Темные изумрудные волны - Федор Московцев

– Да хоть негритоску, всё для вас, Игорь Викторович.

– Нет, мне ту блондинку, которая была с тобой в ресторане.

– Ольга? Нет… то бесполезно, она нашла себе блондина.

– Тогда десять блондинок – она десятерых стоит. Чего пришёл? Как дед?

– Спасибо, хорошо, как заново родился. Живой, здоровый, уже требует блондинку, не хуже, как вы.

Помолчав, прибавил:

– Вот у меня проблема.

Игорь скептически посмотрел на его внушительную фигуру.

– Мотор забарахлил?

– Нет, другое.

Они подождали, пока вошедшая медсестра расставит чашки.

– Ну, говори, чего пришёл.

И Трегубов рассказал.

Год назад кому-то пришло в голову завалить Лиманского, сотрудника службы безопасности «Волгоградского Индустриального банка», труп его найден в Городищенском районе, в песчаном карьере. Осенью прошлого года в подъезде был застрелен Ефим Бухман, учредитель компании «Фармбизнес». Шайтан нашептал следователю из ГУВД, что виноват во всём он, Роман Трегубов, законопослушный гражданин, праведник из праведников. Сам защитить он себя не может – всё от бедности. А поскольку среди посетителей зав. отделением замечены высокопоставленные чиновники, нетрудно предположить, что с некоторыми из них можно завязать нужные знакомства, и решить проблему.

– Какая-то эпидерсия, как я решу твою проблему? – недоверчиво спросил Игорь.

– Вы меня можете свести с нужными людьми, замолвить слово… как за своего родственника.

– Ты же работаешь в «офисе», какие проблемы?

Трегубов мотнул головой.

– Без мазы. Моё дело… оно шло мимо… Я не могу к ним обратиться. Из тех, кого я знаю, двое могут решить вопрос: Каданников и Еремеев. Первый отпадает, второй исчез. В натуре, исчез, пропал. Выходить через других опасно. Возьмут деньги, опрокинут, сдадут, ещё хуже будет. Беда, хоть убегай в пампасы. Менты висят на хвосте, телефон на прослушке, даже за бабой следят.

– Ну, а я что, чего ко мне пришёл?

– Вы можете поговорить как доктор, вас не опрокинут. Скажете, что я – ваш родственник, попал парень, выручайте. Вы можете развести, влезть в душу, разложить по понятиям, я же знаю… Другие будут сутками дожидаться приёма, а к вам приедут кто нужно сами – сразу по звонку. А я, со своей стороны, подсоблю монетами…

Игорь подобрался, как охотник, увидевший долгожданную дичь.

– Ну-ка, ну-ка…

– Поговорить с людьми, которые тут у вас бывали, чтобы приняли меня. А я уж разведу базар-вокзал.

– Сколько?

Трегубов написал на листке цифру. Игорь скривился:

– Что за эпидерсия, это за всё?

– Нет, это ваше. С людьми я буду сам договариваться.

– Годится, – сказал Игорь, и потянулся за блокнотом. – Был у меня прокурор…

Трегубов замахал руками.

– Не пойдёт. Неймуд, он только хуже сделает. Я видел тут Хохлова, замначальника ГУВД. Знаете такого?

Игорь кивнул.

– У тебя тут слежка? Откуда знаешь, кто ко мне приходит?

Трегубов продолжил:

– Своя кокарда, сделает. Вы ему пробросьте: родственник, попал в беду… и всё такое. А дальше я сам разотру.

Игорь допил кофе, посмотрел в открытое окно, и, полюбовавшись пейзажем, повернулся к посетителю:

– Давай ещё раз. Лиманский, Чухман… Ты, что ли, антисемит…

Глава 101

«Зачем торчу здесь, подобно занозе, больше часа?!» – стоя возле входа в мединститут, спрашивал сам себя Андрей, и не находил ответа.

Эти выходки Мариам, – никому бы он не позволил вытворять такое. Да, ему с ней хорошо, она боготворит его, она точно определилась, что он ей нужен. Да, её молодость, шарм свежей наивности, приятные ощущения, но какой ценой!

Она выясняла отношения по самому ничтожному поводу, это была какая-то устроительница стаканных бурь. Да и само общение по количеству словесных ловушек напоминало допрос. Пулемётной очередью сыпались вопросы «что бы ты сделал, если…», далее шло «если бы девушка залетела от тебя?», «если жена подала на развод, стал бы ты делить имущество?», «если бы ты полюбил девушку, а у неё уже есть ребёнок, женился бы ты на ней?». И так далее – многочасовая пытка предположениями. Если ответ противоречил её мировоззрению, Мариам начинала выяснять отношения. А если сильно противоречил, могла обидеться, развернуться, и пойти в противоположную сторону. Нужно было её догонять, уговаривать, просить прощение. Однажды Андрей не стал догонять, отправился пить пиво с друзьями. Мариам не выдержала первая, позвонила через день.

И отомстила. При встрече заявила, что накануне, будучи в гостях у подружки, отдалась парню, которого видела первый раз в жизни. И стала допытываться: простит её Андрей после этого, она ведь честно рассказала, не утаила. Ему очень хотелось свернуть ей шею, но он сдержанно улыбнулся. Видно было, что это очередной розыгрыш. Вопрос «Зачем?!!» оставался как бы за кадром – розыгрыш, и всё тут. Но в следующие двадцать минут она заставила его понервничать, и он начал сомневаться. Своей неукротимой энергией она сумела сломить все соображения здравого смысла и даже усомниться в правдивости его глаз. Ну, никудышная она актриса, чего уж там!

Андрей всё же подыграл ей, сказал, что ладно, он прощает её, и попросил быть более осмотрительной впредь. Тогда Мариам заявила, что это была проверка, и если бы он не простил ей измену, пришлось бы расстаться с ним, потому что настоящая любовь – это умение прощать.

Были другие попытки вызвать ревность – натужные, нелепые, смешные. Но, мысленно награждая её титулом «средоточия глупости», Андрей всё же подыгрывал ей. Его тянуло к ней. Он шёл к ней на свидание с уверенностью лунатика. Мариам притягивала его каким-то дьявольским магнетизмом. Она увлекала полётом фантазии, бессвязной, но яркой, и только потом, придя в себя, точно после припадка, он осознавал, что она оказалась сильнее его. Ему не удавалось «вдыхать аромат розы, не дотрагиваясь до шипов».

А её умение держать дистанцию просто сводило его с ума. Она позволяла ему целовать, ласкать себя, но близости у них не было. По её мнению, за год знакомства они недостаточно хорошо узнали друг друга. Неужели она была дорога ему лишь желанием, которое внушала?! Смятение чувств не позволяло ему постичь с достаточной ясностью эту бледную философскую истину.

Так не могло продолжаться без конца. Дело должно двигаться – либо вперёд, либо назад. Андрей продолжал вести осаду. Совсем пришлось бы туго, если б не выручала Ольга, на свиданиях с которой он отступал от платонических воззрений, и господствующий тон общения с ней не был тоном строгости.

…Он прервал свои размышления. Со стороны Площади Павших Борцов шла Мариам, очень эффектная на высоких тонких шпильках, в черных шелковых брюках и блузке с леопардовым принтом. С ней был молодой человек. Дойдя вместе до края тротуара, они попрощались, молодой человек пошёл в обратную сторону, она стала переходить дорогу.

«Вот если бы они держались за руки, а на прощание поцеловались, интересно, смог бы я разозлиться по-настоящему?» – подумал Андрей.

Мариам подошла, как ни в чём не бывало, взяла его под руку. Они пошли на набережную. Он решил её позлить, и сделал вид, что ничего не произошло. Рассказал смешной случай, потом заговорил о работе. Наконец, она не выдержала, и спросила раздражённо, почему он не выясняет причину опоздания, и что это за парень проводил её. Разве Андрею безразлично, что его девушка ходит с другим?

Он покорно задал вопрос, который она так ждала. И она возмутилась, почему нет живого интереса, всё как из-под палки. Тогда Андрей изобразил живой и неподдельный интерес.

Мариам объяснила.

Парень – это одноклассник, с которым она когда-то встречалась. После их расставания он всё время надеялся, что они снова будут вместе. И теперь ему необходимо окончательно выяснить, вернётся она к нему, или нет.

«Когда прекратятся эти дурацкие попытки заставить меня ревновать?» – зло подумал Андрей. Вслух же сказал:

– Как тебе понравится, если я активирую свой телефонный справочник, разыщу всех школьных, институтских, и прочих подруг, начну с ними выяснять что-нибудь – непременно перед нашим свиданием?!

– На минуточку: все твои «бывшие» – шалавы, а я с этим человеком встречалась несколько лет, он настоящий друг, – презрительно проговорила Мариам. – Твоё сравнение неуместно.

Начался прессинг. Когда Андрей, отчаявшись, стал просить прощения непонятно за что, Мариам успокоилась.

Они пришли в ресторан «Август». Заняв столик на балконе, откуда открывался вид на Волгу, принялись листать меню. Быстро всё просмотрев, Мариам сказала, что доверяет выбору Андрея. Когда подошёл официант, Андрей заказал греческий салат, мясные рулеты с жареными грибами, и бутылку шампанского.

И стал рассказывать про Гордеева, про его новую чудинку. Он начал строить дом на Тумаке. Почему так далеко? Для бешеной собаки семь вёрст не крюк. Реально, он надеется, что когда-нибудь в черте города построят мост через Волгу, и тогда не надо будет мотаться в объезд, через Волжский, или часами ждать паром. Все отговаривали его – ведь даже строительство моста не спасёт ситуацию, а если уж рассчитывать на этот мост, надо строить дом в Краснослободске, а не на Тумаке. Но эти уговоры только укрепили решимость Гордеева. Если бы ему стукнуло в голову строить дом в Жирновске, он бы и этому нашёл объяснение.