Терапия пустого усилия. Когнитивно-ориентированный подход к быстрому облегчению душевной боли - Антон Бурно

Давайте сейчас посмотрим еще одну запись и сравним ее со случаем Натальи.

– Михаил, что Вас беспокоит?

– Главное, наверное, страх за семью. Какое-то ощущение стресса все время. Глаз дергается.

– Что значит страх за семью?

– Чуть что случится на работе, я сразу в панику. Что не справлюсь, что бизнес разрушится. Мысли обрушиваются, что не смогу содержать семью.

– На работе действительно серьезные проблемы?

– Проблемы есть, конечно. У кого их сейчас нет… С другой стороны, я уже через подобные вещи проходил. Я немало таких ситуаций решал… А тут…

– Получается, что почему-то из мухи делаете слона?

– Ну, не совсем из мухи, конечно. Но слона…

– А раньше не делали?

– Да нет, раньше я собрался, голову в плечи втянул как боксер, – и в схватку. Без всякого страха. И почти всегда побеждал.

– То есть, по жизни, вы не склонны к излишней тревожности?

– Нет, я вообще не пугливый. Скорее наоборот. Я по натуре «боец».

– А если Вы все же проигрывали? Ведь в жизни все бывает.

– Если проигрывал, относился к этому спокойно, как к рабочему событию, неизбежному. А сейчас, если теряю деньги, я с ума схожу… Как катастрофу воспринимаю…

– Вы все время в тревоге или временами успокаиваетесь?

– Временами успокаиваюсь, правда, не до конца.

– От чего это зависит?

– …ммм… Ну, например, ситуация показывает хорошие тенденции. Мы же все время все параметры мониторируем. Или кто-то убедит меня, что все наладится, скажет что-нибудь трезвое… Надо мной подчиненные смеются уже. А мне легче, когда они смеются…

– Вы тревожитесь только про работу? Или бывают другие темы?

– В основном, про работу. Но бывает и про здоровье жены, детей, если кто заболевает… А вчера по телевизору услышал про рак желудка и часа два загонялся, что он у меня есть… Пока не дозвонился дяде, он гастроэнтеролог, отделением заведует.

– Он Вас успокоил?

– Да, сказал, что это все мнительность…

– Михаил, когда вы в панике, в те самые моменты, Вы понимаете, что преувеличиваете?

– Чаще, наверное, да, понимаю. Но бывает и с головой накрывает.

– Михаил, представьте, пожалуйста: Вы получили огромное наследство, и Вам можно больше не заботиться о благосостоянии. Оно уже есть. И Вам хватит, и Вашим внукам.

– Хорошо бы…

– Представьте, что это произошло в реальности. Уже. Как Вы думаете, Вы бы перестали переживать по поводу работы?

– По этому поводу, конечно, да.

– А в этом случае Вы вообще бы пришли бы в норму? В целом, успокоились бы?

– Не знаю… Не уверен…

– Вы допускаете, что в этом случае нашлась бы другая тема для беспокойства? Как вчера, например?

– Хм… Не исключено…

– Сколько времени уже все это с Вами творится?

– Да уже несколько месяцев.

– Раньше в вашей жизни были похожие периоды? Когда Вы становились тревожным, и так вот реагировали на стрессы?

– Пять лет назад было что-то похожее…И еще лет в двадцать пять…

– Сколько это тогда продлилось?

– Примерно, по полгода.

– Тогда была какая-то причина для такого состояния?

– Не знаю… Не пойму, какая…

– А сейчас какая-нибудь причина есть?

– Может быть, истощился? Я несколько лет без отпусков работаю. Но я вроде еще молодой, что мне так уставать…

– Что еще Вас беспокоит?

– Не могу толком собраться… Напряжение… Рассеянность какая-то, трудно думать. Чувство усталости постоянное.

– От чего, как Вы думаете?

– От мыслей этих про работу. Раньше я дверь кабинета за собой закрывал и про бизнес думать переставал. Если, конечно, чего-то экстренного не было. Голова очищалась, я мог семьей заниматься, детьми. Книги читать, фильмы смотреть… А, сейчас бывают дни, в голове как веретено вьется и вьется… Как колокольчик какой-то звонит и звонит. Иногда дух перехватывает…

– Какой-то смысл в этом все–таки может есть?

– Не вижу. Хотя, когда этих мыслей много, кажется, что действительно катастрофа наступает.

Итак, давайте, сравним состояние Михаила с состоянием Натальи и с состоянием Ольги.

Есть общее между переживаниями Михаила и Натальи. Общее в том, что оба они испытывают тревожные реакции. Оба переживают за свою способность содержать семью. Можно проследить, что и у Михаила, и у Натальи эти реакции соответствуют трем критериям Ясперса.

Но есть и существенные различия. Наталья всегда была тревожной и те реакции, которые она сейчас испытывает, по сути, типичны, естественны для нее. Она раньше не обращалась за помощью, потому, что не испытывала действие столь сильного стрессора. А ее характерологические, личностные особенности, как раз предрасполагают к тому, чтобы воспринять бракоразводную ситуацию именно таким образом. Если мы хорошо изучим характер Натальи (поверьте мне), у нас возникнет ощущение, что в данной ситуации она, скорее всего, просто не могла бы реагировать другим образом. Ее переживания естественным образом выводятся из ее характерологических особенностей (она и раньше склонна была принимать многие вещи близко к сердцу), ее жизненной истории и из характера переживаемой психической травмы.

У Михаила мы этого не видим. По жизни он «боец», как он говорит. Для него обычно свойственно совсем по–другому реагировать на жизненные трудности. Да и сейчас, успокоившись, он называет текущие трудности не таким опасными, какими они рисуются ему в момент сильной тревоги. Объективно они не требуют такого внимания, которое он почему-то им отдает. Его переживания, его реакция из его характерологических свойств, из его личности и из особенностей ситуации не выводятся. Зато мы видим, что помимо своих тревожных реакций, он испытывает еще общее, ни с чем конкретно не связанное, психическое напряжение. И что раньше он уже пережил два похожих эпизода, – когда вдруг, ни с того, ни с сего по несколько месяцев чувствовал упадок и давал тревожные реакции по пустякам. А потом, также ни с того, ни сего успокаивался и вновь становился «бойцом».

Итак, у Михаила, помимо его тревожных опасений про работу, наблюдается недифференцированное душевное напряжение с общим душевным упадком. И еще – политематичность переживаний. У Михаила последние не исчерпываются одной темой также, как у Ольги. Правда, у него это все же реакции, а у Ольги – темы меняются скорее спонтанно, сами по себе.

Итак, что мы видим? Мы видим, что реакция Натальи полностью объясняется ситуацией, если учитывать ее, Натальи, характер и историю жизни.

Реакции Михаила, напротив, из его характера не выведешь. Но они легко объясняются из состояния, в котором он находится сейчас (и в котором уже дважды находился в прошлом). И это состояние, само по себе, не является ни его характерологической особенностью, ни порождением какой-либо ситуации. Само это состояние аутохтонно. Это аутохтонная (эндогенная) депрессия.

Другими словами, тревожные реакции Натальи возникают на почве характерологической предрасположенности (тревожной личности, существовавшей с детства), тревожные реакции Михаила возникают на фоне аутохтонно возникающей депрессии (временной, аутохтонно возникающей тревожной готовности).

Все состояние Натальи, таким образом, объясняется из наличных, наблюдаемых данностей. Для понимания того, что происходит с Михаилом, нам требуется еще какой-то скрытый от глаз фактор (который объяснит нам, почему «боец», вдруг перестает быть таковым).

Другими словами, все состояние Натальи является реакцией. У Михаила реакции являются лишь частью более общего состояния. Психиатры в таких случаях говорят, что реакции «возникают в структуре эндогенной депрессии». Мы можем сказать, что его переживания являются смешанными – частично аутохтонными, частично реактивными. И, поскольку правит бал все же аутохтонный фактор, можно сказать, что это преимущественно аутохтонное состояние с выраженным реактивным компонентом. Такие состояния очень часты в практике. Чтобы с ними правильно работать, нужно отличать их и от чистых реакций, и от «полностью» аутохтонных депрессий.

Конец ознакомительного фрагмента.