Мартовскіе дни 1917 года - Сергей Мельгунов

[118]

Этот вопрос подробно разобран в моей книгѣ «Судьба имп. Николая II послѣ отреченія».

[119]

«Я лично — добавляет мемуарист — подписал единственный, подсунутый мнѣ ордер об арестѣ за всю революцію. Моей случайной жертвой был человѣк, во всяком случаѣ, достойный своей участи болѣе, чѣм сотни и тысячи. Это был Крашенинников — сенатор и предсѣдатель петербургской Судебной Палаты — возможный (?) глава царистской реакціи, вдохновитель серьезных монархических заговоров».

[120]

8-го марта совершенно неожиданно иниціатором одного из арестов является представлявшей тогда в Исп. Ком. трудовиков Н. В, Чайковскій: по его предложенію постановлено было арестовать протопр. военнаго вѣдомства Шавельскаго. Мотивы рѣшенія в протоколѣ не указаны. Шавельскій был арестован и находился под арестом в теченіе двух суток.

[121]

Находившіеся в Думѣ репортеры говорили Керенскому, что он в данный момент всемогущ в Россіи (франц. текст воспоминаній).

[122]

В воспоминаніях Керенcкаго студент не играет никакой роли. Это он, Керенскій, пришедшій тогда уже, когда Родзянко приглашал Щегловитова в свой кабинет, оборвал чрезмѣрную любезность Родзянко словами: «Щегловитов здѣсь не ваш гость, и я отказываюсь его освободить». В воспоминаніях Родзянко никакого Керенскаго не было, когда группа преображенцев привела к нему арестованнаго Щегловитова. Пораженный произволом Родзянко приказал освободить Щ., но солдаты сомкнулись вокруг своего плѣнника и самым «вызывающим образом» показали предсѣдателю свои винтовки, послѣ чего Щ. был уведен «нензвѣстно куда». По словам Керенскаго, он немедленно послѣ захвата предсѣдателя Гос. Совѣта направился в министерскій павильон и пытался убѣдить Щегловитова, во имя искупленія своего прошлаго, оказать родинѣ услугу, (протелефонировав в Царское Село о безполезности сопротивленія и посовѣтовав отдаться на милость народа. Щегловитов с твердостью от этого отказался.

[123]

Для того, чтобы избѣжать упреков за то, что он Думу превращает в полицейскую кордегардію, Керенскій нарочно избрал «министерскій павильон», находившейся как-бы внѣ Думы к соединенный с ней крытой галлереей.

[124]

Были аресты, произведенные и по иниціативѣ самого Врем. Комитета — так «по приказу правительства» (т. е. Вр. Ком.), был арестован финл. ген.-губ. Зейн и его помощник Боровитинов.

[125]

Впрочем, условія, в которыя поставлена была графиня, находившаяся с 11 марта уже под домашним арестом, были довольно таки своеобразны в революціонной обстановкѣ. Как утверждает комендант Таврическаго дворца, Перетц, у нея была собственная комбинированная охрана, ею оплачиваемая: 8 человѣк «домашней охраны» и 15 солдат гвардейскаго экипажа. Гвардейцы получали двойную плату —по 2 руб. в .день.

[126]

Упоминавшійся уже французскій журналист Анэ, со слов одного присутствовавших членов Совѣта, говорит, что в Екатерининском залѣ с Сухомлиновым произошел такой инцидент. Какой-то солдат бросился на него со штыком на перевѣс. Не сплошавшій Сухомлинов погрозил солдату пальцем — и солдат отступил. Пусть это будет только ходячим анекдотом — он характеризует обстановку.

[127]

Жевахов все же был арестован. Когда его привезли в Таврическій дворец, «толпа ревѣла» и забрасывала камнями каміон. Но конвой покинул арестованнаго, и Жевахову пришлось итти самоарестовываться и самому отыскивать путь в «министерскій павильон».

[128]

По утвержденіям Керенскаго, это была в ночь на 3-е марта; по словам самих заключенных, в ночь на 2-ое. Послѣднюю дату сообщает и Зензинов, принимавшій непосредственное участіе в ночной операціи.

[129]

В первые два дня обстановка была, как cвидѣтельствуют воспоминанія того-же Жевахова, нѣсколько иной, несмотря на то, что арестованные были окружены «озвѣрѣвшей» толпой, желавшей «растерзать» бывших министров. Сохраним стиль б. тов. обер-прокурора Св. Синода: «Подлѣ арестованных суетились жидки, семинаристы, выпущенные на свободу политическіе преступники. Каждый из них старался быть отмѣнно и изысканно вѣжливым, внимательным и предупредительным. Обращаясь к арестованным, они говорили: «когда мы сидѣли в тюрьмѣ, то вы надѣвали на нас кандалы, а вот мы угощаем вас папиросами; и тут же появлялся огромный поднос с табаком и папиросами. Откуда-то явились и сестры милосердія или же переодѣтыя курсистки с уголовным прошлым, я не знаю»... Сестры разносили чай, одна из них «открыто возмущалась чинимым насильем, была посредницей в перепискѣ заключенных с родными»... Жевахов говорит, что появившійся в павильонѣ с «цѣлой свитой» Керенскій произнес рѣчь на тему, что они арестованы только потому, что он хотѣл сохранить им жизнь, так как при народном гнѣвѣ против слуг прежняго режима каждый из них рисковал сдѣлаться «жертвой народной расправы».

[130]

Ошибка — старшій Хвостов не был арестован, а младшій Алексѣй был арестован позже в процессѣ разcмотрѣнія его дѣла в Чр. Сл. Комиссіи.

[131]

Как будто это подтверждает болѣе правильное опредѣленіе часа, даннаго Курловым.

[132]

Керенскій перечисляет Сухомлинова среди тѣх 8 министров, которых он предупредил в ночь на; 3-е марта, но в спискѣ Керенскаго не оказалось Макарова и других, которых, в общем, по воспоминаніям Зензинова, было 12 человѣк.

[133]

Эпидемія арестов в большей или меньшей степени прошла по всей Россіи. (В минимальных размѣрах ее можно отмѣтить для Москвы). Со всѣх концов из провинціи повезли арестованных в центр. Значительное число их в первое время попадало в Думу, здѣсь они регистрировались, распредѣлялись и освобождались особой думской комиссіей по «принятію задержанных военных и высших гражданских чинов», получившей, в общежитіи наименованіе «комиссія по разгрузкѣ» Таврическаго дворца. Комиссія дѣйствовала в теченіе всего марта. Через мѣсяц в кордегардіи Тав. дворца, отошедшаго в вѣдѣніе Совѣта, так как правительство перешло в Маріинскій дворец, осталось 16 чел. (Р. В.). Однако, отвѣтственныя лица среди арестованных — «опасные для новаго режима» — зачислялись за министром юстиціи, от котораго и зависѣла их дальнѣйшая судьба.

[134]

И не только в сѣверной столицѣ, пережившей боевые дни. Старый революціонер, полк. Оберучев, прошедшій во время эмиграціи жизненную школу «свободных стран» — Швейцаріи и Соед. Штатов, в кіевских воспоминаніях говорит о том «вкусѣ» к предварительным арестам «в порядкѣ цѣлесообразности», который развился среди лиц, возглавлявших общественный организаціи. Толпа шла дальше и, подобно революціонерам «Петербургской стороны», требовала подчас арестов «инакомыслящих».

[135]

Накипь эту сгустило не только появленіе на авансценѣ освобожденнаго толпой из-под тюремных замков уголовнаго элемента, но и участіе в событіях дня добровольцев «стараго режима». Прис. пов. Кнатц (Катенев), сдѣлавщійся особым комиссаром «по охранѣ архива, разгромленнаго толпой департамента полиціи, разсказывает о своеобразной картинѣ, представившейся ему при посѣщеніи особняка мин. вн. д. Громили департамент какіе-то «вѣрноподданные» революціонеры открывшіе несгораемые шкапы, заглянувшіе в департаментскія бумаги, но оставившіе совершенно не тронутыми всѣ царскіе портреты. К этим добровольцам стараго политическаго сыска могли присоединяться, конечно, и нѣмецкіе агенты. Надо ли говорить, что усиленно распространявшіеся тогда слухи, что революція освободила болѣе 300 нѣмецких шпіонов из Петропавловской крѣпости — сплошная фантазія любителей сенсацій, легко попадавших в дневники и письма иностранных наблюдателей смутной эпохи (напр., гр. Шамбрэн — секретарь французской миссіи).

[136]

Обыватель чувствовал себя на подмостках героической пьесы —скажет Троцкій.

[137]

Русскій человѣк, в представлены Оберучева, не мог сразу «выттряхнуть» из себя «жандармское нутро», которое было впитано им, благодаря «жизни при полицейском строѣ старой Россіи». Исторія послѣдних десятилѣтій с особой отчетливостью показала, однако, что дрожжи, на которых поднимается революціонное насиліе, отнюдь не вырабатываются только в лабораторіи традиціи стараго городка.

[138]

Обратим вниманіе —Милюков не счел нужным в этот момент упомянуть о Госуд. Думѣ.