Моривасэ Моногатари - Сергей Бережной

— Вот ведь, — сказал Хротгар Солёное Весло, удивлённо и хитро играя бровями. — Вот ведь...

Может, он и действительно удивился, кто знает.

Дожидаться прибытия электрика самурай не стал.

О доступности необходимого

Однажды самурай Цюрюпа Исидор решил, что пора уж ему всерьёз заняться своим оружием.

Он открыл «Жёлтые страницы», но, к своему разочарованию, судя по объявлениям, во всей Москве не оказалось ни одной фирмы, которая бы занималась тем, что ему было нужно. Он начал обзванивать знакомых, но ни один из них не смог подсказать ему ничего полезного — по всем адресам, куда его направляли, на вопрос «Шлифуете ли вы мечи?» ему сразу же отвечали «Да», лишая самурая всяческой надежды.

Лишь во сне или во время медитации, лишь за границей реальности, там, где кончается власть столичной регистрации, безымянный мастер удивленно и иронично поднимал бровь в ответ на его вопрос и отвечал: «Конечно, нет. Мы не занимается орудиями убийства. Мы шлифуем души самураев...»

Так и не найдя искомого, самурай Цюрюпа Исидор пришёл в итоге к мысли, что шлифовать свою душу нужно самому.

Вот как бывает: иные обретают ответ в уединении и многолетних раздумьях, а Цюрюпа Исидор получил его всего лишь не найдя нужного объявления в телефонном справочнике.

Вот и верь после этого, что прогресс убивает духовность.

О достойной всяческого сожаления неизбежности экстремизма

Однажды самурай Цюрюпа Исидор вышел со своим домашним Буддой во двор погулять. Будда любил в солнечную погоду посидеть на скамеечке, подышать свежим воздухом. На журнальном столике, и то сказать, куда скучнее. Хотя, конечно, ничто так не способствует сосредоточению, как отсутствие событий вокруг. С другой стороны — мухи?..

В общем, самурай и гипсовый Будда сидели на скамеечке и умиротворённо дышали свежим воздухом, когда из подъезда, щурясь яркому свету сквозь треснувшее стекло очков, вышел кабинетный филолог Итурупов, заметно помятый и какой-то особенно пыльный. Они поздоровались, филолог присел рядом с Буддой на скамеечку и они принялись дышать свежим воздухом уже втроём.

Вскоре, однако, самурай и Будда заметили, что филолог Итурупов дышит свежим воздухом как-то очень уж неровно. Он периодически то начинал сопеть и ёрзать, то на некоторое время успокаивался; то вскакивал внезапно на ноги, то падал на скамеечку, будто разом обессилев. Не прошло и пяти часов, как его неспокойное состояние стало настолько очевидным, что не замечать его было просто бестактно.

Более того, самураю показалось (а Будда точно это знал), что Итурупов просто мечтает, чтобы его состояние хоть кто-нибудь заметил.

— Ну, расскажите уже, — сказал гостеприимно Цюрюпа Исидор.

И кабинетный филолог Итурупов рассказал самураю (и Будде) Страшную Историю Жизни Без Дивана.

Дело в том, что старый диван в полукомнатной квартире филолога (она состояла только из кухни, половина которой была оформлена этим самым диваном до статуса жилой комнаты) неделю назад пришёл в полнейшую негодность. Состояние его было столь плачевно, что на нём невозможно было не то что спать или сидеть, но и приближаться к нему стало опасно из-за коварных нападений ржавых пружин сквозь истончившуюся обивку. Временно филолог сумел усмирить агрессивность мебели, придавив её матрацем, но диван грозил вот-вот развалиться совсем. Покупка нового дивана, таким образом, приобрела характер (Будда поморщился) совершеннейшей неизбежности.

Филолог сделал трудный бюджетный выбор, решил не платить два месяца за квартиру и поехал выбирать диван в магазин знаменитой сети гипермаркетов «Ай-Кью», где как раз очень кстати проводилась рекламная акция под лозунгом «Диван придёт к вам сам!» и каждому покупателю дивана обещали доставить покупку бесплатно аж в пределах Кольцевой. В службе доставки Итурупова заверили, что диван привезут сегодня же, и филолог тут же поехал домой — готовить место.

Дома он сразился с диваном и убил его, почти не покалечившись при этом (от бесчестного удара пружиной в глаз Итурупова спасли очки). Труп мебели был со всеми предосторожностями расчленён, извлечён из квартиры по частям и без почестей и салюта похоронен на свалке. Туда же отправился изодранный пружинами и потерявший волю к жизни матрац.

(Будда хотел было заметить по этому поводу, что никакое хорошее дело не должно начинаться с похорон, но решил не пока не встревать.)

В тот день диван Итурупову не привезли. Он позвонил в «Ай-Кью» и робко спросил — когда? Завтра, сказали ему. Завтра непременно. Никуда не уходите, ждите доставку.

Итурупов тут же побежал на свалку, но матрац, видимо, ушёл бомжевать.

Спал филолог на полу.

На следующий день он честно ждал доставки дивана, по телефону отпросившись по такому случаю с работы.

Вечером диван ещё не привезли.

Он позвонил в «Ай-Кью» и деликатно потребовал свой диван. Диван уже готов к отправке, сказали ему. Завтра ждите. Завтра.

Он снова отпросился с работы.

Во вторник диван не привезли, так как возникли трудности с поставщиками.

В среду — потому что оказалась повреждена упаковка и товар нужно было заменить.

В четверг с утра начальство устроило Итурупову телефонный разнос за трёхдневный прогул. Филолог, плача, лишь вечером дозвонился до «Ай-Кью» и потребовал привезти диван немедленно во исполнение договора. Диспетчер отказалась разговаривать с ним в подобном тоне и твёрдо пообещала доставку в субботу. Итурупов собрал волю в кулак и улёгся на пол, напрасно пытаясь уснуть до самого утра.

Утром он пошёл на работу, а вечером обнаружил на двери записку: привозили диван, но, не застав хозяина дома, увезли обратно.

Суббота прошла в напрасных ожиданиях. Диспетчер решительно отказалась от предложения обсудить санкции за несвоевременную доставку покупки и назвала обездоленного филолога сутягой.

В воскресенье филолог Итурупов вышел во двор, потому что находиться в бездиванной квартире больше не мог. Ночевать он тоже собирался во дворе. Жизнь покинутого диваном интеллигента выглядела совершенно бессмысленной.

И надежды на то, что диван в полукомнатной квартире появится до вечера, не было никакой.

Самурай переглянулся с Буддой, попросил у кабинетного филолога накладную на диван, коротко взглянул на неё и набрал номер на мобильнике.

— «Ай-Кью» шестьдесят два, здравствуйте, — сказала трубка.

— Накладная ТНХ-1138-зю, — сказал самурай. — Жду доставку через полчаса. Иначе мне придётся познакомиться с вами лично.

— Я не буду разговаривать с вами в таком тоне! — рявкнула трубка диетическим голосом. — И что это за угрозы? Вы что, экстремист?

Будда безмятежно улыбался.

— Да, — коротко сказал самурай и отключился.

Диван и группа быстрого реагирования выехали на адрес кабинетного филолога одновременно.

Диван успел раньше.

О разнице между свободой выбора и выбором свободы

Однажды в выходной день самурай Цюрюпа Исидор, желая на время прогулки отстраниться от внешнего и сосредоточиться на внутреннем, купил простенькие наушники для плеера, установил их в ушах как положено и двинулся по Садовому кольцу от Большой Сухаревской площади к Садовой-Спасской.

Действительно, поначалу внешние звуки благодаря наушникам отстранились и перестали мешать подлинному сосредоточению. Однако затем в наушниках появились новые звуки, явно посторонние.

Сначала в левом ухе кто-то чихнул. Чих был такой выразительный и искренний, что сразу стало понятно — чихнувший никого не боялся этим чихом смутить. Так чихают люди с чистой совестью, находящиеся наедине сами с собой в закрытом помещении, не избавленном предварительно от пыли. Самурай оглянулся по сторонам, но ни слева, ни даже справа не обнаружилось ни одного прохожего, который был бы похож на прозвучавший чих.

— Будь здоров и не кашляй, — слегка насмешливо сказал правый наушник негромким, но звучным баритоном.

— Спасибо, — ответил левый.

Самурай остановился и принялся оглядываться. Вокруг него по Садовой-Спасской гуляли мамы с детьми, молодёжь с молодёжью, пенсионеры с газетами и собаки со всякой дрянью; ни один из тех, кто находился поблизости, не мог общаться со спутником своим таким голосом.

— Чего это твой остановился? — спросил баритон в правом наушнике.

— Да чёрт его разберёт, — с досадой ответил тенор в левом. — Гулял-гулял — и вдруг застрял. Наверное, придумал что.

— Интересно, что.

— Какую-нибудь гадость, — предположил тенор.

— Оглядывается...

— Ты за своим лучше смотри.

— Ничего интересного, он ссыт в подворотне. С ним всё в порядке.

Самурай снял наушники и внимательно на них посмотрел. На одном наушнике было написано «R», на другом «L». Он покрутил их в руках и решил установить их не как положено, а наоборот.