История Византии. Том 1. 395-518 годы - Юлиан Андреевич Кулаковский

инстанции.[1393] В связи с этой переменой в характере префектуры стоит другое крупное нововведение. Анастасий начал назначать на этот пост опытных юристов, получивших прочную репутацию и авторитет в судебной практике (δικανικὣν ῥητόρων τοὺς ἀρίστους).[1394] Присциан в своем панегирике славит Анастасия за эту реформу, выставляя ее как величайшую и важнейшую.[1395]

Свою новую систему Анастасий проводил очень строго и не сделал исключения для Анфимия, сына одноименного императора, хотя о назначении его префектом усиленно просила императрица Ариадна, состоявшая в свойстве с домом Анфимия через замужество своей младшей сестры, Леонтии, со старшим сыном Анфимия, Маркианом. Свой отказ Анастасий мотивировал тем, что префектура есть пост, который могут занимать только люди, получившие специальную подготовку (λογικοί).[1396]

Огромные заслуги имел Анастасий по упорядочению и организации финансового управления империи. По свидетельству Иоанна Лидийца, он установил государственный бюджет, водворил строгую отчетность и прилагал самое внимательное отношение к соответствию расходов с приходом.[1397] К сожалению, это замечание слишком кратко, но результат финансового управления за 27 лет царствования Анастасия, а именно оставленная им свободная наличность в количестве 320 тысяч фунтов золота, — является доказательством справедливости этого сообщения.

В системе взимания главной статьи в государственном бюджете, поземельной подати, Анастасию принадлежит отмена взыскания натурой, in speciebus, τὰ εἴδη, и замена этой формы взимания уплатой деньгами по расчету на золотую валюту. Отсюда название χρυσοτέλεια для этой реформы. Наши источники дают лишь краткие сведения о ней, так как их внимание сосредоточено на событиях, а не мероприятиях общего характера, в которых Анастасий проявил свое понимание государственных интересов и нужд населения. Краткие замечания Евагрия и Малалы восходят, по-видимому, к одному источнику — Евстафию Епифанийскому. «Блаженной памяти император Анастасий, — говорит Малала, — установил хрисотелию югов для всех плательщиков, чтобы солдаты не взыскивали натурой на свое пропитание».[1398] Евагрий в таком же кратком замечании об этой реформе отмечает в укор императору вящее отягчение плательщиков.[1399] Быть может, одновременно с этой реформой Анастасий издал указ на имя префекта претория Матрониана в 491 году, в котором были определены условия экстренных закупок хлеба συνωνή. В случаях чрезвычайной надобности никакой землевладелец не имел права уклоняться от поставки хлеба, и действию этого закона подле жали личные владения самого императора и императрицы.[1400] В 505 году был издан более детальный указ об экстренных закупках хлеба, причем император разъяснял, что стоимость поставленного хлеба должна быть зачтена в сумму обложения, уплачиваемую в золотой валюте, запрещал брать весь запас хлеба у землевладельцев, установил изъятие для фракийских областей, о чем было помянуто выше, и особые условия для хлебородного Египта.[1401]

Если суждения о хрисотелии неблагоприятны, то все источники с чувством живейшей признательности отметили другую важную реформу Анастасия, а именно: полную и невозвратную отмену периодического, через четыре года, налога на промышленное население городов, который был установлен при Константине Великом под именем lustralis collatio или χρυσάργυρον, как называли его на греческом Востоке. Он лежал тяжким бременем на промышленном и ремесленном классе населения, не исключая самых низких и даже грязных видов промысла, и являлся весьма существенным стеснением для свободы промыслов, так как служил в руках правительства орудием закрепощения этого класса за своим занятием. Общим указом по всей империи Анастасий отменил его и принял меры к тому, чтобы его преемники не имели возможности восстановить его по старым документам. Он не только предал пламени весь архив центрального столичного ведомства по взысканию этого налога, но истребовал документы из провинциальных городов и сжег их.[1402] Событие относится к 498 году, и его хронологию дает Иешуа Стилит, гражданин Эдессы в Месопотамии. Он рассказывает, что публикация этого указа была встречена как величайшее благодеяние. Население высыпало на улицы в белых праздничных одеждах, устраивало крестные ходы с зажженными свечами, пением псалмов и восторженными кликами в честь императора, правило богослужения в храмах города, а всенародные пиры на церковных погостах и в городских портиках завершили торжество.[1403] Весьма вероятно, что Эдесса не представляла исключения, народное ликование имело такой же характер и в других городах, почувствовавших облегчение от тяжкого бремени, лежавшего на них в течение почти двух столетий. С полной и бесповоротной отменой этого налога государственная казна потерпела значительный убыток. По свидетельству Иешуа Стилита, Эдесса каждые четыре года платила 140 фунтов золота, а со всей империи должно было получаться несколько десятков тысяч фунтов. И однако ни о каком новом налоге в восполнение значительной убыли в государственном бюджете Анастасий не помышлял, а напротив, в конце своего правления задумывал уничтожить подушную подать, которая существовала, по-видимому, не повсеместно. Смерть помешала ему провести эту реформу, но он понизил подушный оклад, как сохранил об этом сведение Иоанн Лидиец.[1404]

Крупная реформа принадлежит Анастасию в самой организации способов взыскания с отдельных городских общин поземельного налога, являвшегося главной статьей бюджета. По старой традиции на городских сенаторах, decuriones, лежала круговая ответственность по сборам, взыскиваемым с населения. Множество указов IV и V веков и свидетельства, сохраненные Аммианом Марцеллином и Сальвианом, дают возможность видеть, как тяжко бывало это бремя и к каким последствиям оно вело. Правительство изыскивало всякие способы закрепостить декурионов за их сословием, стесня их личную свободу и право распоряжаться своим имуществом. Вторжения варваров и войны на границах вели, при действовавших условиях податного взыскания, не только к разорению декурионов, но даже к бегству их от своего тягла и запустению цветущих прежде общин. Но, очевидно, эти бедствия не были всеобщим явлением, и на богатом и культурном Востоке империи обязанности декурионов не были непосильным бременем, а тот почет и то влияние в среде местного общества, которыми пользовались декурионы, являлись достаточным возмещением за труды и тяготы их положения. Анастасий изъял из ведения декурионов взимание налогов с мелких землевладельцев и предоставил эту обязанность виндикам. Присциан в своем панегирике Анастасию видит в устранении курий от взимания податей облегчение земледельцев от несправедливых поборов.

Agricolas miserans dispendia saeva relaxas;

Curia perversis nam cessat moribus omnis,

Nec licet iniustis solito contemnere leges.

Nunc equites horrent rectorum iussa vehentes,

Nec lucri causa commiscent sacra profanis.

(В своем сострадании к земледельцам ты освобождаешь их от тяжких убытков, потому что курия с ее извращенными нравами совсем устранена и нельзя неправедным людям по их обычаю презирать законы. Теперь всадники, развозящие приказы правителей, находятся под страхом и