Таежные отшельники - Игорь Назаров

За окном проплывают поля и леса Минусинского района — красивые осенние картинки. Но как отличается этот пейзаж, красивый, но какой-то окультуренный, цивильный, от могучей, резкой и «непричесанной» горной Саянской тайги! Однако, через несколько часов картина за окном вагона начинает меняться, она становиться более суровой, мрачнеет. Уже нет желтизны осенних полей, светло-веселых березовых перелесков. Пространство за окном заполняется зеленым цветом хвойной тайги. Поезд втягивается в Саянские горы. И вот мы уже ползем вдоль одной из красивейших рек Саян — Кизира. Его зеленовато-синие воды поблескивают среди гор, и кажется он тихим и спокойным. Но это только из окна вагона! Вспоминаю, как несколько лет назад я путешествовал по нему в лодке. Вблизи Кизир воспринимался совсем по другому. Как и все реки Саян, он был разный: то спокойный и мирный, то быстрый, стремительный по шиверам и угрожающе ревущий на порогах. Вот впереди показалась знакомая гора, клином вдающаяся в реку. Кизир ударяется в каменный лоб горы и, выгнувшись стремительной дугой, летит дальше. А на «обочине» этого стремительного пенистого потока, под прикрытием скалы, образуется огромный водоворот и бездонная яма. Вспоминаю, как на этом месте, спинингуя с лодки, я с нетерпением и каким-то замиранием и холодком в груди все ждал, что вот сейчас из мрачно-зеленоватых глубин омута вынырнет огромный таймень и схватит золотисто-красную блесну. Ведь не может же быть, чтобы в этой бездонной яме не было многопудовых рыбин! Однажды, правда на другой реке Саяна — Чуне, мне уже приходилось тащить такую рыбину, примерно из такой же ямы под порогом. Сначала я подумал, что блесна зацепилась за камень или корягу, но затем «коряга» медленно пошла на меня. Чувствуя, что тащу необыкновенную рыбину, я позвал на помощь своего друга Юрия. Тот подошел к самой воде и приготовился помочь. Но как только я подтащил тайменя к берегу, он ударил хвостом, окатив нас с головы до ног водой, леска зазвенела и тут же ослабла. Выкрутив леску и блесну, мы разинули рты от удивления. На двух тройниках 12 и 14 (!) номера 5 жал крючков не было! Их срезало как ножом! Представляю, что это за таймень был!

Поезд все выше взбирается в горы, начинаются тоннели. Едем по трассе «Мужества». Мелькают станции, названные по имени первопроходцев трассы — Кошурникова, Стофато, Журавлева. Уже к вечеру, когда почти стемнело, впереди появляется «Чертов мост», или, как его еще называют, мост «Мужества». Он перекинут между двумя скалами через ущелье. Поезд подбирается к мосту на тихом ходу с крутого поворота. Вот он втягивается в тоннель и, выйдя из него, уже оказывается совсем близко от моста. Медленно, как бы ощупью, въезжаем на мост. Хотя уже сильно стемнело, картина, открывающая с моста, впечатляет. Далеко внизу поблескивает речка, а наш поезд словно повис в воздухе между двумя огромными горами. Грандиозное и запоминающееся зрелище!

3 сентября. Утром мы в Красноярске. На перроне прощаюсь с товарищами по экспедиции и бегу на автобус. Доезжаю до остановки Сурикова, а там пешком по ул. Маркса. Половина восьмого утра. Светланка сейчас должна идти в школу. Перехожу на ту сторону улицы, где она обычно ходит, и сразу вижу дочку, идущую навстречу. Однако она равнодушно скользнула взглядом по мне и пошла дальше, не признав в этом бородатом и изрядно отощавшем человеке с большим рюкзаком своего папу. Окликаю. Как радостно вспыхнули глаза, и она летит мне в объятия. Здравствуй мой дорогой человек! Как Валера, мама, дела дома? — все хорошо, все здоровы. — Ну и славно!

Дочь бежит в школу, а я домой. Оказывается, идти по асфальту необыкновенно легко. А раньше я этого как-то не замечал. По пути встречаю несколько знакомых соседей. Но все они проходят мимо, не здороваясь. Вероятно, я очень «здорово» выгляжу, если никто меня не узнает. Но вот и дом! Все же как хорошо, что он существует на свете и в него можно возвращаться после дальних странствий!

Глава вторая

Вновь к Лыковым

4 декабря 1985 года. Завтра планируем выезд в Таштып и далее к Лыковым. Состав экспедиции почти прежний: художник Эльвира Викторовна Мотакова, писатель Лев Степанович Черепанов и я. Как утверждают мои близкие знакомые, выразительно покручивая указательным пальцем у виска, мы ненормальные люди — психи. С точки зрения обывательской психологии это, вероятно, так и есть. Ведь на улице 32–34 С мороза, а в тайге, наверное, еще хлеще. Идти в такую погоду к Лыковым — это, мягко говоря, несерьезно. Но, как ни странно, именно это и привлекает. Испытать себя, глянуть на те места (уже виденные нами осенью и летом) в это глухое время года, почувствовать мощь и суровость Саянской тайги зимой, ощутить и прочувствовать жизнь этих отшельников в крайне экстремальной ситуации — так интересно и важно, важно для понимания мира, познания людей, природы и самого себя.

Вечером звонок из Абазы, говорит Николай Пролецкий, наш товарищ по предыдущему походу. Он узнал от геологов, что мы собираемся к Лыковым, и спешит нам дать последние новости и информацию к размышлению. Оказывается, что он был у Лыковых неделю назад, когда еще не было сильных морозов. Лыковы живы-здоровы, передавали нам привет. Снега в тех местах пока не очень много — сантиметров тридцать. Ледостава на р. Абкан еще нет и нужно ее несколько раз переходить вброд. Легко сказать — вброд! Это в резиновых сапогах, при температуре более 30 °C мороза! Да и вообще возможно ли? По словам Николая, надежды на то, что последние сильные морозы быстро скуют реку, нет. Да и идти по такому льду очень опасно — в отдельных местах на быстринах лед может оказаться очень тонким, а купание в реке — смертельным. Советует нам хорошо подумать, прежде чем пуститься в путь.

Звоню Льву Степановичу, сообщаю эти новости. Решаем, что машина запущена и остановить ее нельзя. «Войска двинуты в наступление!» Доберемся до места — там будет виднее. На том и порешили.

5 декабря. С утра много дел. Занимаюсь чем угодно, только не подготовкой к трудному походу. Печатаю план работы методического Совета по производственной практике, выправляю характеристику на себя, которую сегодня будут обсуждать на парткоме в связи с подачей на конкурс профессора. В три часа партком заслушал характеристику, по моей личности выступил зав. кафедрой М. И. Гульман, характеристику утвердили, пожелали успеха. Затем долгое заседание парткома по производственной практике, беготня с подписанием актов экспертизы и статей, которые уже давно нужно было отправить в Москву О. Д. Колюцкой, и около шести часов вечера я появился дома. Ужин-обед, быстрые сборы, рюкзак собран (наверное, потом окажется, как всегда, что я что-то забыл) и в 9 часов вечера лечу на железнодорожный вокзал. Там меня уже поджидают спутники. Поезд тронулся — мы в пути.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});