Ювенилия Дюбуа - Николай Александрович Гиливеря

class="p1">Дина почувствовала взгляд. Подняла голову на мучителя. Смотрела она недолго. Первый же выстрел взорвал её черепную коробку, обрызгивая кусочками мозга лицо Гриши.

Подросток только взвыл на мгновение, а после затрясся. Его лихорадило. Вой этого мерзкого жалкого идиота только разозлил Федю, он с наслаждением искрошил надоевшую рожу в одну сплошную кашу, нажав на спуск аж четыре раза. Оставался только Союз.

Старик стоял рядом с дверью. Он не пытался прятать голову, бежать или предпринимать какие-либо ещё бесполезные действия. Стоял он по стойке смирно с ровной спиной. Подбородок его был вздёрнут чуть вверх, а глаза его, хоть и были налиты кровью вперемешку со слезами, выражали отнюдь не трусость, а готовность. Но к чему — было не до конца понятно.

Секретарь встал напротив п-а. Социальное расстояние было соблюдено. Вытянутая рука, даже чуть с запасом.

Мужчины смотрели друг на друга. Союз всё с тем же выражением готовности непонятно к чему, а Фёдор со взглядом уставшего человека.

— Вот и финал, Союз Демьянович. — Пистолет на пенсионера секретарь не направлял.

— Вижу я ваш финал! — Пробасил старик. — Но я не могу понять одного: зачем был нужен весь этот спектакль, если можно было просто сразу просканировать нам мозги, а затем спокойно убить! Зачем было разыгрывать весь этот цирк?

— Цирк… — Повторил Федя задумчиво. — Это не цирк, Союз Демьянович, а проформа. Сами понимаете, лица мы г-е, должны соблюдаться все правила.

— …

— Вы не обижайтесь на меня и нашего г-я. По-другому не могло быть. Ведь это вопрос безопасности нашей с-ы. А я люблю эту с-у, больше всего на свете. Вы, человек большой чести, должны всё понять. Увиденное вами — недопустимо. Скажу вам больше, об этом никто не должен знать, ведь пока есть знание, есть и опасность утечки информации. Вы ведь не хотите, чтобы наши враги с запада выкрали вас, списав с памяти фрагмент, который разрушил бы весь режим? — Федя выжидающе официально посмотрел на Союза.

— Нет конечно! Но… всё это как-то… дико, что ли?

— Не спорю, но выхода у нас не было, простите. Я вас, товарищ Бунин, неспроста оставил последним.

— Хм… — Только нашелся старик, начиная шарить в своей голове возможные варианты таких стечений обстоятельств.

— Я знаю, вы настоящий г-й. Настоящий п-т. Человек большой души. Да, да, не смущайтесь, это правда. Скажу вам по секрету, вам выписана п-я медаль высшей степени за заслуги перед о-м. Там выгравировали ваше имя. Вот, смотрите. — Тут Федя достал свой телефон, пока искал что-то, испачкал экран кровью.

Это была фотография медали, где в центре стояла цифра «1», чуть ниже написано «степень», а по краю дуги мелким шрифтом красовалось фамилия старика с инициалами.

— Ох, что вы… не стоило, это честь для меня, но работал я не за награду, а за общество! — Начал было Союз, краснея лицом, расходясь в лёгкой улыбке.

— Именно поэтому вы заслужили высшую награду! Можно пожать вашу руку? — Секретарь переложил пистолет в левую, а правой начал трясти стариковскую кисть. — Осталось вам, Союз Демьянович, совершить последний, главный подвиг, который только может совершить человек.

— Ох, я готов, готов служить своему о-у!

— Просто замечательно, уважаемый, просто замечательно! Видите ли, я сам по себе человек очень спокойный, не агрессивный. С огромным прискорбием и трудом я сделал всю эту грязную, но необходимую работу ради нашего В-я, но вот у-ь себя не могу, боюсь уж очень сильно. Нет во мне крепкого духа!

— Боже праведный, а вам-то зачем лишать себя бытия?

— Я ведь, знаете ли, тоже свидетель события. Да, да, такая вот работа у нас. Так вот, возвращаясь к теме. Как г-я с-ы и настоящего мужчину прошу вас: з-е меня, а потом ликвидируйтесь, пожалуйста. — С этими словами Абсманов протянул рукоять пистолета старику. — В обойме ещё четыре патрона, но хватит двух. Мы ведь с вами осознано это делаем. Точечно. Ха-ха. Стреляйте!

Старик стоял как завороженный, не поднимая руки, хоть указательный палец его уже был на курке. Секретарь учтиво взялся за дуло, приставив его к своей голове.

«Стреляйте» — прошептал он чуть ли не любовно.

Союз зажмурился, нажал на курок. Снова раздался грохот, но теперь оглушило не так сильно. Затем дуло уткнулось в стариковский висок. Рука его больше не дрожала, взгляд сделался спокойным и умиротворённым. Пересохшие губы разжались, дозорный тихо запел:

«…мы поднимем себя и близких,

создадим нерушимый союз. Всех свобод

нам на свете хватит, сплотить на веки

великую…»

Раздался выстрел. Наступила долгая тишина.

Эпилог

— Доступ у вас будет категории «С». Весь первый этаж, столовая (где вы и будете работать), а также общие комнаты отдыха входят в пропуск. Вот ещё, держите планшет. К глобальной сети его невозможно подключить, настройки менять строго запрещается. Вот в этой папке указаны пациенты.

— Угу.

— Вот сюда на карточку нажимаете, и вся информация о пациенте отображается, как за день, так и общая. Кто-что ел, пил, сколько раз в туалет ходил, приём лекарств. В ваши обязанности входит внесение комментариев. У нас каждый член персонала вносит свои, так сказать, коррективы. Хоть везде стоят камеры и датчики, человеческий глаз мы не списываем со счетов.

— Предельно вас понял.

— Очень хорошо. Детали по поводу самого рациона вам уже расскажет Наталья Панова. Да и вообще, не стесняйтесь. Мудр тот, кто задаёт вопросы на непонятные ему вещи.

— Аааа, да, благодарю. Вопрос можно?

— Разумеется.

— Внутренний двор, я бы…

— Да, вы совершенно правы, совсем забыл. К нему у вас тоже имеется доступ. Хотите выйти осмотреться?

— Если вас не затруднит.

Пожилой мужчина в белом халате поднёс к сканирующей красной точке пластмассовый пропуск. Дверь открылась. Его спутник, мужчина средних лет в гражданской одежде, проследовал за заведующим, держа в руке только что выданную рабочую форму с гаджетом.

Внутренний двор санатория выглядел очень ухоженным. Все весенние лужи быстро высыхали, так как бетонные дорожки имели подогрев. Сакура уже искусственно зацвела, а лавки выкрасили в свежий белый цвет.

В дальней части парковой зоны расположились качели, а строй лавок друг напротив друга образовывали подобие сквера. Вот только всё равно этот огороженный клочок хорошо просматривался. Именно там сейчас отдыхала группа пациентов.

— Как у вас здесь красиво.

— И не говорите, сколько лет здесь работаю, а глаза каждый раз радуются.

— У меня такой вопрос… Мне каждый раз нужно по фотографии находить нужного пациента? Ну, чтобы вести заметки.

— Ой, ну вы скажете. Разумеется, нет. На робе у каждого есть трёхзначный номер. Вы не заметили? Сегодня я что-то всё