Ленин. Спаситель и создатель - Сергей Кремлев

Заманчиво – особенно для честолюбивого человека?

Надо полагать – да.

Между прочим, Александр Потресов, бывший соратник Ленина по "Союзу борьбы за освобождение рабочего класса" и по первой "Искре", был, насколько мне известно, единственным видным социал-демократом мужчиной, вышедшим из генеральской семьи – его отец был генерал-майором. Так что у генеральского сына Потресова, да ещё на почве зависти к Ленину, вполне могли постепенно прорезаться карьеристские – пусть и в революции – устремления.

Вот их и могли использовать.

И если это было так, то корни российского ликвидаторства отыскиваются не только в атмосфере буржуазной России периода послереволюционной реакции, но и в салонах европейского политического бомонда.

В сюжете с ликвидаторством меньшевиков есть, на мой взгляд, и ещё одна пикантность, от исследователей почему-то ускользающая… Давно гуляет по печатным страницам миф о якобы еврейском характере Великой Октябрьской социалистической революции… А не мешало бы поразмышлять, и не в рамках мифотворчества, а в рамках трезвого исторического анализа – коль уж на то пошло, о еврейском характере российской контрреволюции.

Главными политическими оппонентами большевиков в 1917 и 1918 годах были, вообще-то, не буржуазные партии, и даже не эсеры, а меньшевики! Что же до национального состава меньшевиков, то он, как мы знаем, особенно – в его руководящей части, был преимущественно еврейским. Отсюда и вытекает тезис о том, что российская контрреволюция имела во многом еврейский характер!

Я не склонен выделять этот момент как важнейший – наиболее важен всегда классовый фактор, но коль уж рассуждать о русской революции с этих позиций, то начинать надо не с большевиков.

Всмотримся в облик российской контрреволюции образца 1917–1918 годов…

Чисто буржуазные контрреволюционные партии в 1917 году влияние в массах теряли. Но и там было немало евреев – особенно в руководстве кадетов. Даже их печатный орган – газету "Речь", редактировал еврей Борис Харитон, отец будущего советского академика-атомщика Юлия Харитона.

Эсеры, в руководстве которых тоже было много евреев, хотя и обладали формально самым весомым массовым влиянием, потому что опирались на крестьянство, тоже теряли в 1917 году своё влияние даже на крестьянскую массу, не говоря уже о рабочих, где эсерам всегда доверяло не так уж много людей.

Но в любом случае эсеры, особенно правые, это – тоже контрреволюция. Впрочем, после левоэсеровского мятежа 6 июля 1918 года (дойдём мы в своё время и до него) и левые эсеры перешли в лагерь контрреволюции…

И, наконец, меньшевики… Они ещё в начале 1917 года имели большой вес в рабочей среде, что и обусловило меньшевистский облик первого Петросовета и первого ВЦИКа… После Октября 1917 года это влияние сразу "на нет" не сошло и было весьма значительным. У меньшевиков был и свой массовый, "низовой" актив среди рабочих. В результате основной силой русской контрреволюции и, во всяком случае, наибольшей опасностью для большевиков – опасностью не военной, а политической, были в конце 1917 года и в 1918 году меньшевики.

Не Каледин, не Деникин и Колчак, а лидеры меньшевиков…

Причём как раз у меньшевиков были наиболее прочные и широкие связи – в том числе и личные, с лидерами европейской социал-демократии. А лидеры II Интернационала к 1917-18 году были практически поголовно агентами влияния Капитала в рабочем социал-демократическом движении. Стоит ли удивляться, что все эти бернштейны, каутские, брантинги встретили Октябрь 1917 года в штыки и приветствовали интервенцию против Советской России.

Но это было позже, а если возвращаться в 10-е годы, ко времени борьбы Ленина с ликвидаторством, то поведение меньшевиков накануне Октября 1917 года и после Октября 1917 года во вполне определённом ракурсе освещает их поведение в отношении партии и в 1909 году…

Это – поведение платных провокаторов.

Ленин в своих разоблачениях ликвидаторства до подобных мыслей не доходил, ну а нам сегодня высказать их не только можно, но и нужно. Не политические оппоненты противостояли Ленину уже в 1909 году, а политические провокаторы, имеющие не цели, а задание ликвидировать боевую силу передового российского пролетариата.

К тому времени партия большевиков уже выработала структуру и методы нелегальной работы, получила первый боевой опыт и была готова идти дальше – к успешной революции. Это была уже не кучка – за Лениным стояли сотни опытных профессиональных конспираторов и организаторов, немалые тысячи партийных активистов, а во вполне реальной и достаточно близкой перспективе – сотни тысяч и миллионы организованных рабочих и даже – десятки миллионов трудового крестьянства!

С другой стороны, две части РСДРП – большевистская и меньшевистская, были тогда ещё достаточно взаимно проницаемы. Шли постоянные контакты, проводились общие обсуждения – особенно в легальных условиях заграницы. Поэтому меньшевики, фактически не имеющие к началу 10-х годов общей организационной структуры с большевиками, обладали, тем не менее, возможностью влиять на большевистскую часть РСДРП. И влияние это было, увы, только развращающим.

Один пример на этот счёт сейчас приведу.

Николай Александрович Рожков (1868–1927) не раз появлялся на страницах этой книги. В 1890 году он окончил историко-филологический факультет Московского университета и затем преподавал там. Вначале он был близок к «легальным» марксистам, но в 1905 году примкнул к большевикам, был членом Московского и Петербургского комитета партии, работал в редакциях большевистских газет «Борьба» и «Светоч», проявил себя талантливым агитатором и публицистом, участвовал в V съезде РСДРП, был избран от большевиков в ЦК.

Рожков был и плодовитым историком – за свою жизнь он написал свыше 350 книг, брошюр и статей по истории России и Западной Европы, социологии, философии, экономике, педагогике. Увы, Рожков не ограничивался в истории фактами, он теоретизировал, выдвигал собственные взгляды на социальное развитие, и, похоже, эти, никак объективно не обоснованные, претензии на идейное верховенство в конце концов Рожкова и подвели…

В 1907 году он входил в "компанийку" Ленина, в 1908 году был в России арестован и сослан на поселение в Сибирь как большевик. Весной 1911 года Ленин в докладе о положении в партии, подготовленном им для членов ЦК, анализировал возможность созыва за границей пленума ЦК (в России это из-за провалов вследствие провокации было невозможно) и писал, что "большевики могут свезти Мешковского (И. П. Гольденберга. – С.К.), Иннокентия (И. Ф. Дубровинского. – С.К.), Рожкова и Саммера"[496].

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});