Легенды Соединенного королевства. Мир света - Владимир Игоревич Ашихмин

меня? Я понравился ему? Загадка! Мне захотелось её разгадать. Я не использовал телепатию с Лунных Врат, где птичка привела нас к домику Эмилии. Расслабившись, я попытался пробиться в сознание могучего зверя. Едва лишь тронув бешеный водоворот мыслей, я тут же отступил. Не умеешь – не берись, такому учатся всю жизнь. А я, в отличие от Альфонсо Дельторо, в телепатической магии практически дилетант. Наверное, моим уделом навсегда останутся незатейливые мысли-вспышки таких животных, как полёвка, воробей и жаба. Немного расстроившись из-за неудавшегося телепатического контакта, я сразу возжелал дать себе обещание научиться как следует понимать животных, однако осёкся. Ещё неизвестно, буду ли я жив к следующему восходу, так что нечего строить долгоиграющие планы, нужно жить здесь и сейчас. Вселенная, веди меня.

Я повернул голову и увидел поравнявшуюся со мной Серэнити. Её лицо сияло восторгом. Она получала удовольствие от езды на снежном барсе. Глаза Великого инквизитора горят жизнью, но долго ли так будет? Живая Вода, Живая Вода, ты не даёшь мне покоя…

Заставляя себя подавить нахлынувшие мысли о неминуемой смерти Серэнити, я обратил внимание на то, что мы оказались на тропе под самой сенью горы. Посмотрев ввысь, я понял, как опасно здесь находиться. Малейший обвал, и – поминай, как звали! Счастливо миновав сложный отрезок пути, я облегчённо вздохнул. Дорога стала уходить круто вверх, и весь оставшийся день мы провели, взбираясь к иззубренной вершине. К ночи Дурнбад сделал привал. Ютясь на клочке ровной поверхности, наша компания тряслась от пронизывающего насквозь холода. Чтобы согреться, мы кутались в одежду и жались друг к другу спинами. Дурнбад был похож на старого волшебника. Облепивший бороду снег сделал её абсолютно белой. Развязав седельные сумки, старейшина войны выдал каждому коту положенную ему порцию мяса. Управившись с кормёжкой снежных барсов, он достал флягу и, отпив маленький глоточек, промолвил:

– Отсюда, конечно, не видно, но на том отроге стоит застава Надургх, тот самый Шагрок, о котором я говорил тебе, Калеб. За ним начинаются Ничейные Взгорья. После того, как мы оставим Шагрок позади, нам предстоит определиться, по какой дороге мчать к Небесному Мосту, ведущему в Трузд. Собственно говоря, выбор-то невелик: Полярный Тракт или Проход Безнадёжности. По одному ходят все, кому не лень, а по-другому – только сумасшедшие.

– Лёгкая дорога и трудная дорога, так? – поинтересовалась Серэнити.

– Да.

– Как я догадываюсь, у трудной дороги есть какие-то преимущества?

– Её козырь – это разница во времени. Обычным гномам не в жилу рисковать в вероломных и лавиноопасных сходах Прохода Безнадёжности, поэтому на путешествие от Трузда до Зарамзарата, они, скача по Полярному Тракту, тратят по две, а то и три недели. Смельчаки же – иного покроя. Торопящиеся по одним только им ведомым делам, они, чтобы не делать умопомрачительный крюк, сигают напрямик и через день безостановочной езды оказываются на землях Караз или Надургх. Естественно, что Проход Безнадёжности покоряется далеко не каждому, и большинство из безрассудных авантюристов, понадеявшихся на авось, чаще всего становятся жертвами коварного льда. Я знаю, что ваша, а теперь и моя миссия неимоверно ответственна, и потому предлагаю решить, что важнее: тише да дальше или быстрее, но смертоноснее.

– Проход Безнадёжности! Звучит-то как мило! – заметила Эмилия.

– Это лишь одно из его имён.

Дурнбад принялся загибать пальцы.

– Гнев Богов, Ледяные Могильники, Седая Коса. Каждый клан по-разному кличет это легендарное место.

– А ты бы сам что предпочёл? Короткую или длинную соломинку? – спросил я.

– Если бы под Зарамзаратом бесновались орды Десницы Девяносто Девяти Спиц, то я бы без колебания взял короткую, – хмыкнул старейшина войны. – Я – рисковый парень.

– Не стоит говорить о том, что у нас нет в запасе лишних недель, но я бы не хотел расстаться с жизнью из-за какого-то снежного обвала, – буркнул Грешем.

– Поддержу усатого моржа, – кивнула моя подруга. – Вероятность погибнуть слишком велика, надо идти в обход.

– Я чувствую, что нам необходимо как можно скорее оказаться на Пике Смерти, – вполголоса сказала Серэнити, тряхнув водопадом белых волос. – Если Урах явит свою волю, то мы преодолеем Проход Безнадёжности целыми и невредимыми.

Не высказался только я. Два голоса против двух, моё мнение станет постановляющим. Как поступить? Более четырнадцати дней скакать по долам иссушающих морозных гор, или испытать судьбу в роковом переходе? Я знаю, что сделаю. Я подкину монетку и доверю Вселенной избрать мой путь. Достав из кармана свой «счастливый» медяк, я подбросил его в воздух. Оборот, два, три, оп! Я словил монетку и перевернул кулак. На ладони скалился лев, а на другой стороне осталось насупленное лицо Манфреда Второго. Ухмыльнувшись, я объявил свой вердикт:

– Идём через Проход Безнадёжности.

– Я знал, что мой брат по крови не трус! – хохотнул Дурнбад.

Эмилия одарила меня мрачным взглядом, а Грешем угнетающе промолчал. Друзьям многое пришлось пережить со мной, и новая перспектива расстаться с жизнью им ничуть не улыбалась. Коротко вздохнув, моя подруга сдёрнула с головы капюшон, и нам на обозрение предстало её изуродованное лицо.

– Мне особо-то и терять нечего, если я умру, – спокойно сказала колдунья. – Калеб, старый мой гриб, куда ты, туда и я. Так уж сложилось, так уж суждено моим глупым сердцем. Главное, что я буду с тобой.

– А я с тобой, – проговорил я, обнимая подругу. – Согласись, ты бы заскучала, будь у тебя другой лучший друг.

– Который бы не ввязывал меня в неприятности?

– Именно.

– Эх, Калеб…

Серэнити положила руку на колено Эмилии.

– И терять тебе есть, что. Всё будет хорошо. Вот увидишь.

– Спасибо за поддержку.

– К тому же ты запамятовала про Сухой Лёд лепрекона, – добавил я. – Начало положено, мы вернём тебе красоту!

– Я не забыла про фиал! Я думаю о нём практически ежеминутно!

– Мы соберём его! Осколок к осколочку!

– Обещаешь?

– Разве может быть иначе? Разве я когда-либо не сдержал своего слова? Так что – выше нос, моя дорогая Зеленоглазая Весна!

Эмилия наконец улыбнулась.

Не оставляя дозорных, мы легли спать. В эту ночь ко мне приходили странные цветные видения. То я лысой птицей летел над бескрайними дюнами песков, то рыбой скользил по морскому дну, выискивая съедобных рачков, то, обернувшись волком, выл на кромке леса. Казалось бы, всё идёт своим чередом, однако внешняя умиротворённость мешалась с внутренней напряжённостью тех животных обличий, в коих я побывал. Всюду чувствовался разлад. Скверна и гниль заполняли мироздание. Они безжалостно вонзали свои истлевшие клешни в землю, воду и воздух. Там, где проползал их тлетворный палантин, жизнь обрывалась или видоизменялась так, что сама суть естества преобразовывалась в угоду гниению. Неожиданно во сне я задался вопросом – а что есть Десница Девяносто Девяти Спиц? Вопрос разросся и обзавёлся корнями. Откуда берутся её бессчётные орды? Где их прародина? Почему они клокочут дикой злобой разрушения? Чья