История Византии. Том 1. 395-518 годы - Юлиан Андреевич Кулаковский

не бесчинствуют ради корысти.)[1405] Но тот свидетель, который определеннее и яснее других сказал нам об этой реформе, а именно Евагрий, живший в Антиохии в конце VI века, весьма несочувственно отзывается об этом нововведении Анастасия и видит в нем умаление значения и почетного положения членов городского сената.[1406] С осуждением относится к этой реформе также Иоанн Лидиец и вносит тем весьма резкое противоречие в свою общую оценку финансовой политики Анастасия. Инициативу реформы он приписывает сирийцу Марину, который предложил императору новую организацию взимания налогов. Городские курии были освобождены от лежавших на них прежде обязанностей, а налоги с каждой общины сдавались на откуп (ἀπεμπολὣν τοὺς ὐπηκόους παντὶ ὡς ἔτυχεν). О виндиках он замечает, будто они поступали с населением «не лучше, чем враги». Казна обогащалась, а префектура потеряла свое значение, так как от нее отошли дела по сбору повинностей.[1407] По-видимому, водворение виндиков не было проведено повсеместно в империи, так как через несколько десятилетий после того Юстиниан в своих указах поминал о виндиках наряду с другими сборщиками налогов, как-то: exceptores (Nov. 134, с. 2), canonicarii aut alii quidam (Nov. 138, c. 5). Если виндики являлись откупщиками взыскиваемых с населения податей и повинностей, то эта реформа вряд ли могла явиться облегчением для плательщиков. Но возможно, что в отдельных местностях освобождение мелких собственников от крупных, какими являлись члены местных курий, в деле взыскания налогов вело к тому результату, о каком свидетельствует Присциан.

Осуждая введение откупов в дело взыскания податей, Иоанн Лидиец тем не менее хвалит Анастасия за то, что он заботился о своих подданных «как о родных детях». Эта репутация Анастасия является обобщением тех многочисленных случаев освобождения от уплаты прямых податей или сбавки податных окладов, которые бывали при нем по разным поводам в разных концах империи. Так, 25 декабря 503 года в Эдессе был опубликован указ о полном освобождении от взноса государственных податей населения Месопотамии ввиду бедствий, причиненных этой стране войной с персами. Эта льгота повторялась затем каждый год до полного прекращения военных действий и в самый год ратификации мира.[1408] Точно так же провинции восточной части Малой Азии после вторжения гуннов в 515 году были освобождены от податей на три года.[1409]

В случаях полного неурожая вследствие бездождия или налета саранчи в восточных областях империи население пострадавших местностей обращалось к императору с ходатайствами через епископов о сбавке оклада, и такие ходатайства встречали благосклонное внимание императора. Так, в 500 году епископ Эдессы ввиду неурожая, постигшего область этого города от засухи и саранчи, просил о полном сложении земельного налога. Но строгими мерами правителя деньги были уже собраны и доставлены в столицу раньше, чем прибыл туда епископ. Анастасий удержал их, но сбавил селянам по два фолла и освободил население от обязанности доставлять воду армии, чем создал для него новый вид заработка.[1410] В 501 году, когда голод сопровождался и мором, начальник области Демосфен получил от императора большую сумму денег и кормил голодных.[1411] В 505 году епископ Эдессы Петр прибыл в столицу по такому же поводу. Император милостиво принял его, но упрекнул за то, что он оставил свою паству в такое трудное время. Он был уже оповещен о бедственном положении населения Месопотамии, и местные представители власти объявили указ о сложении податей в ту пору, когда епископ находился в Константинополе. Сирийский город Гиераполь получил в то самое время сбавку третьей части податного оклада.[1412] После ужасов, пережитых Амидой во время персидской войны, император и патриарх посылали каждый от себя денежное вспоможение жителям, возвращавшимся на свои пепелища. Препозит Урбикий лично посетил пострадавшие местности и раздавал деньги от себя в Амиде и Эдессе.[1413]

В 512 году проживал в столице знаменитый палестинский монах Савва. Он воспользовался милостивым вниманием императора, чтобы ходатайствовать о сложении с оклада Палестины ста фунтов золота. Анастасий отнесся внимательно к его просьбе и отдал приказ о сбавке префекту претория Зотику. Но Марин привел основательные мотивы в отмену этого распоряжения, и дело расстроилось. Савва повидался с Марином, корил его за корыстолюбие и, если верить автору жития, предсказал пожар его дома во время бунта, происшедшего в тот год в ноябре месяце.[1414]

Деятельность виндиков и хрисотелия принесли свои результаты. Золото стекалось в казну и, вероятно, по местам выходили стеснения денежного рынка. В этом смысле можно понять жалобы на корыстолюбие императора Анастасия у Иоанна Антиохийского. Он корит императора за «ненасытную страсть к деньгам», за то, что он откупался от варваров вместо того, чтобы воевать с ними, и водворил всеобщую бедность (κοινην ἃπασι δωρύμενος ηἣν πενίαν). Но тот же самый автор прибавляет, что Анастасий возводил в обедневших по его вине городах общественные здания и заботился о благоустройстве их, давая делу вид благотворения и благочестия (εὐσεβείας τρόπϕ).[1415] Точно так же и Иешуа Стилит в конце своей хроники делает замечание, что этот столь внимательный раньше к нуждам своих подданных государь стал к концу своего правления иным.[1416]

В связи с упорядочением финансового управления империи стояло выделение из ведомства комита частной казны императора другого, носившего имя sacrum patrimonium, которое получило своего особого начальника с титулом комита. В Западной империи это выделение существовало, по-видимому, с давних пор. Краткий указ, сохранившийся в Кодексе Юстиниана (1, 34), не дает материала для более точного выяснения круга ведомства нового сановника.

К тем же заботам об улучшении и обеспечении государственного хозяйства относится указ Анастасия о лишении свободного поселенца на частной земле права покинуть свое местопребывание, если он состоял на данном хозяйстве в течение тридцати лет.[1417] По тогдашним условиям земельных отношений этот закон в равной мере обеспечивал интересы как землевладельца, так и арендатора.

В связи с заботами о благоустройстве финансового управления Анастасий ввел новый вид медной монеты, чекан которой начался в 498 году. Задолго до Анастасия, со времени расстройства денежного обращения в империи в III веке, существовал счет медной монеты на мешки, folles, которые принимались для счета запечатанными и должны были соответствовать определенному весу.[1418] Анастасий начал чеканить взамен старых folles новую монету с изображением на ней своего лица и соответственной надписью. Эта монета понравилась современникам, как видно из записи хрониста об этом событии,[1419] и тип ее держался затем в течение столетий. По своей стоимости она соответствовала 40 медным динариям или нуммам