Есть что скрывать - Элизабет Джордж

есть время. Она называла себя Эстер. Как, вы сказали, ее имя?

– Мёрси Харт. Эстер Ланж – это ее тетя.

– Значит, именно эти двое – Мёрси Харт и Эстер Ланж – знают ответы на ваши вопросы. Либо Мёрси Харт использует имя Эстер Ланж, либо Эстер Ланж стоит за тем, из-за чего закрыли клинику.

– Клинику закрыли из-за женского обрезания, – сказала Барбара.

Рот доктора Уэзеролл открылся, потом снова закрылся. Похоже, ей понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя.

– Чушь какая-то.

– К сожалению, нет, – сказал Линли. – У нас есть заявление матери будущей пациентки, подтверждающее это.

– И вы думаете, что я в этом замешана? Я много лет устраняю ущерб, причиненный женщинам калечащими операциями на половых органах. – Она вскинула руки, словно предупреждая возражения. – Как я сказала, мне нужно принять душ и ехать на Собачий остров. Вы достаточно долго мешаете мне сделать и то и другое.

Вестминстер Центр Лондона

– Похоже, они были на одной стороне, шеф, – сказала Барбара, когда они шли к своим машинам. В Твикенхэм они приехали по отдельности, каждый из своего дома. – Похоже, обе они боролись с женским обрезанием, только каждая по-своему. Ее рассказ вполне логичен. Она не знала, что Тео Бонтемпи – детектив, член специальной группы. Встретив ее в таком месте – да еще в африканском наряде, – она удивилась, ведь так? Простая случайность.

Барбара закурила, и Линли осуждающе посмотрел на нее.

– Мы на улице, – напомнила она.

– Могла бы подождать, пока сядешь в машину, – буркнул Линли.

– Хуже нет, чем бывшие курильщики, – сказала Барбара, обращаясь к небесам. Ответа не последовало, и она продолжила: – Если она консультировала женщин в клинике на Кингсленд, то вполне могла рассказывать женщинам о неприемлемости обрезания, особенно втайне от Мёрси, когда та была занята.

– Тем не менее она утверждает, что ничего не знает об этом, тогда как Мёрси называет себя наемным работником и говорит, что клиника принадлежит кому-то еще.

– Вы ей верите? Я имею в виду Мёрси. Не доктора Уэзеролл.

– Она предпочла отправиться в тюрьму Бронзфилд, только чтобы не рассказывать правду. О чем это говорит?

– По мне, так она опасается, что на нее повесят кучу обвинений, после чего она вернется в Бронзфилд на несколько лет, совершенствоваться в искусстве макраме.

– А вы что думаете?

– Возможно, она боится.

– Точно. Боится попасть за решетку. У нее есть мотив, шеф. И еще какой. Неудивительно, что она не хочет говорить ни с нами, ни с кем-либо другим, у кого есть серебристые браслеты.

Затем каждый сел в свою машину, и они направились в центр Лондона. Было еще довольно рано, и пробки еще не успели образоваться. Они ехали довольно быстро, и только на Грейт-Вест-роуд столкнулись со скопищем автобусов, такси и легковых автомобилей, ежедневно испытывающих терпение, выносливость и навыки вождения тех, кто осмелился сесть за руль.

В Чизвике Линли потерял из виду «Мини» Барбары. Но ей каким-то образом удалось добраться до подземной парковки Нового Скотленд-Ярда через несколько секунд после того, как Линли выбрался из своей «Хили Элиотт» и с удовлетворением отметил, что на машине нет ни единой царапины.

К лифту они пошли вместе; Хейверс нещадно дымила сигаретой, и его недовольный взгляд ее ничуть не смутил. Не было никакого смысла шутить насчет освежителя воздуха, и поэтому Томас лишь сдержанно поздоровался с Доротеей Гарриман и вместе с Хейверс присоединился к остальной команде.

Они сгрудились вокруг стола Уинстона Нкаты, передавая друг другу что-то похожее на фотографию. В атмосфере комнаты витало нечто. В других обстоятельствах это могло быть воодушевление, но в данный момент Линли не видел ничего такого, что могло бы вызвать воодушевление.

Первым их заметил Нката.

– Вы должны взглянуть на это, шеф. Я взял это у Монифы Банколе перед отъездом из Брикстона.

Линли и Хейверс подошли ближе.

– Что это? – Томас достал очки и посмотрел на фотографию, которую ему протягивал один из констеблей. На ней был запечатлен симпатичный черный подросток; часть лица его была скрыта в тени. Белая футболка с небольшим вырезом. Руки скрещены на груди, но свет падает так, чтобы подчеркивать рельефные мышцы. Линли сразу понял, кто автор фотографии, еще до того, как перевернул ее и увидел на обороте золотистую печать с именем Деборы.

– Кто это? – спросил он.

– Тани Банколе. Сын Монифы. Он в Челси вместе с Симисолой.

– Это снято не в Челси, – заметил Линли, вглядываясь в фотографию. Потом передал ее Хейверс и снял очки. – Здесь есть что-то важное? – Теперь он обращался к Нкате.

– Провалиться мне на этом месте, – пробормотала Барбара. – Чтоб я сдохла. – Она оторвала взгляд от фотографии. – Уинни, я бы расцеловала тебя прямо сейчас, но, боюсь, мы оба этого не переживем.

– Я ждал, что вы это скажете, – заметил Нката. – Ну, не точно. Но подумал, что вы захотите это увидеть.

Линли нахмурился. Он явно не заметил какую-то важную деталь на этом снимке.

Хейверс постучала по фотографии, но не по изображению мальчика, а по фону. Линли снова водрузил очки на нос. Он увидел, что Дебора настроила глубину резкости так, чтобы фон представлял собой череду пятен, больше похожих на кубистическую живопись, чем на реальные объекты. Мальчик, по всей видимости, стоял перед стеной, на которой висели различные предметы, но различить их было практически невозможно. Однако один предмет – он находился ближе к камере Деборы и стоял на столе прямо позади объекта Деборы – был более четким, хотя и не совсем. Насколько мог судить Линли, предмет был высоким. И угловатым. Вероятно, бронзовым. Но, самое главное, он был похож на «Стоящего воина».

Линли понял, почему все старались не проявлять эмоции. Всего существовало тринадцать копий «Стоящего воина» в разных коллекциях африканского искусства, выявленных Хейверс, но только одна из них пропала из коллекции Тео Бонтемпи. На фотографии могла быть пропавшая скульптура. Но даже если это «Стоящий воин», статуэтка вполне могла быть одной из тех, что продала галерея «Падма», и принадлежать человеку из списка, который Барбара Хейверс принесла из галереи в Пекхэме.

– Возможно, нам повезло, – сказала Хейверс. – Нужно узнать, где Дебора Сент-Джеймс сделала эту фотографию.

– И хорошо бы убедиться, что это действительно «Стоящий воин», – заметил Линли.

– Сэр, вы можете видеть…

– Да, мы можем видеть форму, и да, я согласен, что это очень похоже на «Стоящего воина». Но давайте начнем с владельца и не будем торопиться. Я позвоню Деборе. За работу.

Вестминстер Центр Лондона

Дебора разложила фотографии, подходящие, по ее мнению, для буклета, который Доминик Шоу планировала для Министерства образования. Помощник секретаря принесла макет проекта, и они вместе смотрели, какие фотографии лучше подходят для страниц с иллюстрациями.

Присутствовали также Нарисса Кэмерон и Завади. Нарисса показала помощнику секретаря предварительный монтаж двадцатиминутного документального фильма, который – после завершения работы – будут показывать школьницам. Работа над более длинным фильмом –