Одиссея Варяга - Александр Чернов

Была, кстати, у "балковских вечеров" еще одна особенность, позволившая посвященным сделать вывод о том, что адмирал Макаров не только был прекрасно осведомлен о формах досуга наиболее активной части своего офицерства, но и не гласно тому потворствовал. Действительно ли существовал его устный приказ отправлять с кораблей эскадры не абы как, а по графику, десяток наиболее шустрых и боевых матросов с парой таких же бравых унтеров по вечерам менять прислугу в заведении и прислуживать господам офицерам, попутно присматривая за чужими и скоренько их выправаживая, доподлинно не известно. Но в итоге лишние уши так и не услышали практически ничего, что говорилось, шепталось или выкрикивалось за этим столом. А из тех нижних чинов, что потрудились вечерами в указанном заведении больше половины оказались потом в числе двухсот добровольцев, что были внесены Балком в списки довольствия первых двух рот морского спецназа…

Очевидный душевный подъем в среде деятельной части офицерства Артура, наметившийся с появлением в крепости полулегендарной фигуры "первого абордажника флота", конечно же был замечен и женской половиной крепостного общества, как без этого… Но, увы, в большинстве женских сердец той же возростной категории, поселились лишь грусть и ревность. Виной всему была эта рыжеволосая стервочка Гаршина, которая каким то непостижимым образом сумела приворожить к себе героя с "Варяга", причем при первом же его появлении в крепости! И теперь Балк кроме нее, своих офицеров-собутыльников и этого проклятого японского металлолома под Тигровым хвостом не видел ничего в упор. И никого… Некоторым слабым утешением служило то, что, похоже больше всего внимания он уделял все-таки именно металлолому…

****

Безупречно точный английский хронометр показывал пятнадцать минут шестого, когда утром 6-го июля артурский тралящий караван вышел на внешний рейд в полном составе. "Что-то непривычно рано они вылезли сегодня", отметил про себя господин Люшеньго, отмеривающий свою вторую утреннюю тысячу шагов…

Содержатель известного китайского ресторана "Тайпын", владелец трех джонок и вполне современного склада, весьма уважаемый как у китайской части населения города, так и у новых властей, купец Люшеньго прослыл не только серьезным и порядочным деловым партнером. В добавок ко всему он являлся еще и живым воплощением конфуцианства и даосизма. В частности, и в отношении гармонии человека и природы, а проще говоря – умел следить за здоровьем. Ежедневно, в любую погоду, на рассвете господин Люшеньго отправлялся на пешую прогулку – "семь тысяч шагов по пути Дао", как сам он ее называл. Возможно именно эти прогулки и позволяли уже не молодому вдовому китайцу, живущему в Артуре более двадцати лет, поддерживать себя в проекрасной физической форме.

Как поговаривал он сам, дела его с приходом в Артур русских пошли в гору. Заезжие купцы еще только обживались здесь, и все их интересы были направлены пока на обслуживание русского служилого и чиновного общества. Китайцы же были предоставлены сами себе. Имея три двухмачтовых джонки господин Люшеньго вел очень неплохую торговлю. Но его фирменным коньком была чистейшая ханжа, которую ему поставлял родственник из Инкоу. С этой, хоть и изрядно вонючей как и все крепкие рисовые напитки для европейцев водки, при разумном употреблении утром не болела голова!

Фирменный 50-ти градусный секрет "Тайпына" довольно скоро стал известен русской части населения крепости. А с учетом того, что сейчас у нас назвали бы оценкой по критерию "стоимость – качество", нет ничего удивительного, что в заведении господина Люшеньго вслед за отдельными любителями колониальной экзотики, стали появляться как русские армейские офицеры, так и некоторые моряки. Тем более, что в заведении и с закуской Люшеньго продовал ханжу дешевле, чем на вынос, а его повор готовил вполне сносное европейское меню. Вскоре у ресторана появилась новая пристройка, куда местным китайцам ход был заказан. Одним словом, как новые хозяева Артура, так и господин Люшеньго, были довольны друг другом…

С холмов у озера, по которым обычно совершал свой утренний променад господин Люшеньго, открывался прекрасный вид на гавань, стоящие, входящие и выходящие из нее корабли. В разные годы он видел над ними китайские, английские, японские и русские флаги. Но на фоне пробуждающейся утренней природы, эти железные дымящие создания выглядели лишь досадным, разрушающим ее чужеродным вмешательством. Медленно копошащиеся стальные чудовища, исторгающие отдаленный приглушенный шум и дым… Дым?!

Да, дым. И много дыма. Странно это, однако… Последние недели над русскими броненосцами, намертво закупоренными в гавани японским брандером, он едва курился. Над одной трубой не более. Это понятно – топился один котел для технических нужд. Сейчас же эти семь монстров немилосердно чадят из всех своих семнадцати труб… Коптить небо им помогают все современные крейсера… Что бы это могло означать? Удивленный господин Люшеньго сначала замедлил шаг, а потом даже остановился… Да! Ну, да! Русские снимаются с якорей… И "Ангара" с "Монголией" в проходе больше не стоят. Пик прилива миновал совсем недавно… Неужели собрались выходить? Но этого же не должно было… Этого просто не может быть!

Все предыдущие недели, когда эскадра была заблокирована лежащим в проходе "Фусо", выходы на траление совершались меньшими силами, но даже такая мера позволяла вице-адмиралу Макарову содержать в относительной чистоте от мин три фарватера. В ближнем охранении тралящего каравана привычно шли минные крейсера "Всадник" и "Гайдамак", а так же канонерские лодки "Гиляк", "Гремящий" и "Отважный". В дальнее охранение были назначены отряд миноносцев, отряд контрминоносцев и всё ещё самый перегруженный мелкокалиберной артиллерией крейсер "Паллада": не нашлось в блокированном Артуре достаточного количества шестидюймовок для его довооружения до норм "Аскольда", или тем более "Варяга". А снимать крепостные пушки с Перепелиной горы или с Головы тигра Макаров не счел возможным…

В этот раз миноносцы двигались позади тралящего каравана, а не на его флангах, возможно из-за ползущих с моря рваных полос тумана – следствия раннего часа. Но по мере улучшения видимости отряды миноносцев заняли свои законные места на флангах. "Паллада" же, которой теперь командовал капитан 2-го ранга Ливен (подтверждение присвоения ему звания каперанга из Питера еще не пришло), продолжала следовать вплотную за тралящим караваном – наличие среднего винта позволяло ей двигаться на очень малых скоростях, запуская бортовые машины лишь для корректировки курса. За ней компактной колонной шли и все наличные канонерки.

В половине седьмого створные знаки главного фарватера проскользнули "Новик" и "Аскольд". Всего десять минут спустя по их стопам без помощи буксиров, проследовал "Баян", а потом… Потом случилось то, к чему, после беспроблемного выхода "Баяна" господин Люшеньго был морально уже готов. В проход спокойно и уверенно двинулся "Цесаревич" под флагом адмирала Макарова! За ним с интервалом не более полутора корпусов "Ретвизан". Дальше нещядно дымящие "Победа" и "Пересвет" под флагом младшего флагмана князя Ухтомского. А буксиры тем временем суетясь и издавая резкие свистки уже разворачивали на створы "Севастополя"… Вот "Силач" ловко поддернул замешкавшегося было у артиллерийской пристани "Петропавловска"… Вот аккуратно и неторопливо, но уже без буксирной подмоги, прошла "Полтава", и все… Все семь артурских броненосцев монолитной колонной удалялись навстречу восходящему Солнцу…

Не ожидая открытия городского телеграфа китайский купец и ресторатор господин Люшэньго принес к его дверям очень важную деловую телеграмму в Шанхайский банк братьев Бодзянь, но… Двери эти так и остались закрытыми для него до самого вечера! По чьей то злой иронии, наверное, телеграф в Артуре как на грех с утра не работал и телеграммы ни у кого не принимали. Даже по большому блату и за большую мзду. Что уже ни в какие ворота! Оказывается кто-то из клерков конторы проигрался по-крупному и… украл вчера кассу! Однако уже вскоре похититель был изобличен. С утра на городском телеграфе торчали жандармы, филеры и корреспондент "Нового края", затем привезли подследственного: проводился следственный эксперимент. Тем временем дымы кораблей русской эскадры уже скрывались за горизонтом…

****

Все крейсера и броненосцы по приказу Макарова вышли в море с сокращёнными запасами угля и котельной воды, рассчитанными всего на пару суток активной боевой деятельности, из них один день – экономичным ходом. Эта мера помимо уменьшения осадки смогла обеспечить кораблям прибавку скорости от четверти до половины узла. И, конечно же, немаловажный плюс для броненосцев с их хронической строительной перегрузкой – более правильное положение бронированного пояса в воде…