Сестрички - Фэй Уэлдон

— Я все напечатал за тебя, — вдруг заявляет он. — Это не расположило тебя ко мне?

— Нет. Это жутковато.

— Сегодня будет еще работа. Джемма уже приготовила опись.

— Сегодня я все сделаю сама.

— Ей не понравится. Ты ведь скверно печатаешь.

Эльза колеблется. Она хочет, чтобы Джемма была о ней хорошего мнения. И не только Джемма, а все. Некоторые молодые девушки не могут без этого. Эльза знает, что такая блажь чревата неприятностями.

— А я люблю печатать, — говорит Хэмиш. — Я люблю, когда на белом листе бумаги появляются стройные, четкие ряды букв. Для меня это своего рода творчество… Впрочем, творчество присутствует всюду — кто-то рисует, кто-то пишет книги, кто-то вершит человеческими судьбами… Ты смеешься надо мной.

— Нет, — качает головой Эльза. Она действительно не смеется. Хэмиш снимает очки и трет усталые глаза. Она смотрит на него спокойно, ибо уверена, что сейчас превосходит его хотя бы в зоркости. Его лицо без очков совсем беззащитно. И какая усталость и печаль в глазах… Да, я могу помочь ему, думает Эльза, я могу дать ему восторг и радость, я могу доставить этим удовольствие Виктору и Марине, а Джемме лучше остаться в неведении. И неважно, получу ли удовольствие я сама, убеждает себя Эльза.

Был случай, когда Эльза из-за нейлонового белья, тугих джинсов и обилия антибиотиков заработала тяжелейший кольпит. Всевозможные лечебные промывания и присыпания на глазах целой оравы студентов-практикантов подорвали ее романтические представления о красоте любви. Оказалось, есть у любви и другая сторона. Но если Эльза прошла через те испытания физиологией, неужели она не переживет совокупление с Хэмишем? К тому же отказываться от такой возможности просто глупо.

— Хорошо, — говорит она. — Хочешь вместо меня печатать — милости просим.

— Я ведь жду нашей встречи искренне. Медицинские показания для меня второстепенны.

— Медицинские показания? — переспрашивает Эльза уже на пути к солнцу. Впереди веранда, сад, бассейн.

— У меня не совсем в порядке предстательная железа. Возрастные изменения. Доктор прописал активную сексуальную жизнь.

Эльза вздрагивает — то ли от яркого света, то ли от удивления.

Глава 5

— Хэмиш начинал карьеру стенографистом, — говорит Джемма. Они с Эльзой сидят у бассейна в ожидании ланча. У Джеммы вновь прекрасное настроение. Виктор продолжает жаркие переговоры с Хэмишем. Эльза держится свободно, но на сердце у нее печаль. У нее теперь есть личная боль, и ей не нужно чужое бремя страданий. — Он тогда служил в армии. Там и научился этому ремеслу. Демобилизационное пособие пустил в дело — основал агентство «Услуги секретарей, машинопись, стенография». Потом расширил его, потом открыл филиал, потом по всей стране стали появляться региональные бюро. Он очень редко улыбается. Ты заметила? Это заставляет людей относиться к нему почтительно и серьезно. Человек он деятельный. На каком-то этапе совершил крутой поворот и открыл сеть дешевых диетических закусочных для девушек, которые работали секретаршами, машинистками, библиотекарями во всех районах города. Через несколько лет он сделал следующий шаг, и сеть цветочных магазинов, где эти же девушки могли покупать цветы для своих подоконников, переросла в огромное производство с миллионной прибылью. Были на его жизненном пути и другие коммерческие затеи. Но мой муж всегда оставался верен красоте. Он бесконечно любит все красивое. Ты заметила?

— Да.

— Он предпочитает неживую красоту живой. Он любит управлять своим делом. Девушки, их аппетит, их вкусы — материя слишком ненадежная, привыкшая возникать и исчезать без видимых причин и без всякого графика. Истинным его призванием стали пластмассовые цветочные горшки, кашпо, вазы. Эти вещи необходимы людям для творчества, для создания и выращивания красоты, пусть даже недолговечной. Любая красота рано или поздно умирает, как ты ее ни береги. Иногда мне кажется, что именно это со мной сейчас и происходит.

У Эльзы до боли сжимается сердце, и она не выдерживает. Плачет.

— Неужели ты плачешь обо мне? — заунывно произносит Джемма. — Как это трогательно…

— Я плачу обо всех и о каждом, — говорит без лукавства Эльза. Она плачет о том, что у нее в жизни нет, не было и не будет многого.

— У тебя такая щедрая душа, — изрекает Джемма, — даже, на мой взгляд, слишком щедрая. Но скажи, что же тяготит тебя?

— Не знаю.

— Может быть, тебя тревожит предстоящая встреча с Дженис? Может быть, ты хочешь, чтобы я позвонила ей и отменила приезд?

— Нет.

— Может быть, Хэмиш сказал тебе что-нибудь неприятное? Порой он бывает бестактен. Я очень люблю мужа, но не закрываю глаза на его недостатки. Неужели он раскритиковал твою машинописную работу? Ты сделала великолепный текст! Завидую. Мне в жизни так и не удалось заняться машинописью. Так что сказал Хэмиш?

— Ничего.

— Действительно, ты и была-то с ним в библиотеке совсем недолго. Не переживай, Эльза. Мы с Виктором просто немножко побеседовали. Он от тебя без ума. Кстати, что ты намерена дальше делать с Виктором?

— Что ты имеешь в виду?

— Нельзя позволять эксплуатировать себя. Ты ради него от всего отказываешься, а взамен ничего не получаешь.

— Мне ничего не надо. Главное — есть Виктор.

Вчерашняя правда, Эльза, вчерашняя! С душком.

— О, конечно! Какая я глупая. У тебя есть Виктор, читай — семья, работа, дом, будущее, — усмехается Джемма.

— Разве есть смысл в семье, работе, в доме, в будущем, если нет Виктора! Без него нет ничего. Я хочу все начать с нуля. Я хочу стать чем-то, достичь чего-то…

— Да-да, он говорил… что-то о ступенях, по которым ты идешь завоевывать мир.

— Виктор так говорил? — Эльзу начинает бить дрожь.

— Стесняться здесь нечего. Я была точно такая же.

И Джемма продолжает свою историю. Рассказанная с опозданием на несколько лет, она, конечно, теряет драматизм, приобретает развлекательный характер и кое-где низводится просто до житейского анекдота. Но Эльзе как никому полезно слушать это повествование о забавах и тяготах госпожи Удачи и госпожи Беды, которые веками шествуют рука об руку.

1966-й год.

Джемма сняла материно «жемчужное» ожерелье и надела крестик. Что-то уж больно хорошо все складывается. Быстрее, чем Земля обернулась вокруг Солнца, Джемма сумела вырваться из железных вдовьих рук, найти интересную работу, обрести надежную подругу и влюбиться. И если не подходить к окнам, то и падать не придется, подумала мудрая Джемма. Теперь оставалось лишь подыскать жилье. Об этом настойчиво напоминал коричневый фибровый чемодан с разболтанными замками. Может, и в этом повезет, как везло до сих пор, надеялась Джемма, теребя крестик. Не сменить ли его на бусы?