Люди и боги (СИ) - Суржиков Роман Евгеньевич

— Северяне, — буркнул другой.

— Их судьба уже решена, — уверенно молвил приарх.

Иксы первой линии падали один за другим, несколько сотен белых рыцарей одолели канаву, звуки боя уже доносились из недр городка.

Как вдруг случилось нечто. Несколько факелов взлетело над канавой — и та мигом вспыхнула по всей длине. Стена пламени встала перед теми рыцарями, что еще не успели перепрыгнуть ров.

Кони дико заржали, когда прямо перед ними из-под земли встал огонь. Передние не успели остановиться, влетели в канаву, превратились в живые факела. Следующие шеренги сбавили ход, свернули в стороны, уходя от пламени. Оненный ров разрубил конницу: половина рыцарей очутилась в городке, вторая осталась снаружи.

И в ту же минуту с фронта, со стены баррикад, раздался грохот. Кучи камней лавинами рухнули с крыш домов, заваливая улицы перед носами пеших монахов. И во фронте, и на фланге иксы применили одинаковую тактику: впустили в город часть альмерского войска — и отрезали от подмоги.

Офицеры штаба переглянулись:

— Что у них в канаве — хворост и масло? За четверть часа прогорит. Да и завалы не выстоят дольше! Через полчаса Обрыв будет наш!

Тойстоун не разделял их уверенности. Больше полутысячи рыцарей ворвались в городок одновременно с двух сторон. Это грозная сила. В чистом поле враг не выдержал бы перекресного удара такой мощи. Но городок — иное дело. Каждая улочка обернется западней: арбалетчики в окнах, камни на крышах, копейщики и алебардщики в боковых переулках. А разогнаться негде, рыцари утратят и скорость, и маневренность. Им придется несладко…

Весь штаб притих, пытаясь по звукам следить за ходом боя. Но северные клинки звенят так же, как альмерские, да и по крикам раненых не различить победителя. Ясно было одно: бой продвигается к центру Обрыва. Это, пожалуй, хорошо…

Тойстоун глянул на часы. Блэкморский полк, оставленный под командованьем Голда, уже должен был подойти. Передовым отрядам давно пора показаться вон на той дороге, выходящей из-за рощи. Однако их нет. Странное дело…

— Ваше преосвященство, позвольте вернуться к моему полку.

— Не позволяю, — бросил приарх. — Это не ваш полк. Когда он прибудет, я назначу другого командира.

Майор не рискнул спорить. Стал молча смотреть, как монахи-вильгельминцы, прежние его братья по ордену, разбирают завалы на улицах. Трудятся быстро, несмотря на обстрел из соседних домов. Минут десять еще нужно, не больше. Да и огонь во рву понемногу начал затухать…

С поля боя начали возвращаться раненые. Кто-то шел на своих двоих, кто-то полз, некоторые сбились в пары, чтобы помогать друг другу. На них было страшно смотреть: белые от ужаса, залитые кровью, безоружные, многие искалечены. Майор увидел солдата с рубленой раной поперек лица — глаза и нос зачеркнуты красной бороздой. Увидел парня без обеих рук: серый, аж землистый от потери крови, он как-то еще умудрялся идти.

— Ох, святые Праматери, — простонала леди Лаура и вновь закрылась платочком.

Со стороны Флисса подлетел вестовой на взмыленном коне.

— Ваше преосвященство, разрешите доложить. Гарнизон Флисса выполнил подготовку и ждет вашего сигнала.

— Благодарю, — сухо ответил приарх и бросил куда-то в пространство: — Окажите помощь раненым.

Лекари уже трудились в своих палатках, медбратья и обслуга обоза помогали раненым добраться до лазарета. Но рыцарей и офицеров заботило нечто более важное: что происходит в Обрыве?

Звуки битвы в центре городка стали более яростными. Крики боли смешивались с боевыми кличами, звон мечей — с треском дерева. А вот гул копыт почти прекратился. Рыцари остановились, перешли к позиционному сражению — и, говоря правду, это был дурной знак.

Огонь в канаве почти угас, и кавалерия приготовилась возобновить атаку. Но монахи успели раньше всадников. Они отшвырнули последние камни, преграждавшие улицы; арбалетным залпом добили последних кайров на крышах соседних домов. Проход открылся, пехота Боевого братства двинулась вглубь городка. И тут же остановилась, заслышав звон подков. Монахи прижались к стенам за вдох до того, как из-за поворота вылетели всадники.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Твою Праматерь, — сплюнул Тойстоун.

Это была не контратака, а бегство. Конники в белых плащах мчались прочь из городка. В их доспехах торчали арбалетные болты, зияли дыры от топоров и алебард. Почти все лишились щитов, многие — мечей. Многие кони хромали и обливались кровью. Под одним рыцарем лошадь споткнулась и упала, придавив наездника.

— Сколько их?..

Подсчет не составил труда, но никто не спешил озвучить ответ. Наконец, Тойстоун сказал:

— Меньше двухсот, ваше преосвященство.

Взгляд Галларда почернел — будто глаза провалились вглубь черепа, и на их месте остались темные ямы. Он проскрипел:

— Отставить атаку. Занять периметр. Ожидать.

Поднял над головой посох и четырежды мигнул ярчайшим синим светом.

Дюжина огненных комет взметнулась над стенами Флисса, расчертила небо дымными хвостами и упала на Обрыв.

У майора отвисла челюсть. Баллисты? Но как?! Флисс много лет не подвергался атакам с суши. Все городские баллисты и катапульты стоят по краю гавани, чтобы отражать морской десант. Их смогли перетащить на стену? За одну ночь?!

Второй залп не оставил сомнений. Еще дюжина огненных шаров рухнула с неба. Над Обрывом поднялись первые языки пожаров.

— Мы выкурим их оттуда и раздавим в поле. Перегруппироваться, подготовить кавалерию.

* * *

Когда начался обстрел, северяне возликовали. Обрыв находился далековато от стен Флисса, вражеские баллисты не могли бить прицельно по отрядам иксов. Большинство снарядов попадали в дома, не причиняя людям ущерба. Но на время обстрела враг прекратили атаки — и северяне получили очень нужную передышку. Добили белых рыцарей из первой волны, не успевших сбежать. Оказали помощь своим — кому можно было помочь. Перегруппировались, заменили изрубленные щиты, возобновили запасы болтов и стрел. Узнали о гибели лейтенанта Манфрида и назначили нового командира второй роты. Выслушали претензию полковника Дольфа: мол, его рыцарей бросили на худший участок. Убедили, что он ошибается, самым опасным участком был фланг — как раз там и погиб Манфрид. А бой во фронте принес больше славы, чем потерь: рыцари Дольфа растоптали половину монашеского батальона… Словом, передышка принесла много пользы, вот только одна беда: обстрел не утихал.

Шрам и Хайдер Лид прежде бывали во Флиссе. Оба сказали одно: большинство оборонных орудий стоит на озерных бастионах, там же и склады боеприпасов. Видимо, оттуда на нашу стену по-быстрому приволокли несколько баллист, но у них никак не может быть большого запаса масла. Постреляют для устрашения — да и бросят это дело, снова пойдут в атаку.

Но миновало двадцать, тридцать минут, а обстрел длился с прежним напором. Один за другим загорались дома. Пожар мог стать серьезной проблемой: Обрыв-то почти целиком построен из дерева!

— Плохо дело, — сказал Шрам, вытирая пот, лившийся по лицу ручьями. — Скоро поджаримся.

— Вы же говорили, у них кончится масло! — Накинулся Эрроубэк.

Шрам откупорил флягу, осушил в один заход. Жара стояла неистовая: к июньскому зною прибавлялось пламя пожара.

— Говорил. Похоже, ошибся.

Барон Айсвинд бродил по площади злой, как черт. Он сломал в бою отцовский меч и искал замену. Один за другим подбирал мечи покойников, делал пару взмахов — и отшвыривал с бранью.

— Что прикажете, капитан Гордон Сью? Снова займемся пожаротушением?

— Хрена лысого, — буркнул Лид. Он был еще мрачнее барона. При последней атаке врага Лидские Волки устроили засаду и должны были быстро одержать верх. Но белые рыцари сражались, как черти, и утащили с собой на Звезду почти сотню северян.

— В проклятом городе нет воды!

— Это уж точно… — Шрам облизал пересохшие губы.

Гордон Сью находился в растерянности. Пламя следовало тушить сразу, с первых залпов врага. Но тогда еще длилась схватка, никому не было дела до пожара. А теперь он разгорелся, десяток домов пылали яркими факелами. Может, плюнуть на них? Город — не лес, тут есть где укрыться от огня, хоть бы на центральной площади. Но площадь — хорошая мишень… Пойти в атаку? Враг только этого и ждет. Тяжелая конница рыщет вокруг Обрыва. Высунемся — попадем под удар с трех сторон, не успев даже построиться.