Ленин. Спаситель и создатель - Сергей Кремлев

То есть ещё весной 1911 года Рожков был для Ленина фигурой борьбы за боевую партию.

Но уже 3 декабря 1911 года в № 32 большевистской легальной газеты "Звезда", издававшейся в Петербурге, Ленин за подписью "Вл. Ильин" публикует статью "Манифест либеральной рабочей партии", полностью посвящённую статье Рожкова, появившейся в легальном журнале меньшевиков-ликвидаторов "Наша Заря".

В самом начале статьи Ленин писал:

"Как ни тяжело марксистам терять в лице Н. Р-кова человека, послужившего рабочей партии в годы подъёма с преданностью и энергией, интересы дела должны стоять выше каких бы то ни было личных или фракционных отношений, каких бы то ни было "хороших" воспоминаний…"[497]

Такое начало показывает, как непросто – чисто по-человечески, было терять Ленину товарищей, ушедших на кривые пути амбиций и заблуждений… Ленинская статья – это деловой политический анализ, и с точки зрения полноты и убедительности анализа слова о том, что интересы дела должны стоять выше личных фракционных отношений и "хороших" воспоминаний, ничего к сути сказанного не прибавляли. Смысл их был полностью понятен лишь узкому кругу тех руководящих партийцев, которые были осведомлены о если не дружбе, то очень тёплых, товарищеских отношениях Ленина и Рожкова.

Но, вот же, Владимир Ильич не смог сдержать чувства и начал статью с горькой лично для него констатации…

И далее в статье Ленина эта личная нота местами прорывается, особенно к концу, где он предлагает Рожкову: "Снимите с себя профессорские очки, любезный…"

Эмоции Ленина вполне объяснимы – былой боевой товарищ тоже двинулся в ликвидаторы, предлагая вместо партии "открытое политическое рабочее общество" и уверяя при этом, что в такой завиральной идее "нет ни грана утопии"…

Ленин заметил по поводу такого уверения: "Приходится ответить автору перефразировкой известного изречения: большой ты утопист, но утопия у тебя маленькая…"

Вред, впрочем, от утопий Рожкова был немалый, и, начав с публикаций в органе меньшевиков-ликвидаторов, Рожков быстро стал одним из идеологов ликвидаторства… Дальнейшую его судьбу особо прямой тоже не назовёшь, но об этом – в своём месте.

Можно вспомнить и ещё одного бывшего партийного коллегу Ленина – Валентинова-Вольского, который тоже претендовал на роль "теоретика" и тоже кончил ликвидаторством в 10-е годы и невозвращением в СССР в начале 30-х годов. Однако и о Валентинове – позднее…

Всё же, отступников от большевизма и от Ленина среди ликвидаторов было не так уж много, здесь преобладали, так сказать, "природные", "кристально чистые" меньшевики, которые отошли от Ленина давно или были ему чужды всегда. Они – как Фёдор Дан, мнили себя истинными марксистами, но оказывались на поверку классовыми врагами трудящихся масс России.

Ленин же через препоны бывших товарищей по партии собирал вокруг себя тех, кто из всех неудач вышел лишь более убеждённым и более закалённым… Он вполне мог сказать о себе и о своих товарищах словами Редьярда Киплинга:

О если ты спокоен, не растерян,Когда теряют головы вокруг,И если ты себе остался верен,Когда в тебя не верит лучший друг,

И если ты своей владеешь страстью,А не тобою властвует она,И будешь твёрд в удаче и в несчастье,Которым, в сущности, цена одна.

И если ты готов к тому, что словоТвоё в уловку обращает плут,И, потерпев крушенье, можешь снова —Без прежних сил – возобновить свой труд…

И если будешь мерить расстояньеСекундами, пускаясь в долгий бег,Земля – твоё, мой мальчик, достоянье!И более того, ты – человек!

Но Ленин был не поэтом…. Он был политиком нового типа – политиком народа, и писал он прозой, но прозой отнюдь не серой:

"Большевикам приходится вести партию. Чтобы вести, надо знать путь… Мы научились во время революции "говорить по-французски", т. е. вносить в движение максимум толкающих вперёд лозунгов, поднимать энергию и размах непосредственной массовой борьбы. Мы должны теперь, во время застоя, реакции, распада, научиться "говорить по-немецки", т. е. действовать медленно (иначе нельзя, пока не будет нового подъёма), систематически, упорно, двигаясь шаг за шагом, завоёвывая вершок за вершком. Кому скучна эта работа… на этом повороте пути, тот всуе приемлет имя марксиста…

Большевики должны теперь построить партию, построить из фракции партию, построить партию при помощи тех позиций, которые завоёваны фракционной борьбой.

Ряды перестроены для новой борьбы. Изменившиеся условия учтены. Путь выбран. Вперёд по этому пути – и революционная рабочая партия России станет быстро складываться в силу, которую не поколеблет никакая реакция и которая встанет во главе всех борющихся классов народа в следующей кампании нашей революции"[498].

Так Ленин закончил в июле 1909 года свою статью «Ликвидация ликвидаторства». И задача была объявлена вождём большевиков вполне практическая и понятная: окончательно оформить деятельную партию с учётом всех ошибок, просчётов и, увы, измен…

Но от постановки задачи построения партии из фракции до окончательного оформления партии должно было пройти ещё более двух лет. Лишь Пражская конференция большевиков 1912 года окончательно расставила всё и всех на свои места.

Я же, приводя эти ленинские слова 1909 года ещё раз спрошу: "Зная их, можно ли всерьёз говорить о якобы случайности прихода к власти в России в 1917 году именно партии Ленина?"

Ведь раз за разом приходится повторять, что Ленин был нацелен сам и нацеливал партию и рабочих на то, что удалось совершить в 1917 году, за много лет до того, как это удалось совершить!

Порой Ленин буквально тащил за шиворот соратников, доказывая безжалостно логичными доводами (которые, если они логичны, безжалостны всегда), что народы России в условиях царизма может вывести к свободе только социалистическое вооружённое восстание, а совершить это восстание народ может только в том случае, если в России будет партия, способная вести народ к восстанию… И что в условиях царизма нелегальное ядро этой партии должны составить нелегальные профессиональные революционеры, работу которых организует легальный зарубежный ЦК.

Этим Ленин и занимался теперь, в своей второй вынужденной эмиграции, собирая вокруг себя всё живое, что имелось как в России, так и в среде эмигрантов, где легко стать живым политическим трупом или, по крайней мере, просто революционным обывателем.

Как ни странно, но в то время уже появлялся в революционных эмигрантских кругах и такой тип личности.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});