Почетный караул - Джеймс Коззенс

С нижнего балкона донесся взрыв хохота.

— Расскажи им еще тот, помнишь? — попросил кто-то, не переставая смеяться.

Другой голос охотно начал:

— Одна неудовлетворенная девица по имени Алиса…

В конце последовал новый взрыв смеха и еще кто-то сказал:

— Ну что, ребята, пошли? Если решили, то пора.

С темного озера долетел легкий ветерок. Слушая, как компания внизу расходится, Натаниел Хикс поднял свой бокал и со смущенной улыбкой выпил. Последний голос, капризно-самоуверенный и ребячливо-нетерпеливый, напомнил ему о лейтенанте Эдселле. И сразу же непроизвольно он погрузился в размышления о том, как проводит Эдселл ночь любви. Вот лейтенант Липпа сбрасывает юбку, потом рубашку, в чем мать родила (зачем ей ночная рубашка?) ложится и становится звеном в бесконечной армейской текучке: саркастические шуточки о военной службе, насмешки над дуростью, никчемностью и фальшивыми принципами генерала Била, полковника Моубри, полковника Росса, майора Уитни и вообще всего начальства. Между поцелуями бедная Липпа слушает аргументы в пользу равноправия черных, а объятия сопровождаются категорическим осуждением мира, построенного на личной наживе. И когда весьма быстро изольется и кончится случайная страсть, она, вне всякого сомнения, сможет подремать под скрупулезный отчет своего любовника о его дневных свершениях: о людях, которым он дал отпор, о людях, уничтоженных одним его словом, о людях, которых он заслуженно выставил на посмешище.

Натаниел Хикс созерцал эту гротескную картину с каким-то злобным удовольствием. И не потому, что считал ее единственно верной. Ведь был еще и другой Эдселл, совсем не похожий на того, которого он так хорошо знал. На самом деле сегодня днем, когда они с полковником Култардом были в кабинете полковника Росса, показной фасад дал трещину, и на мгновение за непроницаемой внешней оболочкой мелькнул совсем другой — неуверенный, обиженный и расстроенный Эдселл. Именно этого несчастного Эдселла лейтенант Липпа могла прижать к себе и нежно успокоить.

Прервав свои размышления, Натаниел Хикс прислушался: в прихожей открылась и закрылась дверь. Он вспомнил, что не заперся на задвижку, и при мысли о том, что кто-то забрел с предложением сыграть в покер, с раздражением поднялся. Выйдя через балконную дверь в освещенную гостиную, он с изумлением увидел капитана Эндрюса.

— Привет!

— А, это ты, Нат, привет! — повернулся к нему капитан Эндрюс. — Я думал, никого нет. Забыл здесь кое-что. Из моего барахла. Хотел взять бритву.

— Как Кэтрин?

— Боюсь, что неважно, — ответил капитан Эндрюс. — Они говорят, все в порядке, но мне кажется, что она очень больна. Ты знаешь, эта медсестра, что дежурила утром, такая молодчина! Хочу как-нибудь ее отблагодарить. Ее смена уже закончилась, а она еще там — сидит с Кэтрин. Меня, конечно, к ней не пускают.

Он снял очки и протер уставшие глаза.

— Послушай, Дон, не хочешь ли пропустить стаканчик? По-моему, тебе не помешает.

Капитан Эндрюс снова надел очки.

— Я, пожалуй, не буду, Нат. Потому что эта сестра, лейтенант Шекспир, ждет, когда я вернусь. А могла уйти уже час назад. Она мне расскажет, как Кэтрин. Я ведь не могу пройти в палату. Она хочет также показать меня ночной сестре, чтобы та знала, где меня искать. Там мне выделили койку в пустом крыле. Так что я лучше заберу все для бритья…

Он посмотрел на дверь ванной комнаты.

— Кларенс?

— Нет, — ответил Натаниел Хикс. — Собственно говоря, у нас сейчас гости. Лейтенант Турк из женской вспомогательной службы. Ты ее знаешь. В данный момент она принимает ванну.

По недоверчивому, ошеломленному взгляду капитана Эндрюса Натаниел Хикс мог догадаться, как тот оценил ситуацию. Примерно так же, может быть, немного возвышеннее он и сам оценивал ее вначале, сейчас же просто забыл об этом. Говоря, что все приличия будут соблюдены, лейтенант Турк, видно, не учла вариант с неожиданным посетителем.

Хикс тоже об этом не подумал и, объясняя капитану Эндрюсу, кто там в ванной и почему, даже не допускал мысли о возможно неверном истолковании своих слов. В какой-то мере это свидетельствовало о его наивности, но, к сожалению, только с точки зрения самого Хикса. Он попал в классическую комедийную ситуацию: невинный человек поражается тому, что все вокруг свидетельствует о его вине, а попытки объясниться ведут лишь к дальнейшему непониманию. Лишь он один может пролить истинный свет на это дело, зная, с чего все началось, но кто, скажите на милость, в данных обстоятельствах ему поверит?!

Не найдя, что ответить, капитан Эндрюс промолвил «О!» и в смущении отвернулся от Натаниела Хикса.

Хотя все это было, конечно, нелепо и забавно, Хикс с раздражением почувствовал, как заливается краской.

— Она заказывала номер на выходные, но заказ сорвался… — начал было он, но замолчал, представив, сколь сложным и подробным должно быть объяснение, о скольких взаимосвязанных фактах ему придется рассказать, чтобы получился хоть какой-нибудь смысл. Комедия пошла своим ходом. Теперь, что бы он ни сказал, это будет всего-навсего его версия. Поступки говорили сами за себя, причем убедительнее слов. Живущие в этом мире, если только они не вчера появились на свет, не раз слышали подобное (в том числе и бесхитростный капитан Эндрюс). Мужчина и женщина уединяются таким образом только с одной целью, и правильность подобного предположения отнюдь не уменьшается оттого, что женщина в данный момент находится в ванной комнате без одежды. (Объяснения мужчины можно опустить.)

Подчеркнуто спокойным голосом Натаниел Хикс сказал:

— Боюсь, она оставила свои вещи в твоей комнате. Я думал, тебя не будет… Я думал, она примет ванну и переоденется. Потом мы хотели немного перекусить — ужин я уже заказал, — и я бы ее проводил.

Все это было сказано напрасно. Естественно, он был уверен, что Эндрюса не будет; вполне понятно, что после ванны они поужинают и он ее проводит. Свежо предание!.. Натаниел Хикс рассмеялся.

— Дон, не волнуйся, ты ничему не помешал. У меня нет никаких видов на лейтенанта Турк, и она не собиралась проводить со мной ночь. Она моется в нашей ванной потому, что у них там нет ванных комнат. Она каждую неделю приезжает сюда с подругой с единственной целью принять ванну. Я заметил ее на автобусной остановке и подвез.

Многое оставалось недосказанным, но ситуация требовала простоты и краткости.

— Произошла путаница, — продолжал он, — и номер им не оставили. Когда она мне это рассказала, я подумал: почему бы не предложить ей по крайней мере нашу ванну? Кстати, давай-ка лучше все-таки пройдем на балкон и выпьем. Она вот-вот закончит. А поскольку она уверена, что я на балконе и весь номер в ее распоряжении, получится неловко, если мы вдруг ее здесь встретим.

Натаниел Хикс видел, что капитан Эндрюс честно и добросовестно пытается проглотить эту в общем-то правдоподобную историю. Он хотел, и у него получилось!

— Господи, Нат, я тут так нашумел… Надеюсь, ты не подумал, будто я решил… — Смутившись, он не закончил явную ложь. Вместе этого он сказал: — Да в любом случае, какое мне дело? Я, конечно, нахал, что заставил тебя оправдываться. То есть даже предположив… Ну ладно, нам действительно лучше здесь не торчать. Только мне пора. Собственно, я могу обойтись… Да, надо бежать вниз, хочу отправить несколько телеграмм.

Натаниел Хикс поднял руку:

— По-моему, она нас услышала. — Он подошел к ванной, из-за двери которой доносился голос лейтенанта Турк: «Нат?»

— Все в порядке! — крикнул он в ответ. — Дон Эндрюс заглянул за своими вещами. Через минуту можете выходить, мы будем на балконе.

— Нет, Нат, это лишнее, — вновь запротестовал капитан Эндрюс. — Собственно говоря, у меня есть другая бритва, лежит в верхнем ящике. Как ты думаешь, может, я пройду — ну, раз уж она знает, что мы здесь?.. Это займет всего минуту… — Он быстро открыл дверь в свою комнату.

Натаниел Хикс увидел на стуле открытую сумку лейтенанта Турк. На кровати были разложены чистое белье, форменная рубашка и юбка. Целомудренно отводя от них глаза, капитан Эндрюс прошел к туалетному столику.

— Нашел! — крикнул он. — Больше мне ничего не нужно. Прости, что я так бесцеремонно… Ты объяснишь лейтенанту Турк, почему я не мог подождать? Надеюсь, я не стеснил ее.

— Она очень разумная молодая девушка. Если ты постараешься не думать о ней плохо только потому, что ей нужна ванная, она будет весьма признательна.

— Господи, Нат! — Капитан Эндрюс открыл дверь. — Я вообще не вижу никакой причины… То есть… В конце концов, я знаю, что ты — это не Кларенс. И ты знаешь, что я это знаю. Все, пока!

— Надеюсь, у Кэтрин ночь пройдет хорошо, — сказал Натаниел Хикс.

В просторной, старинного образца ванной комнате на корзине для белья лейтенант Турк оставила флакон с ароматическими солями, отчего в воздухе держался стойкий запах лаванды. Других следов ее купания не осталось, и Натаниел Хикс отметил ее аккуратность.