За тебя, Родина! - Илья83

за сутки самостоятельно починились и приползли в течении прошлого дня и ночи но всё равно такие вот потери были болезненными для Антуана. Не успев вступить в бой и потерять десятки танков… это обидно!

И сейчас, ранним утром 17 мая, в распоряжении дивизионного генерала Гишара было 128 лёгких, средних и тяжёлых танков, готовых выполнить приказ и сделать то для чего их так долго готовили… Надрать «колбасникам» их наглую и жирную задницу!

Приданный ему в качестве поддержки пехотный полк одной из кадровых дивизий, под командованием решительного полковника Анри де Робера, потомка старинного дворянского рода, тоже был укомплектован почти полностью, хоть и испытывал некоторую нехватку в пулемётах.

Антуан, встав ещё затемно и тщательно побрившись, вспомнил разговор с командующим 2-й армией, своим непосредственным командиром, произошедший ещё позавчера…

— Садитесь, Гишар! — встретил его Юнцер, когда он вошёл к нему в кабинет.

Антуан не мог бы сказать что его командующий является гением времён Наполеона, для этого тому явно не хватало не только дерзости и решительности но и воинского опыта. В то же время, нельзя было и утверждать что тот ничего не смыслит в военном деле. Это не так. Просто, по своей природе, Шарль Юнцер был человеком не любившим рисковать и действовать наобум. Он предпочитал обстоятельную и тщательную разведку чтобы потом, отталкиваясь от её результатов, планировать свои действия, стремясь нанести противнику максимальный урон при своих минимальных потерях. Спору нет, тактика в целом правильная, но был один момент, который командующий 2-й французской армией, похоже, понял лишь совсем недавно… В данной ситуации у него не было на неё времени. Нужно было рисковать, действовать немедленно, не дожидаясь полного уточнения обстановки и выполнения всех положенных мероприятий. Иначе немцы раздавят их и пойдут дальше, на Париж…

Сам генерал, на взгляд Гишара, выглядел не очень. Набрякшие мешки под глазами, чуть сгорбленная фигура, потухший взгляд… Всё это наводило на мысли что недавнее поражение, после которого его армии пришлось отступить на юг, явно оставило на нём свой след и основательно подкосило Юнцера. И он до сих пор так от него полностью и не оправился… Плохо!

Помолчав несколько секунд он заговорил:

— Как вы понимаете, генерал, ситуация на фронте… очень сложная… — подобрал Шарль наиболее подходящий, по его мнению, эпитет. — Немцы продолжают наступать и Гамелен не уверен что мы сможем остановить их в ближайшее время. Часть нашей армии и британские союзники пытаются задержать вражеские танки но… пока не могут.

Юнцер замолк и, наконец, посмотрел ему прямо в глаза. Антуана поразил его взгляд. В нём была боль… Да, его командир явно страдал от этой боли но вряд ли она была физической.

— Я не буду сейчас уточнять почему и из-за кого сложилась такая ситуация… — продолжил он, снова опустив взор. — Этому не время и не место. Когда всё закончится то станет ясно. Вы видели карту и понимаете что самым лучшим решением, чтобы остановить, наконец, немецкие танки, будет выход на их коммуникации в районе Седана. Если нам это удастся, то без снабжения Гудериан и другие гитлеровские генералы остановят свои части. Поэтому мы, наконец, получили приказ из Парижа… В течении двух дней подготовить и осуществить это наступление. С юга ударим мы, с севера или северо-запада ударит 4-я танковая дивизия бригадного генерала Шарля де Голля. Между нами говоря, весьма непростой в общении человек… — пробурчал Юнцер, скривившись.

— По непроверенным сведениям разведки южный фланг участка прорыва охраняется немцами очень слабо, все силы брошены на запад. И пока они не исправили свою ошибку мы должны воспользоваться ею! — окреп голос командующего. — Я точно не знаю какими силами, кроме своей дивизии, будет наступать де Голль, но что касается нас… Вы понимаете что я не могу выделить вам много войск, особенно пехоты, потому что моя армия сейчас ослаблена. Пехотинцы нужны для обороны самой линии к югу отсюда. Генерал Бессон особо указал на это. Но зато вы можете присоединить к своей дивизии все танки которые есть в моём распоряжении. Они всё равно бесполезны среди бункеров. Что касается авиации… тут сложнее.

Гишар мрачно подумал что Шарль прав как никогда. В последний раз французские истребители он видел несколько дней назад, ещё до потери Седана. «Potez», «Dewoitine» и другие… Где они все? Теперь в небе только самолёты с крестами, которые атакуют любую колонну которую увидят.

— В соседней комнате вас ждёт офицер из штаба ближайшей авиационной воинской части. По его словам там уцелели пара разведчиков так что в нужное время вы сможете ими воспользоваться, генерал. И последнее… — Юнцер посмотрел на него и сжал губы. — Постарайтесь сделать всё что сможете, Гишар! Потому что, возможно, второй попытки у нас уже не будет… Те кто в Париже… На них не надейтесь. Теперь всё зависит только от нас! И от де Голля! Понимаете?

Антуан автоматически вытянулся в стойку и ответил, чувствуя себя так словно сжёг за собой все мосты:

— Заверяю, господин генерал, я возьму Седан и встречу вас на его главной площади! Или погибну чтобы это сделать! Да здравствует Франция!..

…Отбросив воспоминания Гишар отправился в штабную палатку для лёгкого завтрака. Он отлично понимал насколько ценно время и, будь его воля, начал бы наступление ещё вчера, 16 мая. Но увы… Отставшие ещё не подтянулись, экипажи измучены долгим маршем под частыми бомбёжками ненавистных штурмовиков, большинству танков нужен осмотр и мелкий ремонт, дивизия уже начала испытывать нехватку горючего и заправить все машины под пробку было невозможно. Да и де Голль, благодаря чудом прошедшему сеансу радиосвязи через передатчик большой мощности, сообщил что начнёт только утром семнадцатого… Поэтому пришлось ограничиться воздушной разведкой подступов к Седану, маленького городка под названием Вадленкур. Антуан хотел бы заранее переправиться на восточный берег но все мосты, как на зло, были уничтожены или настолько повреждены что не выдержали бы даже лёгкие «Panhard-178». Сапёров, которых и так было очень мало в распоряжении Юнцера, ему не дали. Так что, как ни крути, но Вадленкур, чтобы взять Седан, ему не миновать.

Воздушный разведчик, управляемый настоящим смельчаком, слетал в том направлении и вернулся обратно с несколькими дырками от пуль в корпусе и плоскостях. Но пилота, молодого двадцатилетнего Жан-Пьера Мореля, с вечно улыбающимся лицом, это не смутило.

— Господин генерал, докладываю! При разведке Вадленкура были замечены немецкие части в количестве примерно двухсот человек, оборудующих позиции на южных и юго-западных окраинах