Мартовскіе дни 1917 года - Сергей Мельгунов

[92]

При отсутствіи матеріала приходится воздерживаться от слишком категорических толкованій, к которым склонны комментаторы большевицких изданій, и связать диктаторскія тенденціи Караулова (если только вѣрить указаніям Шульгина) с попытками использовать Преображенскій полк.

[93]

Стеклов, очевидно, имѣл в виду упомянутое объявленіе Энгельгардта.

[94]

Человѣк иного лагеря, сын члена Гос. Думы Алексѣев, тогда еще студент Петербургскаго университета, в статьѣ «Рожденіе приказа номер первый» (с подзаголовком «из дневника»), напечатанной в 32 г. на столбцах эм. газеты «Возрожденіе», развил противоположный взгляд на происхожденіе этого документа. Он утверждал, что сам присутствовал 28-го в Таврическом дворцѣ, когда «рабочіе и солдатня, представители революціоннаго Петербурга и германскаго ген. штаба создавали «приказ № 1». Алексѣев видѣл отпечатанный на машинкѣ оригинал текста с карандашными и чернильными поправками разными почерками, «заготовленный не в помѣщеніи Думы » принесенный Кливинским. В его присутствіи оригинал текста по использованіи почему-то был иниціаторами передан депутату Караулову, с которым представители революціонной демократіи не были в добрых отношеніях. Глаза Алексѣева вообще в то время видѣли слишком много, а рука его это многое занесла в «дневник». Явившись утром или в ранніе дневные часы в Думу, он застал «необычайное зрѣлище» превращенія Таврическаго дворца в «цитадель» — спѣшно свозилось продовольствіе, заготовляли ручныя гранаты. Вокруг в углах и на балконах говорились рѣчи, «ежеминутно» приводились арестованные и т. д. На этой неудержимой фантастикѣ слишком богатой (памяти очевидца останавливаться, конечно, не стоит. Отмѣчаем ее, как послѣднее (хронологически) выраженіе другой версіи происхожденія «приказа № 1», сдѣлавшейся также общим мѣстом в мемуарах, вышедших из среды представителей «цензовой общественности» 17 г. Там царит на основаніи «внутренняго убѣжденія» вѣра в германское происхожденіе приказа, осуществленного через посредничество особой «подпольной организаціи» (Гучков, Родзянко, Шидловскій и др. — даже отчасти Милюков). У таких «историков» революціи, как Якобій, «приказ № 1», являющій собой выполненіе обязательств перед германским ген. штабом, цѣликом и проредактароваи послѣдним.

[95]

В записи 17 г. Энгельгардт говорит о выборных солдатах, пришедших «приблизительно от 20 различных частей».

[96]

В записи 17 г. значится: «приказ, проектированный ими, много меньше затрагивал основы военной (дисциплины, чѣм приказ № 1, и касался лишь выборов младших офицеров и установленія нѣкотораго наблюденія солдат за хозяйством в частях войск».

[97]

В записи 17 г. Энгельгардт свидѣтельствовал, что вопрос был обсужден в засѣданіи Врем. Комитета.

[98]

В записи 17 г. говорится, что предложено было принять участіе в разработкѣ Энгельгардту, как предсѣдателю военной комиссіи Кстати сказать, что он уже им не был. Функціи предсѣдателя принял, Гучков, назначив своим помощником ген. Потапова.

[99]

Мы видим, как далек Керенскій от дѣйствительности, когда утверждает, что «приказ № 1 был опубликован в отвѣт (?) на распоряженіе Энгелъгардта.

[100]

Не менѣе рѣзко выразился на совѣщаніи членов Гос. Думы 18 іюля крайне поправѣвшій за дни революціи депутат Масленников — он говорил о «проходимцах», засѣдавших в Исп. Ком. С. и Р. Д. и проявивших изданіем «приказа № 1» не то «подлость», не то «безуміе»..

[101]

Косвенное подтвержденіе можно найти в воспоминаніях Гучкова, который отнес разработку «приказа» на ночь, когда он возвращался из Пскова.

[102]

Побасенка от том, что «приказ № 1» явился актом «временнаго правительства», настолько прочно укоренилась в сознаніи нѣкоторых кругов, что ее через много лѣт повторил в воспоминаніях в. кн. Александр Мих., а придворный исторіограф ген. Дубенскій так опредѣленно знал, что Алексѣев «полтора часа» уговаривал Гучкова не опубликовывать этого «приказа». Военную среду донельзя раздражали заявленія представителей революціонной демократіи. что они в свое время вынуждены были обстоятельствами издать приказ № 1.

[103]

Сам Иванов выѣхал позже, и его вагон был прицѣплен к эшелону в Оршѣ. Этот факт, как мы увидим, он позже и пытался при допросѣ в Чр. Слѣд. Комиссіи использовать, как доказательство того, что никакой карательной экспедиціи не было.

[104]

По разсказу Ломоносова Иванов требовал пропустить до Ц. С. с отдѣльным паровозом только один его вагон. Думскій (комиссар Бубликов запросил Врем. Ком. и получил будто бы приказ: «пропустить». Несуразность этого разсказа столь очевидна (Иванов прибыл в Царское со всѣм своим отрядом), что ген. Мартынов вольно или невольно сдѣлал подмѣну и говорит, что по инструкціи Вр. Ком. Иванову был дан экстренный поѣзд. (Отсюда вывод: Врем. Ком. видѣл в Ивановѣ «не столько врага, сколько союзника»).

[105]

Бородинскій полк шел тремя эшелонами и спеціальным эшелоном батареи. К моменту, когда разыгрались событія, в Лугѣ находились два первые эшелона.

[106]

Нѣсколько неясно лишь о пулеметной командѣ полка, о которой упоминал Иванов, как ушедшей вмѣстѣ с «моряками» в Петербург. Отсюда пошел слух, что полк «побратался» (Мстиславскій) с возставшими.

[107]

О свиданіи его с имп. Александрой Федоровной в другом мѣстѣ.

[108]

Письмо к Гучкову было опубликовано еще в революціонные дни в «Русском Инвалидѣ».. Между прочим, Иванов писал, что его вагон был просто «прицѣплен» к поѣзду с Георгіевским батальоном. Вѣроятно, это и послужило основой для ломоносовской легенды, приподнесенной автором в видѣ разсказа о том, как под вывѣской таинственной поѣздки георгіевских кавалеров на выставку трофеев в Ц. С. пытались сокрыть истинную цѣль посылки экспедиціи ген. Иванова.

[109]

Блок пишет, что Доманевскій был командирован ген. Занкевичем для «исполненія должности начальника штаба» в отрядѣ Иванова. Сам Иванов об этом в показаніи не упоминает и говорит, что были (присланы «два человѣка... сообщить и оріентировать». (В показаніях Иванов говорит о встрѣчѣ с Тилле, но в письмѣ Гучкову называет и Доманевскаго).

[110]

Ген. Занкевич, командовавшій 28-го правительственвыми войсками на Дворцовой пл., 2-го по приказанію Родзянко запрашивал управленіе ген. кварт, в Ставкѣ о положеніи на фронтѣ.

[111]

В воззваніи этого не было, но очевидно так была информирована Ставка. По крайней мѣрѣ и ген. Болдырев в свой псковскій дневник записал нѣчто аналогичное.

[112]

«Прихвастнул я» — замѣчает мемуарист, освѣдомленный через ген. Потапова, что для встрѣчи на «6-й верстѣ» имѣется 4 пушки и шесть тысяч солдат.

[113]

Шульгин утверждает, что на одной из станцій они были даже соединены прямым проводом с находившимся в Гатчинѣ Ивановым и имѣли довольно длительную бесѣду с ним: «старик стремился повидаться с нами, чтобы рѣшить, что дѣлать». Иванов жаловался на то, что отрѣзан от Петербурга, жаловался на разложеніе георгіевцев и пр. Из-за спѣшки дѣло ограничилось лишь информаціонными разговорами. Сообщеніе Шульгина довѣрія не возбуждает.

[114]

Ивановым был арестован лишь начальник станціи не то Вырицы, не то Царскаго Села. В служебной запискѣ Тихменева упоминается начальник царскосельской станціи, котораго Иванов увез с собой в Вырицу «по неизвѣстной причинѣ».

[115]

По утвержденію Шидловскаго, «журнал Комитета» был составлен __ «один общій для періода 27 февраля — 10 марта», так что он дѣйствительно писался post factum, «и старанія раздѣлить все это время на отдѣльныя засѣданія оказались не осуществимыми». Не подразумѣвается ли под таким протоколом то обозрѣніе, которое редактировал Милюков?

[116]

Интересно, что и во Временном Комитетѣ выставлены были подобные же аргументы в пользу кандидатуры Керенскаго. Так утверждает б. московскій прокурор Чебышев, ссылаясь на Максакова: «Керенскій был назначен в вѣдомство, гдѣ он мог «меньше принести государству вреда».

[117]

Я должен исправить не совсѣм понятную теперь для меня ошибку в текстѣ моей книги «На путях к дворцовому перевороту». Там сказано, что кандидатура Керенскаго выдвинулась тогда, когда предварительный список, оглашенный Милюковым в залах Таврическаго дворца, вызвал бурный протест. Тогда члены Врем. Комитета пожертвовали Маклаковым и уговорили Керенскаго принять назначеніе. Колебались между этими двумя именами. Но как раз в первоначальном наброскѣ состава Временнаго Правительства, помѣченном 1 марта, значится первой фамилія Керенскаго — она зачеркнута, и вставлено Маклаков».