфемерными соображениями, как поддержка своих против инородцев. Ибо я решительно не понимаю, чем инородец Джугашвили был для них лучше инородцев Хитлера или Дитля. По-моему, во всех отношениях хуже. И нельзя сказать, что они этого не знали. Если твоя деревня, и ты в том числе, мрет от голода - ты поверишь собственному желудку, а не репродуктору на столбе. Если тебе говорят, что твоя мать - враг народа и диверсант пяти иностранных разведок - ты поверишь собственной матери, а не пытавшему ее палачу. Если ты хоть сколько-нибудь нормальный человек, конечно. Так что русские - просто идеальные рабы. Если бы, случись такое несчастье, Сталин победил, ему бы следовало поднять большой тост за русский народ.