Что скажут люди? - Ева Ликанта

время войны я на своих плечах носил больных стариков и детей с друзьями, и прятали их в пещере.

– Не может быть.

– Почему же не может? Правда, кроме меня это никто не может подтвердить. Ребята, с которыми я спасал раненных и детей, давно нет в живых. Нам тогда с ребятами не было и по двенадцать лет, а мы, не боясь ничего, под пулями и бомбами, все же спасали мирных жителей. Да, давно тех ребят в живых нет, Мэри, давно. Моих друзей давно нет, – с досадой снова повторил Миша, – только я до сих пор жив и являюсь живым свидетелем того времени. Я остался последним живущим из того времени ребят на земле. У какого-то народа есть пословица и там говорится следующее: « Бог всегда забирает к себе в первую очередь лучших из людей». Да, Бог не спешит забирать худших из людей. Богу тоже нужны хорошие люди, – с грустной улыбкой добавил он, – не совсем оптимистично, понимаю, но, на мой взгляд, дело именно так и обстоит, как в той пословице, во всяком случае, в моей жизненной практике все именно так и обстоит. Вот, видать, я и был самым худшим из тех ребят, раз Создатель оставил меня самым последним из них.

– Миша, что за разговоры… представляю, если ты такой замечательный человек, то какими были твои друзья, которых больше нет в живых.

– Да, Мэри. За все время нашего знакомства ты помнишь, чтобы я преувеличивал и выставлял человека в лучшем или худшем свете, чем тот заслуживал?

– Ни разу, – уверенно ответила Мэри.

– Вот, поэтому будь уверена, что я говорю сущую правду. Я и за человека плохое не скажу, но и завышать его никогда не стану, если тот не заслуживает. Что касается моих друзей, которых давно нет рядом со мной, то они были настоящими героями. Да, я и мои друзья не попали на фронт. Но Богу было угодно, наверное, и чтобы мы помогали тут не только родному селу, но и жителям Сочи. Бывало, что ночами, чтобы не были замечены немцами, на своих плечах носили тех, кто нуждался в нашей помощи.

Лес не умеет говорить, поэтому он не может рассказать то, чего довелось ему увидеть. Мог бы он говорить, рассказал бы столько историй времен войны, что и в книгах бы истории не поместились.

– Ты говоришь такие слова, что у меня мурашки по коже пробежали.

– Не давай воли негативным чувствам, Мэри. Слава Богу, эти времена давно остались в прошлом и наши дети не увидят те страшные картины воочию. Лишь в фильмах они будут видеть те страшные картины, которые не должны иметь место в жизни.

– Не знала, что у тебя было такое тяжелое детство. Я- то самая была маленькой, когда началась война, даже отца плохо помню, который погиб на войне, а вот тебе досталась тяжелая ноша, значит, – задумавшись над словами Миши, сказала Мэри.

– Не только у меня было тяжелое детство, Мэри. У всех ребят моего возраста было тяжелое детство. Я о тех временах даже никогда не говорил, старался не вспоминать то, что делает больно сердцу. Только совсем не вспоминать, тоже не получается. Зачем вспоминать часто то, что делает больно сердцу?

– Век живи и век учись. Никогда бы не подумала, что в наших лесах сохранились места, где от немцев прятались люди.

– Да, есть. Свидетелем того времени является пещера, – Миша указал на скалу, которая располагалась высоко над ними.

– Удивительно. Те самые пещеры?

– Те самые, – грустно подтвердил Миша.

– А туда есть вход? – Спросила Мэри.

– Есть, Мэри, есть. Хочешь, зайдем внутрь?

– Хочу, только боюсь, что мои старые кости не согласятся подниматься по этому склону, – Мэри указала на подъем.

– Наши кости, и наше тело подчиняется разуму. Если разум желает, то тело будет подчиняться. Иди за мной медленным шагом, – сказал Миша и, держа Мэри за руку, начал подниматься по склону медленными шагами.

Подниматься по склону в пещеру было делом не легким, но старики не сдавались.

– Миша, а вы больных и детей как поднимали в пещеру? Тут же и птица безопасно не может пролететь!

– А что нам оставалось? Обычно передвигались ночью, чтобы немцами не были замечены, а это было сложно. Сама понимаешь, и видишь наглядно, как трудно перебираться в пещеры, а ты попробуй ночью без света это сделать.

– Вот вы были настоящими героями! – С восторгом сказала Мэри.

– да, мы были маленькими героями, – с улыбкой ответил старик, – тяжело было переносить стариков и детей на плечах в безопасное место. Сложнее всего было с детьми. Они своим криком могли привлечь внимание. Мы же не знали точно и не были уверены, что немецких лазутчиков нет на нашей территории. Поэтому и осторожничали, чтобы не нарваться на рожон. Старики- то все же понимали, что донести их до безопасного места очень сложно и вели себя так, как мы им и говорили, а вот, говорю же, что с детьми было все очень сложно.

Миша понимая, что Мэри уже не в силах подниматься, взглянул на нее.

– Устала, да? – Глядя на измученное лицо Мэри, спросил Миша.

– Нет, дальше я не могу, – с досадой сказала Мэри, – как бы мне не хотелось увидеть пещеру, которая в годы войны стала убежищем для многих, но мне все же лучше вернуться вниз.

– Нет, уж. Раз решили подняться, то поднимемся, чего бы нам это не стоило, – ответил Миша уверенным голосом.

– Чего бы нам ни стоило? – Спросила Мэри, – даже ценой жизни?

– Нет, ценой жизни, нет, конечно, – начал уверять ее Миша.

– Но я больше не могу, Миша. Я валюсь с ног от усталости.

– А мы разве куда-то спешим?

Миша снял свой тулуп и расстелил на камни, – присядь и отдохни, – сказал он.

После того, как они отдохнули, Миша взял за руку Мэри и все же добрались до желаемого места.

Разбросав по сторонам старые ветки и бревна, они зашли внутрь пещеры.

– Это и есть та самая пещера?– Спросила с удивлением Мэри, оглядываясь по сторонам в темноте.

– Подожди, так ничего не видно, – ответил Миша.

Он достал из рюкзака фонарь и начал светить по сторонам.

Пещера оказалась не маленькой. Общей площадью она могла быть внутри не менее пятидесяти квадратных метров.

– И тут были когда-то люди? – Удивлялась Мэри.

– Очень много людей, но точное количество сказать не могу, – ответил Миша.

– А что это за свечи на стенах? Это точно остатки свеч! Это с тех времен?! Нет! Это свежие свечи! Миша, мне тут страшно! Это какое-то сектантское место, наверное! – Начала паниковать Мэри, – и угораздило же меня сюда прийти!

– Не надо было тебя сюда приводить, – пробубнил тихо Миша, – не бойся, Мэри. Здесь нет ничего опасного.

– Что это все?– Оглянувшись по сторонам на стены, на которых видны были недогоревшие свечи, спросила Мэри.

– Мэри,