За тебя, Родина! - Илья83

из строя.

— Очень рад! Классен, как ваши зубастики? — усмехнулся он, вспомнив как нежно лейтенант отзывался о своих орудиях.

— Лично разместил по фронту обороны. У каждого орудия как минимум две огневых позиции. Расчёты будут вести огонь и срать прямо в штаны во время боя, если понадобится! — улыбнулся Франк, к которому понемногу возвращалось привычное веселье. — Да, если позволите, я бы мог взять на себя командование «дверными колотушками», у них всё равно нет общего начальника, расчёты сами по себе.

— Не возражаю! — с улыбкой ответил Гюнтер, покачав головой, и посмотрел на Вигмана.

Тот правильно понял взгляд и заговорил:

— Наша «Дора» готова делать дырки во французской броне! Место для неё мы подготовили, только не слишком удобное, мешают некоторые сараи и деревья. Придётся иногда переезжать с места на место, чтобы не накрыли артиллерией или не нарваться на танковый снаряд… С нашими-то размерами, сами понимаете… — вздохнул Штефан, и добавил: — Я пообщался с командиром расчёта «восемь-восемь», он поделился выстрелами, теперь у нас с ним поровну по пятьдесят два снаряда. Правда, есть ещё осколочные, так что и пехоте поможем, в случае чего… Только ему хуже чем мне, если французы засекут то пока он сведёт станины и прицепится к тягачу его раз десять накроют.

— Я это помню и постараюсь не подставлять вас! — кивнул Шольке и вдруг заметил быстро идущего к ним лейтенанта «Люфтваффе». Рядом с ним шёл радист со знакомым ящиком за спиной.

— Здравствуйте, господа! Я лейтенант Нолькен, из Люфтваффе! — поздоровался он со всеми присутствующими. Задержал взгляд на Гюнтере и козырнул: — Господин оберштурмфюрер, я прикомандирован к вашему штабу в качестве авиационного корректировщика! В случае необходимости дайте знать и наши парни живо прилетят на помощь! — жизнерадостно добавил он.

— Рад знакомству, господин лейтенант! — в свою очередь поздоровался Шольке. — Когда вы приехали, я не видел вас ночью?

— Увы, моя машина сломалась, водитель долго исправлял повреждения поэтому я приехал за полночь, опоздав к ужину… — улыбнулся представитель ВВС. — Но, насколько я знаю, с этим мне даже повезло, иначе тоже не отходил бы от выгребной ямы.

— Не было бы счастья да несчастье помогло… — задумчиво пробормотал Гюнтер, прежде чем успел спохватиться. Впрочем, остальные если и обратили внимание на поговорку, то ничем это не показали.

— Так, картина ясна! — подвёл итог Шольке, знаком показывая чтобы все отбросили шутки и стали предельно серьёзны. — Теперь слушайте как мы будем воевать! Биссинг и Брайтшнайдер! Ваша цель только пехота, если она появится! Когда пойдут танки — молчите! От вашего огня всё равно никакого проку, только свои позиции засветите. В крайнем случае, если они прорвутся, используйте связки гранат! Расчётам противотанковых ружей стрелять только по танковым гусеницам, смотровым приборам или броневикам! Неподвижная машина — мёртвая машина, запомните! Снайперам в первую очередь выбивать офицеров, сержантов, пулемётчиков и танкистов, вылезающих из подбитых машин. Миномётчикам, как я уже сказал, не стрелять по танкам, только по пехоте после моего приказа! ПТО… Классен и Вигман! 3,7-cm подпускают «Панары» поближе и ведут максимально быстрый огонь чтобы подбить как можно больше броневиков! Эти твари быстрые и вёрткие но броня у них слабая! Поэтому тут важна скорострельность! Далее… «Пятисантиметровки» и «восемь-восемь» ждут более опасные цели, не вздумайте стрелять по «Панарам»! Французы не должны знать что их ждут такие увесистые гостинцы. Пусть будут уверены что мы смогли найти только несколько мелких пушечек. Вчерашний разведчик тоже не знает что в Вадленкур прибыла артиллерия после его визита поэтому сделаем им неприятный сюрприз… — ухмыльнулся Гюнтер.

— Когда мы отобьём их первые атаки то они навалятся на нас всеми силами, пошлют в бой средние и тяжёлые машины, скорее всего вместе с пехотой! Вот тогда и настанет ваше время! — продолжал он, мысленно пытаясь представить варианты боя. — Подпустим их на семьсот или даже шестьсот метров и снова мощный огонь с высокой скорострельностью! Потеряв столько бронетехники всего за несколько минут они будут ошарашены и наверняка отступят для перегруппировки и уточнения обстановки. Это хорошо! Каждый час работает в нашу пользу! Помощь уже идёт и чем дольше мы заставим их топтаться на месте тем лучше…

— Смотрите! — прервал его Брайтшнайдер и показал рукой на юг.

По шоссе с большой скоростью ехал «Малыш». Должно быть, Майснер сейчас выжимал из двигателя всё что тот мог дать. За ним, не отставая, неслись ещё два броневика, отправленных в дальний дозор — «Забияка» Виттмана и «Всегда первый!» Ковальски. Видимо, они связались между собой по рации и решили отступать вместе. Правильно, сейчас Гюнтеру нужен весь его отряд, сжатый в кулак.

— Значит, «Панары» уже близко… — сказал Гюнтер, тоже нащупывая свой шлем на поясе. — Всё, инструктаж закончен! Все всё поняли?

— Так точно!.. — вразнобой ответили его подчинённые.

— Мой штаб будет находиться в подвале того дома! — он показал на внушительный двухэтажный дом из красного кирпича, стоящий почти на окраине. — На позиции! И да поможет нам Бог!..

Южнее Вадленкура, Франция.

17 мая 1940 года. Утро.

Дивизионный генерал Антуан Гишар.

Прошло почти два часа прежде чем передовые батальоны дивизии медленно подтянулись в районы сосредоточения перед атакой. Разведывательная рота из броневиков «Panhard», под командованием подвижного и непоседливого лейтенанта Жюля Дюпона, недавно назначенного на эту должность, уже была на месте и ожидала лишь приказа наступать. Но танки, вытянувшись по дорогам, не могли так быстро ехать и только сейчас добрались досюда.

Сам Гишар, вместе со своим начальником штаба, за это время поднялись на небольшой холм покрытый густой растительностью в двух километрах от крайних домов городка, и в бинокли внимательно рассматривали немецкую оборону. Их охраняла группа пешей разведки в количестве восьми человек, внимательно оглядывающих окрестности. Конечно, не дело генерала лично этим заниматься но Антуан всегда старался проводить рекогносцировку сам. Одно дело прочитать или прослушать доклад и совершенно другое свои личные впечатления. После пятиминутного наблюдения, во время которого ни один из них не произнёс ни слова, Гишар отложил бинокль и посмотрел на полковника Ландрю, своего старого товарища, с которым они служили вот уже двенадцать лет, вместе поднимаясь в званиях и переходя из части в часть.

— Ну что, Поль, есть соображения? — спросил он, тихо отползая назад.

По настойчивой просьбе командира разведчиков Гишар накинул на свою генеральскую форму обычный