Синий маяк - Ксения Литвинова

Живут они под городом, в глубоких разветвлённых подземельях. Иногда ходят в гости к соседям. По каменным переходам длиною в жизнь. У каждой стаи свои владения. Это строго оговорено, также как места охоты и делёж добычи. Я, к примеру, добыча Кривого, и другие не претендуют. По слухам, все претензии кончаются кровавой резнёй в чёрных коридорах, поэтому без необходимости стаи не встречаются. Разве что ночью, но это отдельная тема.

Ночью волки себя не помнят. Поэтому с заходом солнца все выбираются на поверхность — чтобы не мусорить в подземельях. Ну и чтобы поесть. В темноте они охотятся на кого попало, в том числе друг на друга. В первый день я задал наивный вопрос — не проще ли запираться до рассвета по одному? А днём бы жили по-человечески! Объяснения не получил, получил по ушам — ладно. Бьют оборотни нечасто и несильно — когда не хватает слов. Язык у них небогатый, даже имён настоящих нет. Но это общая загадка — с именами и названиями. Могу предположить, что к ним привязывали какую-то магию.

Волки обходятся кличками. Вожак у них Кривой, его супруга — Вострая, её брат — Лохматый и так далее. Всего их штук двести, живут скопом, в огромном зале без окон. Что тут было прежде, не представляю. Теперь всюду шатры из чёрных шкур. Больше похоже на временный лагерь, но оборотни неприхотливы: было бы, где отоспаться после ночи! Освещения нет совсем. Свет их только злит, но для дела терпят.

Какие у нас с ними дела? Разные. Перво-наперво Кривой стал требовать с меня воду. Я предложил на выбор синюю и компот. Ни то, ни другое не понравилось. Мне вручили Перо — опять же, под страхом смерти. Я сразу предупредил, что изготовить воду не могу — только огонь. Меня побили. Я вспомнил, что в семнадцатом томе был подходящий раздел — не про то, как делать воду, а как найти. Порылся в книжке, но заклинание оказалось длинным. То ли оно заканчивалось на последней странице, то ли продолжалось в восемнадцатом томе. У меня продолжения всё равно не было, начал колдовать так. Вышел небольшой обвал, потом небольшой разлом. Потом я приловчился, но откуда взяться воде в пустыне?

В итоге мы с Лохматым и пятью добровольцами до ночи ползали по коридорам в поисках влаги. Сначала обилие волков меня сковывало, но скоро им нашлось дело — обрубать свисающие с потолка глаза. Да, глаза. Это как бы корни деревьев, но на концах у них глазки. Так они в коридоры прорастают и… Душат, что ли, я не очень понял. Местный колорит.

— Если деревья чем-то питаются, значит, вода близко, — осмелился я предположить, просто чтобы мои спутники разок улыбнулись. Ну, или оскалились.

Нельзя же всё время молчать и смотреть в сторону! Казалось, они только ночи ждут, чтобы со мной разобраться.

— Мозговитые вы, волшебники! — зловеще подметил Лохматый. — Корни не водой питаются. Колдуй больше, рассуждай меньше. Не успеем до заката, я за себя не ручаюсь.

Вот и поболтали. К вечеру мне стало безразлично, чем всё кончится, лишь бы кончилось. Колдовство требует точности движений, но рука с Пером еле слушалась. Крайне неудачно мне повредили правое плечо! Лишь с тысячной попытки в одном из переходов открылся ключ. То есть сквозь камни засочилась мутная жижа. Лохматый пришёл в свирепый восторг и разрешил повернуть к лагерю, а возле лужи оставил часового. Я забеспокоился, как бы стена не обрушилась? И что этот бедняга станет делать тут до рассвета? А он себя сам цепью пристегнул за ногу — чтобы ночью сторожить родник. Друзья вбили для него кольцо в стенку — быстро так! Они всегда, что ли, с цепями ходят? За недоумение мне беззлобно дали по носу и лишний раз напомнили, что от магов требуется магия, а мозгов им и так девать некуда.

К счастью, мы скоро добрались до общего зала. Там мне указали свободный угол, и я с радостью туда свалился. Ужинать не хотелось, хотя еду не отнимали, а из вещей забрали только ножи. Лохматый ещё претендовал на плащ, но вожак ему отсоветовал. У тебя, мол, своя шкура, а человечьи роскошества нам без надобности. Как знать, может эта тряпка проклятая? Только я улёгся, как Кривой опять меня растолкал. Для дружеской беседы. Что-то про магические границы, про городскую стену… До меня не дошло с первого раза.

— Сейчас, — говорю, — дайте свет зажечь.

Скрутил фитиль из шерсти — её тут полно — воткнул в свою бутылку с волшебной жидкостью. У меня были опасения, что оборотни начнут беситься от синего огонька. Но нет, они просто отворачиваются недовольно. Десятки оранжевых глаз в темноте, а близко не подходят. Вот и Кривой отодвинулся глубже в тень.

— Подземный источник — это хорошо, — рассуждает он, — это ты молодец. Но нам бы из города выбраться. А забор не пускает.

Я прижимаюсь затылком к стене — так голова болит меньше. И кровь перестаёт течь из носа, а то пообщаться не даёт.

— Зачем вам за забор? — спрашиваю я, вытирая нос. — Ещё сожрёте там всех!

— Предлагаешь нам только друг друга жрать? — осведомляется Кривой. — Ты вошёл в город. Стало быть, знаешь, где вход.

— Вход и выход не одно и то же.

Кривой поскрёб шею когтями, поразмыслил и кивнул:

— Ладно, это обождёт. А как у тебя с боевыми навыками?

— Вы же сами видели.

— Не густо, — признаёт он с прискорбием, — тогда сам выбирай: или найди нам ворота или будешь здесь нечисть усмирять.

— А вам нечисть мешает?

— Не то слово, — отвечает вожак, доверительно понизив голос, — тут не пойми что крылатое повадилось охотиться. Никак его поймать не можем и крылья повыдергать.

И в глаза мне глядит. Внимательно так.

— Я пока не понимаю, про что вы, — бормочу я в замешательстве, — вы мне это покажите. Если оно способно гореть, я справлюсь.

— Покажу при случае, — обнадёживает он, — отдыхай пока.

Премного благодарен, отдохнёшь тут!

— Только рубаху сними, — это уже Вострая придумала.

Мне её тон не понравился, и история про летающую тварь насторожила. А ну как оборотни опознают её укус?

— Раздеваться-то зачем?

Но волчица только глазами сверкнула:

— Если желаешь гнить заживо, мешать не буду.

Пожалуй, обойдусь без рубашки.

— Шустрой кинь, — распоряжается Вострая, — она залатает.

Ступив одной ногой в круг света, Шустрая показывает оскал.

— Плащ тоже давай! А то он в крови — нехорошо.

— Отвяжись, — предлагаю я по-хорошему.

— Дикий совсем! — щетинится девчонка.

Зыркнула исподлобья, но отошла.

Шустрая у нас