За тебя, Родина! - Илья83

может быть весьма проблематичным. Тут точно что-то случилось и он намеревался основательно всё выяснить как только вернётся Бруно.

Внезапно из темноты показался воспитанник Ханке с понурым видом, также державшийся за живот. Увидев командира он застыл на месте и, похоже, хотел отступить обратно, но всё больше раздражавшийся непонятным поведением подчинённых Гюнтер не дал ему такой возможности.

— Бевербер! Ко мне!!! — гаркнул он на всю площадь.

Не осмелившись нарушить приказ тот медленно подошёл к нему, с опаской глядя на злого Шольке.

— Докладывай! — потребовал Гюнтер, сурово сдвинув брови. — Что здесь произошло пока меня не было?

— Ужин, господин оберштурмфюрер… — удручённо ответил мальчишка и, к неприятному изумлению Шольке, громко и протяжно пёрнул. — Извините…

— Что ещё? — спросил Гюнтер, предпочтя сделать вид что ничего не услышал.

— Больше ничего… Только ужин! — подросток попытался взять себя в руки но новый позыв организма напрочь сорвал все его усилия.

— Чёрт тебя подери, Ханке, ты что, не можешь сдержаться когда разговариваешь с командиром⁈ — прорычал Шольке, прилагая усилия чтобы не наорать на малолетнего болвана.

Темнота скрывала лицо парня и поэтому было трудно понять насколько тот смущён. Бевербер только хотел что-то сказать но вдруг опять схватился за живот и, на глазах остолбеневшего от его наглости Гюнтера, шустро кинулся обратно в темноту.

Это настолько поразило его что он даже не смог крикнуть щенку чтобы тот немедленно вернулся. Таким, открывшим рот от изумления, его и застал вернувшийся назад заместитель. С измученным и смущённым видом тот попытался доложиться но Шольке сейчас меньше всего интересовали уставные мелочи…

— Проклятье, Бруно, может хоть ты мне сообщишь наконец, что тут у вас произошло⁈ — уже не сдерживаясь заорал он, свирепея на глазах. — Почему солдаты пытаются избить повара, и какого чёрта Ханке имеет наглость пердеть прямо передо мной⁈ Вы что, совсем охренели без моего пригляда⁈ Я тебя здесь для чего оставил⁈ Чтобы готовить оборону или страдать всякой ерундой⁈ Отвечай!

Брайтшнайдер, несмотря на свою могучую комплекцию, тяжело вздохнул и вяло пожал плечами:

— Пока ещё точно неизвестно но мы подозреваем отравление.

— Отравление⁈ — поразился Гюнтер, меньше всего ожидая такого.

— Да, скорее всего… — подтвердил тот, невесело хмыкнув. — Всё началось после ужина, точнее, когда одна смена ребят начала копать окопы дальше а другая решила поспать чтобы потом их сменить. Сначала один, потом другой… Следом целый десяток бросали лопаты и бежали в туалет. А затем к ним добавились и те кто отдыхал. Только и слышно было это проклятое пуканье, чтоб его… — проворчал эсэсовец. — А уж запах… Естественно, работать больше никто не смог, да и спать тоже, все дружно запаслись газетами и не отходили далеко от ям. Хотели спросить у этого поганца-повара, чем он нас накормил, собака, но этот мерзавец куда-то спрятался и вылез только перед самым вашим приездом. Такая вот у нас ситуация, оберштурмфюрер. Кто-то или зло подшутил над нами или же целенаправленно вывел временно из строя. Хорошо что хоть не мышьяк какой-нибудь был, иначе мы все бы уже сдохли…

Глубоко вздохнув Гюнтер постарался успокоиться. Да уж, ну и дела… И что теперь делать? Он слышал что нужно промывать желудки… И всё? Пока да, без нормального медика тут не разберёшься а у него только санитар, умеющий разве что делать перевязки. Внезапно накатила усталость и он на пару секунд закрыл глаза. Пара часов сна во время ночного марша, потом весь день на ногах, нервотрёпка на посту… очень хотелось спать. Желудок, надеявшийся на ужин, услышав что произошло, тут же перестал бурчать, смиренно затихнув. Дескать, я кушать, конечно, хочу но могу и потерпеть, хозяин! Лучше иди спать а я тебе мешать не буду…

Работы на ночь сорваны, отряд небоеспособен, так что да, кроме промывки желудков он ничем ребятам не поможет. Сейчас от его присутствия нет никакой пользы, поэтому…

— Ладно, Бруно, слушай меня внимательно! — Гюнтер с трудом разлепил глаза и мысленно попытался сосредоточиться. — Сейчас всем промыть желудки водой. Много пить и потом блевать! Ничего не есть! Тем кто приехал со мной употребить в пищу только сухой паёк! И до шести утра всем отбой, кроме часовых! Кстати, посты усилить, чтобы всегда была замена для тех кто убежал посрать! А я пошёл спать, иначе завтра вырублюсь прямо во время боя… — пробурчал Шольке, направляясь к своему кабинету. — Совещание всех командиров в шесть тридцать, надеюсь к утру хотя бы часть людей сможет держать в руках оружие а не газетные листки…

И, войдя в свою спальную каморку, рухнул на лежак не раздеваясь…

… — Я жду объяснений, господа! — спросил он, обведя всех взглядом.

Пять часов сна позволили ему хоть немного прийти в себя и теперь Шольке намеревался раз и навсегда разобраться с этим нелепым случаем. Остальные же, судя по их виду, если и спали то намного меньше его. Кстати, на всякий случай, ранним завтраком он себя побаловал тоже из сухого пайка, кто знает что там из продуктов отравлено? Заодно и успел пройтись по позициям. Как оказалось, южную сторону закончили полностью а вот с юго-западной не очень… Там кое-где углубились лишь по колено. В домах, на чердаках и некоторых окнах, оборудовали позиции для пулемётов, за строениями устроились миномётчики, тоже успевшие зарыться в землю. А вот артиллерию осмотреть не успел, времени не хватило.

Первым зашевелился Брайтшнайдер, возможно, потому что Гюнтер посмотрел прямо на него. Он оглядел остальных и, похоже, решился:

— Мы тут ночью немного пораскинули мозгами и почти уверены что это дело рук чёртовых французов! — мрачно буркнул заместитель. — Скорее всего, это из-за хлеба. Мы выловили этого бедолагу Шуппе, хорошенько поспрашивали его и выяснили что вчера он ненадолго отлучался со склада и туда мог проникнуть любой местный. И ещё… Несколько парней ели то же что и мы но, по разным причинам, хлеб им не достался. Так вот, с ними всё в порядке. К сожалению, таких всего несколько человек, остальные с радостью воспользовались возможностью набить брюхо «свежим» хлебом… — скривился Бруно, на миг напрягся, а потом все снова почувствовали знакомый запах.

Шольке, задержав дыхание, угрюмо подумал что в этом есть и его вина. В конце концов, это обязанность командира просчитывать все опасности которые могут угрожать его людям и быть готовым к ним… И что же? Про французскую армию и