Нелепо женское правленье - Лори Кинг

— Здравствуй, Майлз.

— Привет, Вероника. Отлично выглядишь. Не ожидал здесь тебя встретить. Как Рождество прошло? Родители? Папин ишиас? Надеюсь, на охоте не скажется…. О, что это я, извините! Присаживайтесь, леди. Подруга Ронни? Я Майлз Фицуоррен. Очень рад, мисс… э-э?

— Это Мэри Рассел, Майлз. Подруга по Оксфорду.

— A-а, еще один маленький синий чулочек! И тоже бегаете за бедными, благотворительствуете, благодетельствуете? Удивительно, куда ни глянь — благотворительность. — Он принужденно рассмеялся. Трагическая гибель сестры тоже не способствовала достижению душевного равновесия, усугубляла дисбаланс его психики. — Об этой вашей религиозной леди, мисс Чайлд, я тоже наслышан. Один знакомый был у нее в церкви недели две назад. Сплошная любовь, говорит. Ему очень приглянулось. Хотя… как-то не вяжется… Любовь… в церкви… Что ж, ей видней…

— Майлз, я…

— Да я и сам ее видел, кстати! — продолжал он, как будто в лихорадке. — Неделю назад мне ее показали. Птичка-невеличка, как ребенок, если на лицо не смотреть. Что ж, фамилия подходящая…{4} Как говорится, драгоценности в маленьких коробочках хранят.

Уж не знаю, что бы он еще наболтал, и что бы вставила в его словоизвержения Вероника, но в этот самый момент в дверях возник дворецкий, сообщивший, что миссис Фицуоррен ожидает мисс Биконсфилд.

Вероника закусила губу, быстро шагнула к Майлзу, клюнула его в щеку и повернулась к двери. По тому, как молодой человек дернулся, можно было подумать, что к щеке его прижали кусок раскаленного угля. Вероника бросила в мою сторону выразительный взгляд, в котором одновременно отражались печаль, страх и безнадежность.

Она вышла, и Майлз, казалось, забыл о моем присутствии. Он то нервно шагал по комнате, то застывал у окна, вглядываясь во тьму сада, и все время курил, жадно всасывая табачный дым. С той поры, как ему сшили костюм — отличного покроя, но затасканный неимоверно, — он похудел на дюжину с лишним фунтов. Нервные кисти рук напомнили мне Холмса — и его любимого потерянного сына. Пальцы молодого человека, однако, тряслись, чего я никогда не наблюдала у Холмса. Ногти не в порядке. Еще более не в порядке носовой платок, Майлз сначала в него высморкался, а затем протер им слезящиеся глаза. Зажег очередную сигарету, снова зашагал по комнате, опять замер у окна. Я невольно заметила, что слуги не слишком следят за домом: шторы не задернуты, хотя снаружи уже темно.

Майлз с завыванием зевнул, затем внимательно вгляделся в свое отражение в темном окне, через минуту прикрыл глаза ладонью. Плечи его обвисли, мне показалось, что он сейчас рухнет на пол. Я вскочила и сделала два шага, оказавшись между ним и дверью. Майлз обернулся на шум, увидел меня и уронил сигарету. Быстро нагнулся, поднял ее, затер пепельные искры на полу. Когда Майлз выпрямился, лицо его уже приобрело осмысленное выражение.

— Ох, какой идиотизм с моей стороны… Простите, Бога ради, я совсем забыл, что вы в библиотеке. Ужасно. Не подумайте, что я всегда такой грубиян…

Его прервал звук дверного колокола. Он прервал и мою мысль о том, что у меня нет никакого права мешать тому, чтобы Майлз сделал очередной укол. Послышались шаги, звук открывающейся двери, и четкий мужской голос произнес:

— Эдмунд Маршал! Как поживаете, друг мой?

— Мистер… Мистер Холмс! Надо же… Сколько лет…

— Тринадцать, дорогой мой, тринадцать. Я слышал, мисс Рассел у вас.

— Да, сэр, у нас. Она сейчас в библиотеке с мистером… с лейтенантом Фицуорреном.

Лейтенант Фицуоррен замер в позе гончей, заслышавшей вдалеке звук рожка. Или, скорее, в позе лисы, заслышавшей лай этой гончей.

— Превосходно… И трость, пожалуйста. Спасибо. Сюда, полагаю?

И Холмс тут же возник в дверном проеме, мгновенно оценив ситуацию, заметив меня, мое платье, незадернутые шторы, Майлза Фицуоррена, состояние его тела и духа, а также шахматные фигуры на столике возле камина.

На Холмсе наряд аборигенов Лондона. В данном случае наряд этот состоит из чернильно-черного костюма, прекрасно сшитого, хотя и несколько старомодного, накрахмаленного воротничка, бриллиантовых запонок (краешек одной чуть виднеется из рукава) и прочих положенных абсурдных мелочей. Судя по примятости его прически, ее только что прикрывал сданный дворецкому шелковый цилиндр. Складкою брюк, как принято выражаться, «бриться молено», туфли кажутся сделанными из зеркального стекла. Движется Холмс с видом потенциального покупателя библиотеки и всего дома, покупателя уверенного в себе, но не слишком заинтересованного в покупке. Я величественно опустилась в кресло. Он одобрительно стрельнул в мою сторону взглядом, остановился возле шахмат.

— Я вас сегодня дважды не застал, Рассел, — заметил Холмс, двигая черного коня. — В вашем клубе и в доме мисс Биконсфилд. Восстание там, полагаю, уже подавлено. В высшей степени компетентная особа эта бельгийка. Она меня сюда и направила. — Он поджал губы и передвинул на три клетки белого слона. — Интере-е-есно, интере-е-есно… — Это о шахматной композиции. — Любопытные, надо сказать, друзья у вашей мисс Биконсфилд. — Пауза. Черный король уклоняется от натиска, и Холмс почти сразу теряет интерес к игре. Сложив руки за спиной, он с профессорским видом принялся вышагивать по библиотеке, обшаривая взглядом кожаные корешки книг. Подойдя к окну, Холмс опустил взгляд, провел пальцем по спинке кресла, затем по поверхности стола до самого чернильного прибора Остановился перед застывшей фигурой Майлза Фицуоррена, который впервые за все время, что я его видела, стоял неподвижно. Холмс полюбовался хрустальным пресс-папье и перевел взгляд на молодого человека, встретившись с ним глазами.

— Добрый вечер, лейтенант Фицуоррен, произнес он голосом Судьбы Милосердной.

Майлз вздрогнул и попытался найти подходящую маску.

— Добрый вечер, сэр, э-э… Боюсь, не имел чести…

— Мы встречались несколько лет назад. Меня зовут Холмс. Шерлок Холмс.

Молодой человек часто-часто заморгал и выдавил из себя смешок.

— Неудачное имя, сэр. Вас могут принять за того парня, детектива. Лупа, следы, отпечатки…

— Я и есть тот самый парень-детектив, лейтенант. Именно в таком качестве я и посетил этот дом в связи с пропажей нескольких безделушек значительной ценности. Вы тогда были еще подростком. Полагаю, что сможете вспомнить, если постараетесь.

— Бог мой, действительно. Да-да, припоминаю… как будто сон какой-то. Знаменитый Шерлок Холмс… И… Что вы здесь разыскиваете? То есть я хотел спросить, не могу ли я вам чем-нибудь помочь…

— Этот же вопрос я могу адресовать вам.

— Э-э… извините, не совсем понимаю. Вы Айрис имеете в виду? Полиция…

Холмс назидательно поднял палец и не дал Майл зу закончить фразу, которую молодой человек, впро чем, не смог бы довести до конца и без вмешательства моего друга.

— Лейтенант Фицуоррен, вам пока еще можно помочь.

Майлз Фицуоррен от неожиданности разинул рот.

— М-м… Спасибо… Весьма признателен, — залопотал он наконец, но Холмс снова вмешался в его лепет.

— Молодой человек, вы узнали, на свою голову и на собственном горьком опыте, что продукт ацетилирования морфинов в высшей степени опасен как для тела, так и для души. Я не могу устранить вашу психическую зависимость от героина, но могу помочь вашей физиологии. Процесс неприятный. Невыносимо долго вы будете чувствовать себя так же, как в настоящий момент. Некоторое время вам будет намного хуже. В конце концов вы ослабеете, ощутите опустошенность и стыд, жажда этого средства будет мучить вас, но вы очистите организм, начнете приходить в себя. Если в вас сохранилось желание очиститься, я могу помочь. Но вы должны принять решение самостоятельно.

— М-м-м… Но почему вы хотите мне помочь? Мы даже не знакомы.

— Я скажу вам, почему. Четыре года вы делали то, чего не мог делать я. Траншеи, окопы, — вот ваша цена. Я в долгу перед вами с того момента, как вы надели военную форму. И я могу погасить часть своего долга. Решайтесь — и я с вами.

Прошли секунды… минута… Я с ужасом ожидала звука шагов, появления дворецкого, который прервет эту безмолвную конфронтацию.

Трудно сказать, кто шевельнулся первым, но рука молодого человека вдруг нерешительно поднялась и вытянулась в сторону Холмса. Рукопожатие — и вот уже Холмс обнимает Майлза другой рукой за плечи: знак симпатии и поддержки.

— Отлично. Где ваша шляпа?

— Шляпа? Но не собираетесь же вы… Прямо сейчас?

— А чего ждать?

— Но мать…

— Ваша мать будет лишь рада благому желанию сына. Она простит ваше отсутствие на похоронах. А действовать следует без промедления. — И он повел младшего Фицуоррена к двери. — Вы обратились ко мне за помощью, теперь придется довериться мне и пренебречь неизбежными неудобствами. Рассел, прошу вас извиниться за нас и объяснить ситуацию. И позвоните, пожалуйста, Майкрофту в клуб «Диоген», скажите, что мы направляемся в санаторий, и попросите предупредить доктора Макдэниэлса.