Синий маяк - Ксения Литвинова

лестницу. Дверей здесь нет, а ступени поднимаются крутой спиралью. Невообразимо долго. Я бегу по ним, потом по гулким внутренним коридорам, засыпанным мелким красным песком, потом по другим лестницам. Толку-то! Волки наверняка не жалуются на нюх. И легко заберутся на крышу.

Неожиданно для себя я оказываюсь под пронзительно синим вечерним небом. Редкие звёзды проступают над головой, пока на горизонте догорает закат. О смерть моя, он догорает! Меня начинает трясти от страха, и я хватаюсь руками за парапет на краю крыши.

И зачем только она меня укусила, и зачем она поцеловала меня?!

Оборотни возникают ниоткуда — из узких теней, перекинутых между домами, из сумрачных подворотен, в которых вихрится песок. Я словно бы слышу трение песчинок, и тихий звон кажется знакомым. Он похож на шорох осенних листьев или шелест старых страниц. Город появился из леса так же, как бабочки появлялись из дождя. Теперь вот черёд волков. Они заполоняют всю улицу, и живая чёрная река посверкивает оранжевыми огнями. Прямо подо мной, вокруг здания, это течение образует водоворот. Оборотни кружат там и наскакивают друг на друга, но не заглядывают внутрь. В какой-то момент мне приходит в голову — вдруг они не видят дверных проёмов? Вдруг им кажется, что кругом деревья?

Надо сесть и не высовываться, но я не могу оторвать взгляд от чёрной стаи. Сколько их! Как всегда, они торопятся к маяку. Значит, и я сумею туда попасть. Если идти днём, а ночь пережидать в покинутых домах. Я не уверен, что выберусь на тот же берег, и это пугает больше всего. Но океан никуда не делся — за городом простирается беспросветно-тёмное пространство. По одну сторону. С противоположной стороны улицам нет предела.

Я провожу на крыше несколько часов и убеждаюсь, что ждать нечего. Пора подыскать закрытое от ветра помещение и отдохнуть перед дневным переходом. Наверное, так, да?

Я не представляю, кто может прятаться в каменных скелетах, но всё-таки спускаюсь на этаж ниже и забиваюсь под лестницу. Если полезут, побегу наверх. Или вниз — смотря, откуда полезут. Утешившись столь безупречным расчётом, я заворачиваюсь в плащ и неожиданно ощущаю себя дома. Всё, как надо: ветер, тьма и оборотни. Мне становится почти смешно. Я натягиваю на голову капюшон с блуждающими по изнанке картинками, прижимаю к груди Перо и засыпаю с надеждой, что назавтра морок развеется.

* * *

Как бы не так. Я пробуждаюсь в царстве песка и камня от того, что стонут все кости. И тут же поражаюсь своей вчерашней беспечности. А если бы меня сожрали ночью? При свете Пера я давлюсь походным завтраком, пытаясь выловить из магических текстов полезное заклинание. Чтобы сделать дверь, например. Накануне я целый город сотворил — разве нет? Я великий чародей! Кому бы похвастаться?

На самом деле я не думаю, что нечаянно создал город. Однако, все эти дома откуда-то взялись. Или давно тут были. Почему мне никто не сказал про них?! Всё это великолепие воздвиглось не случайно, когда я достал Перо. Но сколько бы я ни крутил его в руках, убирая и вынимая снова, картинка не меняется. Видимо, вход без выхода.

Я закладываю в книгах пару страниц, которые могут пригодиться, и снова поднимаюсь на крышу. В зыбком розовом свете раннего утра предо мной расстилаются те же мёртвые кварталы. Или слегка другие, но похожие. Что-то постоянно меняется в этом осыпающемся мире. И океан теперь отделяет высоченная каменная стена. Не представляю, как по ней карабкаться! Зато берег стал чуть ближе. Основательно поразмыслив, я решаю идти по центральной улице в надежде, что на другом её конце есть ворота. Заодно буду искать Эйку.

Если она промышляет среди развалин, то днём должна прятаться. Поэтому днём я обхожу дома — сперва опасливо, потом монотонно. А по ночам Эйка охотится. Ночью я вынужден спать и прятаться от волков. Но я регулярно проверяю, не мелькнёт ли в чёрных небесах чёрная тень? Пока не мелькает.

В пасмурную погоду высовываться из окон ещё терпимо. К кровожадным стаям в переулках я притерпелся. Они воют и бесятся, оставляя кровавые следы на мостовой и стенах, но в гости не просятся.

Но в ясные ночи город страшит иным образом. При лунном свете становятся видны чёткие тени домов. Не развалин, а стройных высоких зданий со шпилями, балкончиками и флажками. В окнах этих теней брезжит неверный свет, а иногда мелькают человеческие фигуры. Даже в том проёме, у которого я стою. Это нагоняет дрожь — словно жители до сих пор здесь и навеки вписаны в город, которому я не знаю названия. Я понимаю, что это магия, а не повод сходить с ума. Но всё равно жутко. Если задержать дыхание, я слышу, как переговариваются силуэты в окнах. Или это снова звенит песок? Или листья… Запах здесь такой же, как в лесу — холода и древесной гнили.

Не следует ночью подходить к окнам. А тем более шататься по лесу. Ночью надо спать в своей постели, вот что. Я убеждаюсь в этом через пару недель скитаний, когда нахожу на одной из стен свой же знак, нарисованный белой краской. Я помечал деревья, а не дома, но какая разница? Выходит, что улица вовсе не ведёт на другой конец города. Вообще непонятно, куда она ведёт.

Пока я сижу под меткой, которую намалевал в начале пути, и думаю, как вырваться из лабиринта, мне в горло упирается клинок. Поразительное дело! Я понятия не имею, откуда он взялся. Я просто поднимаю голову и вижу маленькую фигурку, до ушей замотанную в тряпьё того же оттенка, что и стены. Ресницы у этого явления присыпаны пылью. А глаза светлые, почти прозрачные. И весьма настороженные.

— Ты человек, — выдыхаю я потрясённо.

С ума сойти! Они существуют! Я бы меньше удивился дракону.

— Ты идиот? — подозрительно уточняет фигурка, и клинок больно царапает кожу.

По-моему, это даже не меч — больше похоже на шампур, такие штуки, на которых жарят мясо. Но всё равно лезвие колется, и я осторожно проталкиваю ладонь между остриём и своей шеей.

— Не пускай здесь кровь, — даю я совет, — мало ли, кого приманишь!

Этот резон действует. Лезвие немного отодвигается и застывает, чуть подрагивая, на уровне моих глаз.

— Кто ты такой? — спрашивает суровый незнакомец. — Я давно иду по твоим знакам, имей в виду.

И что тут иметь в виду? Отдельные слова я разбираю, но суть ускользает. У незнакомца странный выговор. У него или у