Слишком живые звёзды 2 - Даниил Юлианов

Энергетика окутывала тело, мышцы начали расслабляться, веки – тяжелеть, а сознание и вовсе расплывалось в тумане. Такая усталость… такие неподъёмные ноги… как же классно будет сейчас лечь, поспать и проснуться, когда этот хаос закончится и всё…

Рэндж громко гавкнул, мигом вернув миру краски. Женя посмотрел в оранжевые глаза (цвета блестящего на солнце янтаря) и тут же всё понял. В одну секунду ужас сжал его сердце, на стенках которого навечно останется рубец. В одну секунду всё стало ясно, и от осознания происходящего (её рот полон крови) стало тяжелее дышать.

– Катя. Чёрт, Катя!

Женя рванул к двери, чуть ли не с разбегу влетел в неё, но перед самым столкновением остановился. Оглядел «Питомник для братьев наших меньших» и встретился взглядом со всеми его обитателями. Подумал, постучал по двери костяшками пальцев, вспомнил, как ласково солнечные лучи ластились по светлым волосам Кати (её рот полон крови), и принял решение. Женя начал обходить питомник по периметру, открывая каждую клетку. Замок на всех был один и тот же, видимо, Святцы полностью наплевали на домашних животных жителей Чистилища.

– Здесь вы прокололись, ребята. Очень сильно прокололись.

Самой последней Женя открыл клетку Рэнджа – не потому, что так было логичнее всего, а потому, что интуиция подсказывала сделать именно так. Он отодвинул прутья металлической решётки, бросил ключ в сторону и, слыша за спиной постукивание коготочков об кафель, посмотрел в янтарно-оранжевые глаза.

– Давай, лидер. Тебя уже заждались.

Рэндж вышел из клетки, и Женя в какой уже раз поразился его красоте. Чёрный принц, выходец из диких лесов, способный быть невероятной тихоней и жестоким зверем, без раздумий перегрызающим глотку. Холодный свет ламп тонул в тёмной шерсти, переливаясь на её поверхности яркими бликами. Женя сам мыл Рэнджа, не позволяя это никому из Святцев. Иногда он приходил в питомник, а Рэндж уже был чистеньким, расчёсанным и благоухающим шампунем – всё-таки Катя тоже любила его. С момента их прибытия на Чистилище шерсть Рэнджа никто не обстригал, но за ней трепетно ухаживали и мужские, и женские руки. Так что когда он вышел из клетки, все собаки и псы увидели его во всей красе. Чёрный принц, выходец из диких лесов…

На мгновение свет в питомнике погас, потом вновь зажегся. Тишину ничто не прерывало. Ни один человек не кричал, ни одно животное не рычало, звуки будто полностью исчезли из мира, оставив его немым. Но Женя слышал… слышал один звук. Она всплыл в подсознании – эта фраза, произнесённая Катей давным-давно. В тот самый момент, когда он обнимал её дрожавшее тело.

– Если ты меня обманешь, я лично сниму с твоей головы скальп, – прошептал Женя Катиным голосом. – Она так сказала. А я ответил, что не обману. Не обману.

Он направился к двери, около которой уже столпилась целая армия четвероногих бойцов. Среди их были лабрадоры, сенбернары, цвергшнауцеры, мопсы, фокс-терьеры, йорки, бульдоги, бигли, корги, басенджи, колли и даже одна хаски с разноцветными глазами. И все они смотрели на Рэнджа. Смотрели восторженно, ожидая приказа. Так подчинённые смотрят на командира, единственно оставшегося в живых на поле боя.

Женя встал рядом с Рэнджем, опустился на колени, так что его глаза выровнялись на одном уровне с другими, оранжевыми глазами.

– Ты правда хочешь это сделать? – Рэндж еле заметно кивнул – лишь слегка двинул носом. – Уверен? – Глаза под стоячими ушками медленно закрылись и через пару секунд открылись, как бы говоря: «Да, уверен».

Женя поднялся, сделал шаг назад, посмотрел на стены питомника. Трещины на них напоминали веточки огромного, но очень тоненького дерева. От каждого взрыва они расширялись, сплетались друг с другом всё больше и больше, казалось, ещё один-два взрыва, и потолок рухнет, раздавив под собой кости всех присутствующих. Поэтому следовало действовать быстро. Пока было тихо, но ведь перед бурей тоже наступает затишье.

Такое затишье (её рот полон крови), сквозь которое слышен звон цепей.

Рэндж коротко гавкнул, и все бойцы тут же встали на лапы. Как по команде она начали пятиться назад, пока не остановились и не перестроились в некое подобие походной колоны. Впереди встали самые большие, в хвосте – самые маленькие, некоторые даже умудрились забраться на спины своих товарищей. И у всех как у одного был взгляд готового к бою солдата, которому теперь нечего терять.

Женя и Рэндж встали перед колонной, но пары широко раскрытых глаз были прикованы только к Рэнджу. С минуту он молча оглядывал свою стаю (он смотрит на каждого, прямо как вожак), после чего развернулся к двери и напряг лапы. Опустил голову и слегка, совсем чуть-чуть отвёл её в стороны.

– Хорошо, сделаем это.

Женя сорвался с места и рванул к двери, услышав, как множество когтей скользнули по кафелю. Стая помчалась вперёд, и даже малюсенькие крохи неслись со всей скоростью, не уступая своим большим братьям. Рэндж грозно зарычал, и его рык тут же подхватили остальные – от маленьких до больших, от тёмных до светлых, от самых милых до угрожающе опасных. Каждый из стаи Рэнджа проникся его силой и уверенностью, что никогда не пропадала из оранжевых глаз.

Первым по двери ударил Женя, но уже в следующую секунду давление на неё резко увеличилось, накатив огромной волной тяжело дышащих зверей. Чьи-то рёбра прижались к бедру Жени – он это чувствовал так же хорошо, как и пошатывание двери под своим телом. Ещё чуть-чуть, и она точно слетит. В худшем случае чьё-то плечо просто раздробится.

– Назад, назад! Осталось совсем немного!

Вся стая вновь попятилась и отошла даже дальше того места, откуда начинала бежать. Некоторые особо длинные хвосты касались прутьев открытых клеток, слишком тесных для собачьих душ. На несколько секунд Рэндж обернулся, прошёлся взглядом по каждому (высматривает раненых), а потом поднял голову и посмотрел на Женю – точно так же, как на него самого смотрели все обитатели «Питомника для братьев наших меньших».

– Мы спасём её, Рэндж, обещаю. Ты ещё будешь выслушивать наши крики и пытаться нас успокоить.

Женя провёл рукой по мускулистой шее, покрытой чёрной шерстью, зная, что за каждым его движением внимательно следят десятки глаз. Повернулся к двери, сжал кулаки, и хоть нетерпение кипело в его крови, хоть вокруг разрастался хаос, в любую секунду стены могли рухнуть и обвалиться, Женя позволил себе закрыть глаза.

Его футболка на её обнажённом теле… Её слова, обозначающие одно, и движения тела, просящие совсем другое… Сочетание красоты и боли… Смех и плач, слёзы и улыбка, тёплые касания чуть дрожащих ладоней… Серые, такие прекрасные глаза, переливающиеся блеском льда в холодном сиянии луны и пылающие ярким огнём в солнечном свете. Катя… Женщина, ради которой не хотелось умирать.