Тень над Вавилоном - Дейвид Мейсон

Лицо Хауарда оставалось абсолютно невозмутимым. Он вообще не упоминал в разговоре ни «Даркон», ни сэра Питера Дартингтона; Джонни не знал имени человека, который заказал доклад.

Юноша продолжал говорить, не сознавая важности того, что он только что произнес:

– …в любом случае, нам придется соприкоснуться с одним или двумя саудовскими концернами, если это дело раскрутится. Таким образом, я буду близок к правде, но не до конца, если ты понимаешь, что я имею в виду. Если она спросит, чем я занимаюсь, я смогу, глядя ей в глаза, ответить, что работаю над конфиденциальным проектом, имеющим кое-какое отношение к Саудовской Аравии, и в сущности своей это будет правдой. Я хочу не лгать ей лишний раз, где только это будет возможно. Но думаю, что не умру, если не скажу ей всей правды. Посмотрим, как только я почувствую себя неудобно или решу, что в чем-то допустил с ней прокол, я тут же дам тебе об этом знать. Дьявольщина, ты только подумай, – Джонни сокрушенно улыбнулся, – она сыграла надо мной неплохую шутку, не так ли? Ты тут обозвал ее нечесаной лахудрой, и я разозлился. Что ж, она и впрямь была чертовски неухоженной. Она была неинтересной, позволяла мне считать себя студенткой, вечно глядела куда-то в сторону… конечно же, она меня дурила. Господи, ты бы видел разницу вчера вечером! Говорю тебе, это было что-то потрясающее. Она выглядела на миллион долларов, Эд… – Джонни потерял нить разговора, погрузившись на какое-то время в приятные воспоминания, и Хауард дождался, пока тот не встряхнется.

Мужчины прошлись по плану Хауарда гребнем с частыми зубьями, разбирая каждый его аспект. Раз или два Джонни присвистнул от восхищения идеями Хауарда и то и дело вставлял собственные предложения – снова оживленный, сосредоточенный, с присущей ему напористостью. Они проработали вопросы транспорта, маршрутов, методов, снаряжения, документов, административные детали, планы отступления и заметания следов, безопасности. Договорились и по поводу подходящих кандидатов для создания команды. С молчаливого согласия пока предполагалось, что сам Джонни в команду входить не будет. Отсюда возникала потребность по крайней мере в одном человеке, бегло говорящем по-арабски. Оставался открытым краеугольный вопрос о еще одном специалисте – ни у того, ни у другого человека с достаточным опытом в нужной области на примете не было.

К половине шестого, потратив целый день на мозговой штурм проекта, Хауард решил объявить перерыв. Они отработали почти все вопросы, и Хауард имел теперь практически все материалы, необходимые для доклада Дартингтону. На самом деле они перелопатили гораздо больший пласт информации, но львиная доля оперативных деталей в любом случае из доклада будет исключена. Дартингтону вовсе ни к чему знать что-то сверх основных моментов.

Хауард отпустил Джонни, затем сдвинул в сторону кресло, на котором до того сидел, и вскрыл паркет. Открыв маленький встроенный в пол сейф, он достал дискету, чтобы продолжить работу над докладом. После сегодняшней встречи, отметил он, к ней добавятся шесть полных кассет С90. Не хватало лишь одной существенной детали, но Хауард решил, что немного удивить Дартингтона совсем не помешает. Да, он оставит это маленькое хвостовое жало, чтобы просто посмотреть на реакцию Дартингтона.

Компьютер ожил, и Хауард, загрузив файл с дискеты, запустил текстовую программу. Он начал печатать.

В двух милях от его дома и четырьмя часами позже Джонни Берн и Джулиет Шелли, расслабившиеся и обессиленные, лежали в объятиях друг друга в темноте спальни. Их занятиям любовью предшествовал вечер, полный книжной романтики: цветы, канделябр со свечами, ужин, нежные взгляды…

– Джонни? – звучит сонное бормотание сбоку от него.

– М-м-м?

– Ты взят под арест.

– А? За что?

– Изнасилование офицера полиции. Меня, – добавила она.

– Меня спровоцировали.

– Никаких смягчающих обстоятельств. Ты признаешь обвинение и приговор суда?

– Это была ловушка, честно. И вообще, ты – не суд. Ох, ладно, я признаю себя виновным. Каков приговор, офицер?

– Жизнь.

– С тобой?

– Да. – Она приподнялась и поцеловала его. – Джонни?

– По-прежнему здесь.

– А мы правда пойдем завтра в ювелирный магазин? – Она изогнулась и со счастливым видом потерлась носом о его шею.

– Угу.

– А в какой?

– Потерпи, увидишь, носопырка. Если тебе уж так нужно знать, его содержит мой старый друг по армии.

– Ты так мало говорил мне о том, как служил в армии. Я хочу услышать об этом все. – Она мечтательно зевнула, засыпая на ходу. – Я хочу знать о тебе все. Все-все-все. Каждую мельчайшую подробность. Каждую отдельную, наимельчайшую… – Джулиет замолчала, ее дыхание стало глубоким и ровным, и она уснула прямо в его объятиях.

– Я люблю тебя, волоокая, – прошептал Джонни.

8

Хауард сидел в тишине, пока Дартингтон вчитывался в тридцатистраничный доклад. В течение первых двадцати минут сэр Питер вообще воздержался от каких-либо комментариев, лишь после нескольких прочитанных страниц он пробормотал:

– Ну и как там у вас, с домашней работой справились?

Хауард был почти уверен, что Дартингтон лишь пролистает общие разделы, касающиеся истории Ирака, его географии, климата и народа, но тот читал с неизменным вниманием, видимо, поглощенный содержанием.

Однако, поразмыслив, Хауард счел, что внимание, с которым Дартингтон изучал доклад, не так уж и удивительно: в конце концов, тот обошелся ему в пятьдесят тысяч фунтов. За половину этих денег он мог бы купить редкий экземпляр первого издания книги Лоуренса «Семь столпов мудрости»,[6] которая сама по себе оказалась бы здесь вполне уместной. К тому же он еще мог бы держать ее у себя, в то время как доклад ему придется вернуть Хауарду, как только его прочитает.

Дартингтон, вероятно, сообразит, подумал Хауард, что доклад в равной степени написан для пользы как заказчика, так и исполнителя. В течение двухнедельных исследований Хауард прочитал и поглотил сотни страниц, касающихся данного предмета, включая четыре современные исторические работы, один роман, три книги о путешествиях, три солидные монографии по ближневосточной политике, две биографии и три наспех выпущенные книги, описывающие «войну в заливе» и то, что происходило непосредственно после нее. Он считал, что его усилия добиться некоторого понимания Ирака и тирана, который управлял его народом, оказались достаточно успешными, а задача отсеять и упорядочить существенные факты в форме доклада стала полезным упражнением. Да, он должен был бы сделать что-то вроде этого, даже если Дартингтон ни о чем бы его не попросил.

Дартингтон наконец добрался до заключительного раздела. Его брови взлетели вверх, но он ничего не сказал. Вместо этого он медленно перевернул последнюю страницу и положил доклад перед собою на стол.

– Да, – промолвил он, стрельнув в Хауарда бусинками глаз, – вы, конечно, справились с домашней работой. Как вы, возможно, догадываетесь, у меня есть несколько вопросов. Прежде всего, вы уверены насчет предыдущих покушений, о которых упоминаете? Неужели их было столько?

– Нет. Почти наверняка их было больше тех шести, о которых я упомянул в докладе. Единственная трудность заключается в том, чтобы установить, кто стоял за каждым из них. Некоторые, я почти уверен, были доморощенными: я имею в виду, что это были скорее всего отдельные инициативы самих иракцев, а не заговоры, инспирированные иностранными правительствами. Некоторые явно замышлялись за рубежом: израильский «моссад»[7] – наиболее вероятный из главных героев. Израиль годами относился к Саддаму, как к величайшей угрозе своему существованию, и был бы рад от него избавиться. ЦРУ – еще одна возможность. Но что бы там ни было с этими попытками, ни один настоящий гражданин Израиля или Америки напрямую в них задействован не был – они просто обеспечили фонды, поддержку, организацию, оборудование и прочие моменты. По-настоящему грязная работа в каждом случае исполнялась – или скорее не исполнялась – гражданами Ирака, которые ненавидели Саддама. Но эти шесть попыток – лишь те, о которых я слышал; возможно, их было и больше. Я также не упоминал попытки, пресеченные на полпути, у которых вообще не было никаких шансов на успех. И все они были предприняты с момента окончания «войны в заливе». Я не включил в доклад более ранние из них и даже те, что готовились во время военных действий.

– Хм-м. – Дартингтон выглядел озадаченным. – Я могу понять израильтян и некоторых иракцев, жаждущих сбросить Хуссейна, но американцы? Разве Джордж Буш не заявил публично, что его смещение – дело самих иракцев? Он что, солгал?

– Не то чтобы так. Тут видятся три возможности. О первой могу только предполагать. Возможно, никаких заговоров, поддерживаемых ЦРУ, вообще не было. Что касается второй, то, если они и были, это могла быть инициатива ЦРУ – вполне вероятно, президент не отдавал приказа или же не знал о самом существовании заговора. И третья возможность: если это действительно был заговор ЦРУ, то, как я только что уже отмечал, в нем непосредственно не участвовал ни один цэрэушник – ни один гражданин США, так сказать, не держал палец на спусковом крючке. ЦРУ просто-напросто вступало в контакт с диссидентскими элементами в иракской армии или где-то еще и подбивало их на это обещаниями денег, защиты, власти, ну, вы знаете – обычные посулы. Поэтому в каком-то смысле Буш мог резонно утверждать, что фактически это сами иракцы пытаются убить Саддама, а вовсе не ЦРУ. Ну а поддержка иракских диссидентов, конечно же, полностью согласуется с декларируемой им политической линией.