Записки рыболова-любителя. Часть 6. Ельцинские времена. Том 6.1. Главы 557-624 - Александр Намгаладзе

Доходило до анекдотов.

Он взял уровень, стал по уровню поперечину устанавливать. Я ему говорю:

– Брось, давай, я отойду, на глаз скажу, как ровно будет.

– Нет, я по уровню.

– Ну, давай.

Выставил. Врезали, прибили. Отошли, смотрим – криво. Поперечина-то не прямая; в том месте, где уровень дед приложил, она горизонтально шла, а в целом – криво, и заметно. Дед расстроился.

– Давай переделаем.

– Зачем? Все равно досками обшивать. И прибито капитально.

А наутро, на следующий день, только приступили к работе, дед выхватывает у меня топор и начинает эту поперечину отбивать. Она ему изнутри глаза, видите ли, будет мозолить. Я попытался его остановить – куда там! Отмахнулся, топором меня по руке зацепил, руку порезал. Я не выдержал:

– Ты чего, с ума сошел? Делай сам тогда, как знаешь.

Дед отодрал поперечину, врезал её по-новой, прибил, после чего пообещал больше не вмешиваться, и всю обшивку мы с Митей делали вдвоём, вывозя доски на мотоцикле частями из гаража на огород (однажды под ливнем). Досок хватило впритык, но местами со щелями.

Я посоветовал деду ящики в магазинах прикупать, обнаружив подходящие, например, в «Знании», чтобы все прорехи изнутри заколотить. Эту идею он потом реализовал, обшив сарай полностью и снаружи и изнутри поверх основных досок ящичными дощечками, тщательно им обструганными.

Сарай был, конечно, главным нашим с Митей достижением этого лета.

На эту стройку мы регулярно таскали приёмник Иринкин «Меридиан» (свадебный наш подарок им с Димой) и слушали Би-би-си на английском. У меня понимание было на уровне не выше 5 процентов, я развлекался, главным образом, узнаванием отдельных слов, вязать же из них фразы удавалось крайне редко и небольшими кусочками, но я не огорчался и включал Би-би-си где только мог, раздражая Сашулю – какой, мол, смысл в этом?

Доказать, что смысл есть, я не мог, но сам в это верил и упорствовал, создавая повсюду шумовой би-би-сийный фон. Кроме того, я читал Бонк и ещё один учебник английского.

А Мите Нина Коренькова подарила на день рождения стопку «National Geographic» – великолепный подарок, так что читать на английском было что.

На дне рождения Митином отец Ванин, Виктор Иванович, когда подвыпили уже изрядно, пенку выдал:

– Вы обратили внимание, что из ГКЧП в Матросской Тишине все -овы да -евы сидят: Язов, Крючков, Павлов, Тизяков, Стародубцев, Янаев, а в правительстве всё Гайдары да Бурбулисы, Шахраи да Чубайсы…

Русских, короче, опять бьют.

Я не выдержал, брякнул:

– Это Вы мне говорите? А у меня фамилия тоже не русская – Намгаладзе.

– Ну, я Вас не имею в виду!

– Спасибо.

Иван, правда, не дал дискуссии разгореться, угомонил папаню.

С Опекуновыми довелось пообщаться. Они приехали в отпуск с детьми и младший повредил себе яичко. Его положили в областную детскую больницу. Володя узнал, что наша Ирина там работает и попросил её содействия, чтобы их к сыну пропустили, а также разузнать поточнее, что с ним и как. Ирина их просьбу выполнила. К счастью, ничего страшного не произошло, хотя пришлось пацана прооперировать.

Опекуновы были у нас в гостях, Володя в своей манере преувеличивать рассказал о нынешней минской жизни, о своих собственных попытках преуспеть в издательском деле, не шибко, как я понял, результативных, но тонус его не понизивших.

Митя наш накануне отъезда пил водку на пляже в Светлогорске с приятелями, одноклассниками бывшими, в чём честно признался. Это было 12 августа, а 13-го мы уехали поездом в Питер, где пробыли четыре дня.

Жили в Сестрорецке, ездили в Петергоф, ходили в парк Александрия, где раньше не бывали, в дворец-музей «Котедж», а потом в гости в Вовке Ярцеву, где подивились обилию разнообразных словарей, на многие из которых Митя смотрел с завистью. Вовка-то полиглотом оказался.

Как и вся нормальная питерская интеллигенция, они с Тамарой полунищенствовали, кормились с огорода, которому Вовка уделял много времени, но они не унывали. Антон был сдержан и слегка дичился, но привезённую нами литровую бутыль «Колы» оценил по достоинству.

Посетили в Питере музей-квартиру Пушкина на Мойке – впервые, между прочим. По магазинам с Митей болтались от метро Петроградская по Большому проспекту Петроградской стороны до Тучкова моста, а потом по Васильевскому острову, но ничего интересного не нашли. Разве что спирт «Ройял» за 360, хотя видели потом и по 350 за литр.

18 августа отправились поездом домой, то бишь в Мурманск.

569. Августовские походы за грибами. Миша в школу пошёл

Мурманск встретил нас холодиной: +6°. И всю второю половину августа температура была +5°+14°.

Митя и Сашуля над Мурманском, 23 августа 1992 г.

Меня, конечно, в первую очередь интересовало – есть ли грибы. Оказалось – есть. Я прямо в городе волнушек набрал на газоне, на углу Либкнехта и Челюскинцев. Я для начала тогда сбегал за нашу гору после обеда и набрал треть ведра сыроежек, волнушек, горкушек, 10 подберёзовиков, 4 моховика, 3 подосиновика – при полной истоптанности окрестностей.

21 августа ездили с Сашулей и Митей с народом на 64-й километр Печенгского шоссе. Набрали корзину, ведро и треть рюкзака, в основном подосиновиков, крупных почти не было, а Сашуля ещё и полведра черники насобирала.

23-го ходили с Сашулей и Митей за Ленинградское шоссе (с «Любителем») с 8.20 (вышли из дома) до 16.20 (вернулись домой). Поднялись на гору, с которой видно Сафоново, Росляково и аэродром. Нашли 22 подосиновика, 33 моховика, 85 подберёзовиков, сыроежек и прочее. Грибы уже на убыль пошли, брусника попадалась, но мелкая, на вершинах сопок.

25-го августа Митя улетел в Москву. Каникулы кончились, предстоял колхоз.

28-го ездили с Сашулей с народом на 71-й км Печенгского шоссе, ходили с Градой. Набрали корзину и рюкзак, треть ведра черники (Сашуля). В низинах грибы и ягоды прихвачены морозом. Грибной сезон на излёте.

30 августа я бегал один за Ленинградское шоссе. На горке за ручьём потерял нож. Спохватился почти сразу, вернулся к тому месту, где только что резал грибы, стал искать – нет нигде. Знаю, что здесь где-то, а не могу найти. Тщательно всю горку осматриваю, и стали мне молоденькие моховики попадаться, которых я поначалу не замечал. Штук сорок нашёл, всё время возвращаясь к месту, где нож потерял. В конце концов и нож я нашёл. Лежит на виду. Словно прятался до того – ты, мол, лучше здесь, как следует, грибов поищи. С тем и лето кончилось.

Моё письмо Мите от 6.09.1992 г.

Здравствуй, дорогой сынуля!

Ну, как колхоз? «Накормил страну»? Напиши, как жили, работали, оправдали ли себя сапоги, брал ли с собой полукеды и все прочие детали бытия. Запаршивел, небось? А как в общежитии сейчас с горячей водой? Как питаешься? Чем кормят и почём? Когда стипендию дадут? Интересно было бы получить от тебя расписание занятий на неделю, чтобы представлять, когда у тебя что, когда ты свободен, когда занят. Что читаешь на английском и читаешь ли что-нибудь ещё на русском?

Мы тут, по-видимому, грибной сезон уже закрыли вчера с мамой, пора на бруснику переключаться. 28-го августа ездили с народом на 65-й км Печенгского шоссе, туда, где мы были с тобой в прошлом году перед путчем. Набрали полную корзину и рюкзак, в основном, подосиновиков, а мама – ещё полведра черники, причём далеко не уходили и уже к пол-первому отнесли грибы в машину, а потом крутились недалеко от неё, в основном, занимаясь скалолазанием. В низинах грибы и ягоды уже были прихвачены заморозками.

30-го августа я один бегал за Ленинградское шоссе в ту же степь, куда мы с тобой и с мамой ходили перед твоим отъездом. Я собирался пройти ещё дальше, правее аэродрома. Но не вышло.

Дело в том, что когда я перебрался через ручей и проходил по бугорку с соснами, где нам попадались в прошлый раз моховики, я снова наткнулся на них, стал резать и потерял нож (твой складной, которым, кстати, я в предыдущий раз лихо порезался из-за его раскладываемости во все стороны, так мне и не удалось его как следует починить).

Какой-никакой нож, а жалко, да и неудобно без него в лесу-то. Спохватился я быстро, недалеко уйдя от того места, где скорее всего оставил. Вернулся, стал искать, и тут мне стали попадаться молоденькие моховики, которых я поначалу не замечал. Снова и снова прохожу по одним и тем же местам и снова нахожу моховики. А ножа нет. Плюнул я на него и решил просто заняться моховиками, расширив район поисков, но не уходя далеко от ручья. Ну и набрал их очень симпатичных, крепеньких ведро. За час примерно.

А потом и нож нашёл. Лежит раскрытый на виду. Не один раз мимо него прошёл, наверное.

А вчера, т.е. 5-го сентября, мы с мамой опять ходили туда и набрали моховиков примерно два ведра. Я в рюкзак вставил коробку картонную емкостью 22 литра и мы её почти полностью наполнили часа за полтора. Можно было и ещё набрать, да мама замёрзла. А на том плато, откуда аэродром видно, народ бруснику собирает.