Журнал «Вокруг Света» №03 за 1983 год - Вокруг Света

— Колдун, — ворчал Гусев. — Тряхнет вот, тогда узнаете, колдун или не колдун. Еще не нюхали хорошего затишья перед настоящей бурей!

У Семенягина от бессонных ночей покалывало в глазах. Он еще раз взглянул на безоблачное небо с черной полоской на горизонте и направился в каюту. Не раздеваясь, прилег на диванчик. Ночные поиски рыбы вымотали. «Вот встану сейчас, — думал он, — разденусь, приму душ и в койку. До самого утра! А завтра, после выборки сетей, организуем баньку. Люди враз забудут безрыбье. Что-то напутал кок»,— перебил он собственные мысли, вспомнив недавний разговор. Конечно, возможны совпадения, но сегодня он тщательнейшим образом сверил прогноз метеогруппы с данными метеостанции Фарерских островов. Они не предвещали ничего плохого. Да и голоса норвежских рыбаков в динамике подтверждали, что можно промышлять спокойно. Иначе они подались бы уже к берегу... Ни к чему сейчас шторм. А то, что завтра обещают усиление ветра, — так это дело обычное: на то она и Атлантика. Только вот эта чернота на западе. Впрочем, не отказываться же от такой рыбы из-за нее или предсказаний, идущих из «неофициальных источников»?

С этими мыслями, так и не раздевшись и не приняв душа, Семенягин уснул. Но показалось, что тревожный свист в переговорном устройстве прозвучал тотчас же. Вызывали с мостика. Капитан спал два часа и не видел, как выросла полоска на горизонте до размеров гор, как загородили они луну и кругом стало темным-темно. Не слышал он ни первого взвизга налетевшего ветра, не видел взлетевшей над морем пены.

— Семенягин слушает! — И по тревожному голосу вахтенного штурмана Набокова понял: пришла беда.

— Ефим Поликарпович, кажется, сети тонут!

Судно заскрипело переборками, дало резкий крен. Семенягина бросило в противоположный от двери угол. «Та-ак, начинается!» — отметил он про себя, стараясь попасть ногой в валенок. Одевшись потеплее, он поднялся наверх. Траулер — триста тонн металла, сетей и перед этим выловленной, затаренной в бочки и уложенной в трюм рыбы — кидало, как легкую лодчонку. Капитан мельком взглянул на барометр. Стрелка ушла влево вниз. Ефим Поликарпович укоризненно посмотрел на штурмана и включил сигнал «громобоя». В грохот волн, вой ветра ворвался тревожный перезвон медного колокола.

— Всем стоять по местам! Крепить по-штормовому! Вожак на борт! — И потом добавил уже по-домашнему спокойно и чуть просительно: — Будьте осторожны, ребята, на палубе.

Повернувшись к штурману, он холодно посмотрел на него и тихо спросил:

— Почему не разбудили? Штурман виновато развел руками:

— Думал, обойдется.

Капитан было рассердился, но, поняв, что дело ничем не поправишь, сдержался.

— Ступайте оба на палубу, — сказал он штурману с рулевым и встал за штурвал. Включенный сетевыборочный рол уже сыпал первые сети, переполненные рыбой. «Неужели вожак рубить придется?» — мысленно прикинул Семенягин количество рыбы и промыслового вооружения, с которыми придется распрощаться. Неистовый ветер рвал клочья пены с гребней уже выбравших направление волн и кидал в окна рубки. Ефим Поликарпович старался удержать судно носом на волну. Так меньше качало, и людям легче было выбирать рыбу, укладывать сети и вожак. Но тяжелая трехкилометровая стена сетей тянула траулер, разворачивала его бортом к волне. Когда корму вскидывало, Семенягин чувствовал на штурвале сильные удары по перу руля. «Погнет, — с тревогой подумал капитан. — А то и просто сорвет к черту!» Он дотянулся до микрофона:

— Боцман! Руби вожак! Задраить трюм! Всем покинуть палубу!

И в это время накатил вал, положил судно на правый борт. Вода лавиной обрушилась на траулер, смывая все на своем пути: еще не убранные в трюм бочки с рыбой, сети, бухту вожака, клепку и брезент.

— Полундра! — раздался предупреждающий крик Закутко. — Ноги!

Страшно было представить, что чья-то нога может быть перехвачена уходящей в океан сетью или вожаком. Когда вода схлынула, палуба была чиста, как после хорошей уборки.

— Проверить наличие людей! — прогремел посуровевший голос капитана. Открылось небо. Черное, в лохмотьях низко летящих туч. Траулер нырнул между волн, вывернулся из-под следующей, медленно развернулся и заспешил в открытый океан, подальше от земли, от островов. Его палуба опустела. Люди обсыхали в каютах, проклиная ураган. Тревожно звучали голоса в динамике. И вдруг среди хаоса звуков и разноязыких слов Ефим Поликарпович ясно расслышал хриплый, низкого тембра голос капитана «Рынды». Он искал в эфире «Чехонь», его, Семенягина. И потому, что капитан Роща сам вызывал «Чехонь», а не перепоручил это радистам, да еще по скрытой взволнованности голоса Ефим Поликарпович понял, что на «Рынде» произошло нечто из ряда вон выходящее: Роща был человеком серьезным и по мелочам обращаться не станет.

— «Рында»! Я — «Чехонь»! «Чехонь» слышит вас, «Рында»!

Обычно в переговорах упоминают номера траулеров, но было бы трудно отобрать в этом потоке перебивающих друг друга голосов номера, и Семенягин с настойчивостью заезженной патефонной пластинки повторял:

— «Рында»! Я — «Чехонь»! Слышу вас, «Рында»!

— Поликарпыч! Ты? Понимаешь, несет нас! Не успели собрать движок маслопузые! Тряпку им в брюхо! Выручай! Как поняли? Прием!

— Ясно, понял. Мы — рядом. Продержись часок.

Семенягин передал микрофон радисту и положил штурвал круто влево. Траулер медленно, нехотя подставил борт крутой волне. Она кинулась на него, накренила, положила мачту на воду, но в следующее мгновение послушное рулю судно чуть развернулось и резануло форштевнем нахлынувший вал. Разгневанное море сдавило траулер и накрыло сверху многотонной толщей воды. СРТ задрожал, выскочил из объятий, отряхнулся и взлетел всем корпусом на следующую волну. Курс был взят. Там их ждал терпящий бедствие экипаж «Рынды». Судно несло в сторону островов. На нем в такой же рубке, прислушиваясь к вою ветра и к динамику, стоял его сосед по дому и коллега по труду капитан Степан Павлович Роща.

«До скал еще не близко, но медлить нельзя», — думал Семенягин. С какой скоростью несет «Рынду», он не знал.

Через час на траулере объявили готовность к аварийно-спасательным работам. Вся команда надела спасательные пояса и жилеты. А тех, кто действовал непосредственно на палубе при заводке тяжелого буксира, привязывали страховочными концами. Глаза моряков шарили, выискивая в белой снежной темноте огни. Их ждали, но они появились в чернильной гуще туч неожиданно, удивляя своей подвижностью. Казалось, стрелочник давал отмашку.

— Качает бедолаг.— Семенягин направил траулер чуть правее, заходя с наветренной стороны. Когда суда поравнялись, на «Чехони» сбавили ход.

— Отдать буксир! — прогремело в динамиках.

С палубы взвилось вверх небольшое лассо и, распутываемое ветром, полетело в сторону «Рынды». Прошло еще минут пятнадцать, и два траулера, повязанные буксирным тросом, еле выгребая, двинулись на север, в сторону открытого моря.

— Спасибо, Поликарпыч! — Голос Рощи потеплел.— Рядом-то ведь никого не оказалось. И когда успели разбежаться? Спасибо.

— Ты что, старина, разве за это благодарят?

— Так это ж особый случай...

Среди штормовых хлопот на «Чехони» не заметили, что нос траулера стал все чаще зарываться в волны и медленнее скатывалась с палубы вода. Сначала это приписали буксировочной нагрузке, но боцман, заглянувший в форпик, обнаружил там течь. Семенягин глубоко вздохнул.

— Беда одна не ходит. Пробило? — капитан вопросительно посмотрел на Закутко.

— Борта сухи. Низом разве идет...

— Установите дежурство, докладывать через каждые пятнадцать минут.

Боцман ушел. Ефим Поликарпович представил, какая нагрузка ляжет на сварные борта траулера-труженика. Он размышлял над новой ситуацией и прикидывал, как далеко придется тянуть «Рынду», если повернуть и зайти за острова. Решение могло быть единственным: пройти милях в десяти от Фарер и скрыться с подветренной стороны. Дрейфовать в океане было опасно. Кто знает, откуда вода в носовом отсеке и как скоро она прибывает?

Еще через час «Чехонь» явно осела, как будто на нее погрузили тонн сорок рыбы. Вода уже не уходила с палубы, перекатывалась с борта на борт. Скорость буксировки резко упала, и все расчеты Ефима Поликарповича были перечеркнуты.

— Семеныч, — обратился он к стоящему рядом старпому Синянскому. — Иди-ка до народа. Готовь его потихоньку.

— Понятно. Может, с экспедицией связаться?

— Свяжусь. Иди. Времени может не хватить. — Старпом вышел.

Обнаружить пробоину команде боцмана не удалось. Рисковать судьбами людей Семенягин не имел права и потому связался с флагманской плавбазой «Заполярье». Руководство экспедиции подтвердило, что сообщение принято. Потом в динамике позвали. Уравновешенный, по-домашнему спокойный голос флагмана сообщил, что к ним направляется спасательный морской буксир «Славный».