История Византии. Том 1. 395-518 годы - Юлиан Андреевич Кулаковский

кровопролитие и тем усилить пропаганду врагов Халкидонского собора в Египте и на Востоке. Мерами вразумления, к которым неоднократно прибегал Анастасий, как он поминает об этом в своем ответе папе, нельзя было остановить борьбы, которая охватила Церковь на юге и востоке.[1382]

Сношения с римским престолом осложнились в ту пору вопросом об Иллирике. Провинции, входившие в эту префектуру, составляли диоцез римского патриаршего престола и сохранили старое отношение, несмотря на попытки Аттика и Прокла, вплоть до времени возникновения раскола, вызванного появлением Энотикона. Усилия папы воротить Иллирик под свою власть после 484 года долго были безуспешны. Но в 515 году епископ Фессалоники Дорофей стал искать, по своему почину, восстановления церковного общения с Римом. Его примеру последовали епископы Дардании и провинции Старого Эпира с епископом Никополя Альциссом во главе. Пребывание папских легатов в Константинополе ускорило и облегчило дело.[1383] Папа ставил непременным условием воссоединения анафематствование Акакия, Тимофея Элура, Петра Кнафея, Петра Монга. Анастасий в 516 году вызвал к себе епископов Лихнида, Наисса, Сардики, Никополя и Павталии для объяснений по этому делу. Совещание ни к чему не привело, а два епископа, Альцисс Никопольский и Гайан Наисский, умерли в Константинополе.[1384] В том же году епископы провинции Старый Эпир составили Собор для выбора преемника умершему Альциссу. Избран был Иоанн, который вступил в сношения с папой, и папа издал по этому поводу «Правило веры» (Regula fidei), в котором утверждал как незыблемое положение, что Римская церковь всегда хранила неповрежденную веру (immaculata religio) и что в ней одной — «цельная и истинная твердыня христианской религии» (integra et verax christianae religionis soliditas).[1385]

Принимая близко к сердцу дела Иллирика, папа продолжал сношения с Анастасием, и в 517 году прибыли в Константинополь папские легаты с тем же Эннодием во главе,[1386] а всего съехалось до 200 епископов. Так как папа упорно стоял на своих анафемах, то было ясно, что никакого соглашения последовать не могло, и Анастасий предпочел не открывать Собора. Сохранилось письмо Анастасия к папе Гормизду от 11 июля 517 года. Начав с рассуждения об искупительном значении вольных страстей Иисуса Христа, император говорит о прощении и милосердии как заветах Христа и заявляет папе, что он считает нецелесообразным обращать просьбы к тем, кто проявляет высокомерное презрение к просящим. «Мы можем снести, — так заканчивает император, — что нас обижают и вменяют в ничто, но мы не допускаем, чтобы нам отдавали приказания».[1387] Этим письмом Анастасий закончил свои сношения с папой.

Съехавшимся епископам было предложено возвратиться в свои епархии, а папские легаты были посажены на корабль и под военной охраной отправлены назад. Им было запрещено сообщать кому бы то ни было выработанное в Риме вероопределение в 19 пунктах. Несмотря на этот запрет и военную охрану, легаты, как они о том сами сообщили папе, сумели через монахов распространить этот документ по всем епископиям.[1388] Но получившие его епископы почли за лучшее препроводить это вероопределение императору. Так вопрос о Соборе с участием римского престола кончился ничем к большой обиде папы и ревностно отстаивавших его авторитет константинопольских монахов.[1389]

Весною следующего 518 года, в апреле, скончался патриарх Тимофей, и на третий день Пасхи (17 апреля) опустевшую кафедру занял, по выбору императора, пресвитер и синкелл Софийского храма Иоанн, каппадокиец по происхождению. Длившийся уже много лет протест монахов принес свои плоды: население столицы разделяло в значительном большинстве их воззрения, и новый патриарх выдержал бурный натиск толпы, которая требовала от него, чтобы он изрек анафему на Севера.[1390] Так назревала та реакция, которая наступила немедленно по смерти Анастасия, последовавшей в июле месяце того же года.

ФИНАНСОВЫЕ И АДМИНИСТРАТИВНЫЕ РЕФОРМЫ АНАСТАСИЯ

Внешние войны в первую половину правления Анастасия, вторжения варваров из-за Дуная, особенно грозные в начале и в конце этого царствования, столь частые волнения в столице, сопровождавшиеся убийствами и пожарами, стихийные бедствия, посещавшие отдельные местности империи в разное время, сооружения пограничных крепостей в обеспечение мира с внешним врагом — все это в целом предъявляло огромные требования государственному казначейству. Анастасий, как опытный государственный муж, не только умел справляться со всеми этими затруднениями, но доказал блестящее состояние финансов империи тем, что оставил в наследие своему преемнику огромный фонд в количестве 320 тысяч фунтов золота, т. е. ок. 120 миллионов золотых рублей на наши деньги. Этот блестящий результат финансового управления Анастасия является лучшим свидетельством верности суждения об этом человеке тех, кто выдвигал на престол, опустевший по смерти Зенона, гражданского чиновника сравнительно невысокого ранга, не достигшего звания сенатора, хотя ему было уже 60 лет. Очевидно, Анастасий имел случай внушить им уважение к своим высоким дарованиям, хотя и не занимал раньше ответственных постов.

Анастасий начал свое царствование изданием манифеста о сложении недоимок по государственным податям за прежнее время. Одновременно с тем был опубликован указ в ограничение бедствия, которое причиняли профессиональные доносчики (delatores). Весьма вероятно, что этот указ имел ближайшее отношение к взысканию податей и повинностей; но в нем была и другая сторона. Анастасий заявил им разрыв с прошлым, так как при Зеноне специальность доносчиков, приносившая денежные выгоды как им самим, так и правительству, стала тяжким общественным бедствием.[1391] Другим злом, против которого Анастасий вступил в борьбу с самого начала своего правления, была продажа административных должностей, которую пытался в свое время искоренить Маркиан. Но это старое зло вскоре возродилось, и при Зеноне выросли цены отдельных постов, смотря по их доходности. Прокопий Газский в своем панегирике Анастасию, вспоминая время Зенона, утверждает, что в ту пору административные должности отдавались тому, кто больше предлагал, в надежде затем нажиться за счет управляемых.[1392] Анастасий положил конец такому порядку и достиг в этом отношении блестящих результатов. В свидетельствах источников о времени его правления нет обычных жалоб на вымогательства и обиды чиновников, а в хронике Иешуа Стилита, писавшего в Эдессе, о многих помянутых по разным поводам чиновниках с похвалой отмечены их бескорыстие и забота об интересах подчиненного им населения.

По старым традициям империи функция суда была связана с администрацией, а потому продажа должностей вела к большой неправде в судах. На деятельность суда Анастасий обратил самое ревностное внимание и заслужил репутацию восстановителя правды в судах. Администрация империи завершалась в лице префекта претория. По свидетельству Иоанна Лидийца, при Анастасии выросло значение этой магистратуры как центральной апелляционной