Евреи России. Времена и события. История евреев российской империи. - Феликс Кандель

В Одессе оштрафовали родителей‚ чей сын был убит во время погрома и не явился поэтому на призывной пункт. В той же Одессе оштрафовали на 300 рублей братьев Левензон за неявку их брата на призывной пункт. Когда же выяснилось‚ что за год до призыва этот человек перешел в православие‚ Сенат постановил: семейство Левензон должно быть освобождено от штрафа. В Херсоне полиция взыскала с отца за уклонение от воинской повинности его сына Саши‚ и в газете написали: "Оказалось‚ что этот Саша не мужского рода‚ а женского. Факт этот подтверждается наличностью девицы Саши. Каким образом девица Саша попала в списки к отбыванию воинской повинности‚ понять трудно... а на скудное жалование отца этой девицы наложено взыскание – 300 рублей".

В 1883 году министерство внутренних дел запретило еврейским театрам играть пьесы на языке идиш‚ потому что эти представления "имеют целью подъем национального духа" (за несколько лет до этого украинским театрам запретили играть на украинском языке). Цензура не пропускала любые пьесы на идише независимо от их содержания; чтобы обойти запрет‚ еврейские театры представляли цензорам пьесы на немецком языке‚ а затем играли их на идише‚ то есть на том языке‚ который был доступен их публике.

В польской газете появилось такое сообщение из местечка Сосновцы: "Недавно здесь обнаружен тайный еврейский театр. Два стражника‚ получив негласное сведение‚ отправились на квартиру Шмуля Шабаса‚ где застали около двухсот евреев‚ перед которыми около двадцати евреев разыгрывали какую-то пьесу на устроенной сцене. При появлении полиции игра на сцене моментально прекратилась‚ испуганные актеры-любители и еврейская публика начали разбегаться. Полиция задержала двух загримированных евреев‚ забрала несколько театральных сабель‚ ружье‚ бумажную корону и много декоративных украшений".

***

В 1890 году философ Владимир Соловьев составил протест против антисемитизма в русской печати, более ста человек подписали его, среди них – В. Короленко‚ К. Тимирязев‚ Л. Толстой. В протесте было сказано: "Усиленное возбуждение племенной и религиозной вражды‚ столь противной духу христианства‚ подавляя чувство справедливости и человеколюбия‚ в корне развращает общество и может привести к нравственному одичанию… Вот почему уже из одного чувства национального самосохранения следует решительно осудить антисемитское движение не только как безнравственное по существу‚ но и как крайне опасное для будущности России".

Министр внутренних дел доложил царю о протесте Соловьева по поводу "мнимого угнетения евреев в России": "Подобная демонстрация может причинить только вред и послужить на пользу нашим недоброжелателям в Европе‚ старающимся искусственно возбуждать еврейский вопрос. Я распорядился‚ чтобы означенный документ не появился на страницах периодических изданий". На этом докладе Александр III пометил: "Очень хорошо"‚ и полиция пригрозила Соловьеву административными мерами.

Протест опубликовали в лондонской газете "Tаймс"‚ а в России его поместили в книге "Слово подсудимого", под видом "неизданной статьи Вл. Соловьева". Лишь только книга вышла из типографии‚ цензура ее конфисковала и приказала сжечь все экземпляры.

***

Из еврейских газет и журналов.

"В Одесском окружном суде слушалось дело еврея Верника по обвинению в краже со взломом. Он сообщил судье‚ что решил добровольно попасть в тюрьму‚ а для этого подошел к первому попавшемуся дому‚ взломал дверь и похитил пару чулок. С этой добычей Верник отправился в полицейский участок и попросил‚ чтобы его арестовали. Он был чрезвычайно доволен‚ когда его отправили в тюрьму‚ и на суде заявил: "Лучше перезимовать в грязной тюрьме‚ чем умереть от холода и голода под открытым небом"…"

"По поводу открытия ботанического сада и начала гуляний варшавский обер-полицмейстер велит околоточным смотреть за тем‚ чтобы в эти места не впускали нищих‚ пьяных‚ бродяг‚ лиц неприлично одетых‚ евреев в длинных сюртуках и собак".

"В русской сатирической газете "Пчелка" напечатали пародию под названием "Вот что значит еврейская эксплуатация": "Один жид проходил по тротуару. Семилетняя девочка‚ желая его увидеть‚ высунулась из окна четвертого этажа и упала на улицу. Не запретят ли после такого вопиющего факта ходить жидам по тротуару?"…"

ОЧЕРК ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТЫЙ 

Массовая эмиграция российских евреев. Барон М. Гирш и переселение в Аргентину. Заселение Эрец Исраэль.

В 1891 году в газете появилась маленькая заметка: "Несколько еврейских семей из Одессы на пути в Австралию изменили свой маршрут и направились в Китай‚ избрав местом жительства Гонконг".

1

С самого начала массовой еврейской эмиграции в газетах появились рекламы пароходных компаний‚ которые перевозили из Гамбурга в Нью-Йорк: "Путешествие по океану около 7 дней", а также объявления о продаже "прибыльного дела" в какой-либо стране.

Интерес к этой теме был немалый, и в русских газетах появились рубрики "К эмиграции евреев". В одной из них писали‚ что у евреев "нет никакого права покидать родину и бежать трусливо с поля сражения". Другая газета предрекала: "Юдофобии настанет в России конец‚ и даже самые ярые гонители евреев проникнутся сознанием‚ что нельзя преследовать одну часть организма‚ не подвергая опасности остальные". Третья газета рекомендовала правительству выработать такое законодательство‚ которое "сделает еврею в России жизнь невыгодной‚ пребывание неудобным‚ и всячески потянет его к отъезду за границу". Журналист четвертой газеты утверждал‚ что евреи в России "не в гостях‚ а у себя дома; они – часть коренного населения‚ потому что живут на своих местах целые века". В пятой газете просили евреев перетерпеть трудное время, предлагая перед погромом "запаковать все ценные вещи и отправить их на ближайшие железнодорожные станции... а самим жить‚ так сказать‚ на бивуаках до тех пор‚ пока опасность окончательно минует".

Политика правительства тоже была неоднозначной. Министр внутренних дел Н. Игнатьев поощрял выезд евреев из России‚ сменивший его Д. Толстой грозил суровыми карами за подстрекательство к этому, а Александр III высказался так: "И слава Богу‚ если бы продолжали". Но пока этот вопрос решали в кабинетах‚ давление изнутри нарастало‚ выталкивая евреев за пределы России: в 1881 году уехали 8000 человек‚ в 1890-1892 годах – более ста тысяч. "Эмиграция принимает с каждым днем всё большие размеры... – передавали отовсюду. – Едут‚ очертя голову‚ без определенного маршрута... В делах застой‚ никто из евреев не решается выпустить копейку‚ не зная кому доверять и боясь‚ чтобы должник не выехал в Америку".

В 1891 году первыми тронулись в путь изгнанные из Москвы‚ за ними потянулись другие. Уходили из Киева и Бердичева, Могилева и Кременчуга‚ Кишинева и Симферополя – по пять‚ десять‚ а то и по пятьдесят семей одновременно. Уплывали на пароходах из Гамбурга и Одессы, иногда по 400 человек в день, и в Конотопе неожиданно обнаружили‚ что четвертая часть еврейского населения уже покинула город. "Я посмотрел на уезжавших‚ когда они входили в вагон‚ – писал М. Бен-Ами в путевом очерке. – Если бы умершие сами шли ложиться в могилу‚ у них выражение не могло бы быть иным. Эх‚ народ бесприютный‚ народ бездомный!.."

Порой разносился очередной слух‚ будто евреев выселяют из Одессы‚ Харькова или Крыма. Этому верили‚ наученные прежним опытом‚ продавали за бесценок свое имущество и приезжали в пограничный пункт – с кучей детей‚ чемоданами‚ подушками и самоваром. Когда спрашивали‚ куда они едут‚ к кому‚ на какие средства‚ беженцы только пожимали плечами: "Сами не знаем. Там видно будет..." Газета "Новое время" порадовала читателей: "Выселяется бездомный и праздный люд‚ вот и всё"‚ – но это не соответствовало действительности. "Переселяются самые энергичные‚ – сообщали из Одессы‚ – предприимчивые‚ народ всё здоровый‚ годный к труду‚ знающий основательно разные ремесла и даже художества". Ехали ремесленники‚ каменщики‚ плотники и торговцы‚ ехали бедняки и состоятельные люди‚ гимназисты и студенты‚ представители всех слоев еврейского населения‚ а группа молодых людей из Одессы шла пешком до западной границы‚ потому что у них не было денег на поезд.

Чтобы получить заграничный паспорт‚ надо было подготовить заранее документы‚ поехать из местечка в губернский город‚ ходить по канцеляриям‚ загруженным подобными просьбами‚ а потому многие уходили без паспортов. На границе их арестовывали‚ возвращали по этапу назад‚ "с великим шумом и плачем" они появлялись на прежних местах. Кое-кому удавалось перейти границу без документов; их задерживала немецкая или австрийская полиция‚ но не могла возвратить обратно: без паспорта в Россию никого не впускали. Арестованных содержали под стражей‚ и им приходилось надеяться лишь на помощь еврейской благотворительности.