ЛоГГ. Спасти императора. 3-я часть триптиха - Мария Буркова

– Вот-вот, – с весёлым энтузиазмом подтвердил Миттельмайер. – В кои веки от нас ничего почти не зависит, непривычное ощущение. Оберштайн ей дал полный карт-бланш, можешь себе представить?

– Судя по тому, что ты цел, вовсе не зря он это сделал, – Райнхард смог даже усмехнуться, хотя дышать ему приходилось гораздо чаще, чем тогда, когда он вынужден был молчать. – Зачем ты полез в эту ловушку, я чуть не рехнулся от страха, что тебе конец.

– Чтобы знать, что мы доберёмся до тебя точно. У меня там нынче шкура потолще, чем всегда, – тот улыбнулся и подмигнул. – Это был план Катерозе – заставить её клюнуть на меня, чтоб Эльфрида захотела сделать то, что пыталась.

– М-да, – задумчиво проронил Райнхард, помолчав. – Не знаток я женской психологии… И в картах тоже плох.

– Козырной валет – это командующий силами ордена Белой Лилии, – Миттельмайер говорил крайне тихо, над ухом, явно не желая быть услышанным напарницей, – я не знаю толком, кто это и что это, но они вместе вычислили, где тебя искать.

– Это же жёстко христианская публика, – озадаченно пробормотал император. – Я-то думал, дело строительством храмов ограничилось, а они вот как отмечаются… Боюсь, это ещё не все сюрпризы тогда.

– Изольда! – тихонько вскрикнула Катерозе. – Наконец-то!

Над кронами деревьев появилось нечто в четверть неба над головой, гладкое и белое, и начало плавно оседать к земле, с ужасным хрустом ломая ветки. Разумеется, поближе оно оказалось вещью попроще – но на ней было бы не стыдно летать и будущей императрице, модификация та же, которой пользовалась Хильда, торопясь от Вермиллиона до Миттельмайера жизнь назад. Собака под стать хозяйке, усмехнулся про себя Райнхард. Всё-таки умение пользоваться обычными вещами дорогого стоит, приятно смотреть на хорошую смену. Чего это я, постарел за эту ночь, что ли? Хотя… вообще-то это называется посадить на головы, высший класс по беспилотке – до аппарели всего ничего, метров двадцать. Ай-да командор ордена, а, Кирхайс? У тебя она училась, что ли – да ну нет, ты ушел слишком рано, сейчас она тоже старше тебя.

У самой аппарели Райнхард запротестовал:

– Нет, поставьте меня на ноги, а я возьмусь за ваши плечи – иначе меня стошнит головой вниз, надоело бредить.

– Рановато ещё совсем на ноги, затащим тогда просто в этом положении, – деловито отозвалась Катерозе, проворно ныряя под левую руку. – Ничего-ничего, довезём аккуратно, вот увидишь сам.

Так, император, ты, стало быть, мальчишка до сих пор, раз посадка в корабль на тебя поныне действует, как запах дичи на охотничью собаку. С другой стороны, кто сказал, что тридцать – это много, а? Ну и дела, такого интерьера видать на кораблях не приходилось – это ж будуар какой-то, честно скажем…

– Помедлите, – попросил он сорвавшимся голосом, и упорно поставил сначала левую, потом правую ногу, выпрямился, держась руками за их плечи.

Шаг, второй, третий… нет, с пятого срыв, жаль. Очень жаль…

– Вот так ничего себе, – откомментировала это Катерозе тоном разгневанной мамочки, – прекрати эту самодеятельность! – она даже умудрилась подхватить его за талию при этом. – Райнхард! – это прозвучало уже не сердито, но уже совсем по-приятельски, и он медленно, но смог повернуть к ней голову. – Раз так, то добро пожаловать на «Изольду», этот борт всегда к твоим услугам, что бы ни случилось. Но не командуй пока, хорошо? Тебе отлежаться нужно, а у меня тут не особо комфортно.

– Я рад погостить у тебя, – кажется, получилось улыбнуться даже.

– Жаль, что приходится при таких обстоятельствах, – с грустью ответила она. – А теперь поторопимся…

Да, спать на мостике – это сурово, хоть тут и такие пышные ковры, но… Что за чертовщина, такое кресло – она что, без команды путешествует??? Катерозе водит такой корабль одна? Кошмар. Конечно, это в принципе возможно, но… тогда понятно, почему она такая недостижимая ни для кого – особенно для террористов. Как можно достать команду и доверенных, когда их просто нет – ай-да леди фон Кройцер, чего ещё я о тебе не знаю, получается? Какие хитрые подушки, мне даже уже нравится лежать на этом боку, тот я уже отжал на полу там, под землёй. А эти браслеты тут зачем, а, догадался, всё. Но я же умирать не буду, сказал ведь. Для порядка? Ладно, порядки тут – мне и не снились даже такие, но так хорошо, что даже голова уже не болит, а плывёт. Потом расскажешь мне, что у тебя в этой фляжке такое. Нет, от этих уколов не больно, возможно, я уже не чувствую многого. Как уютно у тебя пахнет цветами, Катерозе. Да, лилии, конечно, я понял. Да, очень удобно, и… хорошо… Нет, я уже ничего больше не боюсь, спасибо, Катерозе, спасибо. Мне очень хорошо здесь, правда…

Райнхард затих, не заметив, как его глаза сами закрылись. Он уже не чувствовал, как миледи осторожно и внимательно трогает губами его лоб и виски, а затем аккуратно поправляет волосы.

– Спит, выдохся сильно, – деловито сообщила она Миттельмайеру. – А это даже и неплохо, вдруг придётся делать виражи, я уже ни за что тут не ручаюсь сегодня. Тоже отхлебни, и двинем, – она совершенно мальчишеским жестом протянула ему фляжку со своим гербом. – Твоё кресло вон там, разберёшься, вдруг ещё стрелять придётся по люциферитам.

– Кто это такие, чёрт возьми? – не выдержал тот. – Анархисты, что ли?

– Хуже гораздо, – скривившись, проворчала Катерозе, – тоже мне, государственные деятели, а кто такие сатанисты по сути и как обзываются, не знаете, – она проворно застегнула какой-то проклепанный ремешок на лбу у своего венценосного гостя. – Они за его кровью пришли, и драка там явно из-за его волос идёт вовсю уже – а я боюсь при его состоянии дёрнуть в петлю Нестерова, неизвестно, что будет с его головой.

– Это что, вариации на тему культа Земли? – расстроившись, пробормотал Миттельмайер – он только что от души заценил напиток, которым пользовалась хозяйка.

– Культ Земли – это довольно безобидно даже было, – грустно усмехнувшись, сообщила Катерозе, вставая и направляясь к своему креслу, больше напоминавшему плотный кокон с множеством цветных ремней. – Он слишком заметен по сравнению с другими изобретениями той же конторы, чей начальник – сатана. Ладно, проскочим как-нибудь, – совсем буднично продолжала она, устраиваясь на своём месте и не спеша застёгивая на себе разные секции. – Архистратиг пусть скажет за тобой – один клинок на сотню небожителей, – задорно пропела она вдруг, будто дежурную фразу или кодовые слова, – я не вступаю в безнадёжный бой, я собираюсь выйти победителем, – и ушла в себя, приникнув ко всем датчикам и приборам.

Миттельмайер метнулся к своему месту пребывания – и, быстро просмотрев систему ведения огня, остался ею вполне удовлетворён. «Кабы нам с Ройенталем в капитанскую пору приходилось работать на этом, побыстрее бы мы выслужились, – не без удовольствия подумал он, устраиваясь. – Ах, да, миледи – с детства пилот истребителя, поэтому у неё всё подогнано под руку и поменьше за счёт того, что она летает одна, гонять кого-то по коридорам и наблюдать за дисциплиной ей вовсе не нужно… Но всё же, на редкость удобная система – раздвигается на двух пилотов, как ножницы, легко».

– Волк, тебе там удобно? – буднично, но заботливо осведомилась Катерозе, не отрываясь от работы.

– Вполне! – деловитым и довольным одновременно тоном ответил Миттельмайер. – К полёту готов!

– Ты знаешь, эта магнитная буря тут весьма некстати, мне кажется, – задумчиво произнесла она. – Не эфир, а помойка, да и чревато подсветкой фюзеляжа – ночью такое счастье врагу пожелать. Я скверно различаю кто где, а потому двинем-ка на самое видное место – вот там точно никто не увидит, и до утра отсидимся нормально, а то оперировать надо бы сейчас уже.

– Пробуй, – подражая интонациям Оберштайна, ответил напарник. – Нынче ты капитан.

– Да-да, конечно, – тихо и бессодержательно ответила она, а затем густым и низким голосом протянула несколько слов, будто поднимая вверх меч перед спаррингом. – Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его, и бегут прочь от лица Его все ненавидящие Его! – руки в белых перчатках запорхали над приборной панелью, и вскоре «Изольда» отозвалась лёгкой дрожью встающей на след охотничьей собаки. – Ну, шеф, подмогай уже, не за себя просим… – это она прошептала и вовсе едва слышно.

Изольда взмыла над лесом и тихо пошла по неизвестному Миттельмайеру курсу. В эфире сразу же началась дикая шумиха – по всей видимости, миледи из тех пилотов, что предпочитают слышать всё – опять-таки привычка истребителя… Но если до того там просто царил абсолютно дикий гам, ругань и невнятная околесица, то почти сразу большая часть орущих притихла, и несколько голосов произнесли почти одновременно что-то вроде: «Смотрите, это же… Он Сам уходит… всё зря». Раздалось несколько звериных воплей – таких, что было трудно поверить, что их издают людские глотки, затем кто-то командирским воем отдал приказ «стрелять на поражение, любой ценой!!!». Леди фон Кройцер улыбалась ледяной улыбкой, шепча себе «ча-ча-ча, без кольца и шоссе». «Изольда» чуть качнулась, будто желая пригласить кого-то за собой, и Миттельмайер услышал голос её капитана у себя возле виска: