Рейтинговые книги
Читем онлайн Кирза и лира - Владислав Вишневский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 137 138 139 140 141 142 143 144 145 ... 152

А действительно, что ещё в полку старикам было делать? Ими всё уже было выполнено: долг Родине отдан, временная дистанция, день за днем, год за годом, пройдена, смена воспитана — вон, какая, падла, шустрая бегает по казарме, только отпусти!.. Всё что нужно было достичь здесь — достигнуто, что нужно было съесть — съедено, грудь стала колесом, хэбэшка от распирающих грудных мышц по швам трещит, при том, вся в ярких армейских значках, пальцем ткнуть некуда. Можно бы и на спину, но, там почему-то не принято. Да и спереди понятней, кто есть кто. Мозг сверлит одна мысль: скорее бы домой! Только домой! Домой! Домой! На гражданку, на волю. К свободе, к возможности беспредельно располагать собой и своим временем, своими поступками, своими желаниями. Эх!!

И костюм… О, костюм! Гражданский костюм, цивильный, уже куплен за целых сто восемнадцать рублей, уже приготовлен, уже ждет!.. Деньги? Хм, конечно из дома. Разве ж тут накопишь, на солдатских-то деньгах, пусть и сержантских. Слезы, можно сказать это, не деньги. Из дома, конечно, от матери. Она, молодец, ждала, скопила… По блату костюм и куплен здесь, строго в специальном магазине «Для новобрачных». Там официально только для них, для новобрачных, если справка из ЗАГСа есть и, конечно, для дембелей — но это строго неофициально. Дембелям даже охотнее продают. Советуют и дают на выбор, во как! А в другом месте и не достать таких. Голяк потому что везде. Еще и рычат продавщицы, как пантеры: «Чего-о-о? Импортный костюм он захотел! Ишь ты, какой шустрый!.. Нету я говорю таких, нет и не было… А я при чем? Вот ещё…Что я тебе, рожу его что ли!» Ну, конечно, нужна она была, гундявая такая, со своими родами. Да пусть себе рычат, работа у продавщиц, наверное, такая.

Но костюм достался — повезло! — сказка! Темно-серый в черную полоску. Красивый, слов нет!.. Любовно и аккуратно уже подогнан в полковой швейной мастерской. Ночью, под завистливые взгляды салаг, бывшим учеником знаменитого, говорят, где-то там, на гражданке, столичного закройщика с какой-то еврейской фамилией. Это пофиг, главное, чтоб костюм хорошо сидел. А он действительно сидит как влитой. «Молодец, салага, тем концом руки вставлены… Молоток!» Салага, и по виду, и по фамилии чисто еврей — Кершенгольц, счастливо цветет радужной улыбкой от результатов своей работы и от похвалы дембеля. Это дорогого стоит, это как солдату неожиданно пять рублей на полу найти… да нет, даже больше, чем пять — сто! И пара белых рубашек под галстук куплена к нему. Рубашки — «цымус», только воротник чуть-чуть какой-то непривычный, но, всё равно здорово! Даже шикарно, если уж говорить правду. И туфли… Черные, невероятно блестящие, как в ружейной смазке. «Цэбо» называются. Импортные, значит, ждут в картонной коробке… И носки! Да, и носки. Носки — это вообще что-то запредельное… после привычных портянок. Тонкие, легкие, нежные на ноге носки. Светлые, с затейливым рисунком, с пружинистой резинкой вверху. Облегают ногу словно «так и було». Эх…

Туфли блестящие натянешь… без брюк, без брюк — зачем раньше времени мять? — только в трусах и носках, и примериваешься к ним. К походке, к обуви. «А я иду шугаюсь по Москве, а я пройти еще смогу!..» Туда — сюда пройдёшься, напевая, по каптёрке. Ты, сам, и присутствующие какие дембеля и, естественно, братаны-салаги, просто стонут от восторга и восхищения… И зависти, конечно! Красота! Да-а-а! Слов нет!

— Паш, дай примерить, дай!

— Н-на, примерь.

— И мне…

— И мне…

Грохот сбрасываемых в разные стороны сапог, натужное кряхтенье, и… нежное притопывание об пол… «Да!.. — Тяжкий восхищенный стон. — Да, Паша, красота! Класс, туфли у тебя, ни чё не скажешь! Удобно-то как, мужики, бля! Я уже и забыл».

— Ну-ка, дай мне подержать!.. Ух, ты!..

— Да-а, кл-ла-асс, чуваки!

— Точно!..

Те туфли, с солдатскими галифе, ни в какие ворота: ни уму, ни сердцу. Не в ту дуду, как говориться, не в масть. Это и понятно, нельзя запрячь в одну упряжку коня и трепетную лань. На фоне солдатских сапог, туфли «Цэбо» — двадцать баллов по пятибалльной системе тянут. Любую фору дадут любым офицерским хромачам, не говоря уж об юфтевых.

Всё уже есть для гражданки, в смысле для жизни гражданской, даже платок носовой. И чемоданчик уже дембельский собран. Давно собран! Полгода, как. Нет только приказа.

Нет его и всё тут… Пока!.. Это пока…

Вот и слоняются мелкими стайками дембеля по воинской части, портят собой интерьер и экстерьер полка, боевой части, армейского подразделения. Нарушают праздношатающимся своим видом чёткие линии строевого плаца, и прочих армейских архитектурных, мягко сказать, ансамблей. Ненавязчиво вроде, как мелкие мухи, они, но докучают своими глупо-просящими лицами страшно занятых работников строевого отдела и разных мелких писарей. Толкутся в коридорах, как в баню, как в клуб на лучшие места, как на трое суток в увольнение, как в санчасть на очередную прививку с освобождением… А я! А я! А мне!..

Достали всех.

— И чем там командир полка в своём кабинете занимается, спрашивается, а? Что он там делает? — Волнуются дембеля, волной морской — шумной, мутной, холодной — накатывая на полковой строевой отдел.

— Он что, специально нервы нам всем мотает, да? Бумаги же у него? — в тысячный раз спрашивают канцелярских военных сотрудников.

— У него. — Отвечают те.

— На столе? — Спрашивают.

— А где же еще?

— Ну, так и что?

— А и ничего. Что вы у меня-то спрашиваете? — Вспыхивает очередная прапорщица из «бумажно-строевого» отдела. — У командира части и спросите.

— Хэ-х! — Понимающе усмехается очередь. — Ага!..

Это она так выдрючивается перед дембелями, цену себе набивает. Её предложение, как удар ниже пояса. Все понимают, болтать можно с кем угодно, со всеми, но только не с командиром части. К нему не зайдешь с вопросом: «Ну, как там, старина, наши дела? Когда, понимаешь, приказ подпишешь?» Нет, зайти, конечно, можно, даже вопрос задать можно, если хочешь задержаться в части на лишнюю пару-тройку месяцев, до ноябрьских праздников, до белых мух. Это легко, даже очень легко: легче-лёгкого. Только, кому это надо?.. Никому. Как говорится, дураков нет. Остается только почти нейтрально заметить прапорщице, да и всем им, бумагомаральщикам:

— Вот, волынщики тут… собрались. У-у-у… Бюрократы, понимаешь…

Говорить между собой дембелям вроде уже и не о чем. У всех, в головах и на слуху, вопросы только одного порядка: «Ну, что там слышно — сегодня поедем или завтра?» «А может, всё же сегодня приказ будет, нет?.. Значит, тогда, завтра… да?» Остальное всё уже давно сказано.

Сам момент отъезда-расставания, дембелями переживался и обсуждался под разными углами, в разных аспектах, в любых мыслимых и немыслимых ситуациях (в кузове армейской машины, в ожидании отбоя, в наряде, на кухне, на толчке, на службе, в увольнении, на перекуре, везде) на сто рядов, всеми солдатами, всех поколений, сразу же, начиная с момента перехода их от статуса «салаги», в статус «старика». Значит, минимум за восемь-десять месяцев до того как… Даже и раньше, если точно просчитать, но это глубоко в тайне.

Давно уже дембеля между собой обсудили и закрепили разными клятвами, под звуки сдвигаемых где «люминиевых», где стеклянных емкостей с чем-то крепким, кто, как и с кем будет всегда переписываться, всегда. Когда, где и как будут потом непременно, раз в году, не реже — конечно, не реже! — встречаться. «Мужики, подожди, подожди, мужики. Слушайте сюда. Если я, слышите, я вот, Сашка Столяров, ваш друг, хоть раз, один только раз, к вам на встречу не приеду… то… то… можете меня… приехать и отпиз… хоть все сразу. Слова не скажу, вот». В одобрительном согласии сдвигаются в центре ёмкости — молодец, Сашка, хорошо сказал. Свой парень. Братан. Сразу же за этим, обязательно, кем-нибудь вносится обобщающее дополнение к клятве: «Или если кто-то из нас не приедет, без уважительной причины… хоть раз… Всё, мужики, тогда всё, прощенья ему нет. Никогда. Правильно, пацаны, нет?» Бурные, продолжительные апл… Нет, не то, не правильно написал… Аплодисменты у нас только на комсомольских собраниях могут быть или на концертах. Здесь — другое, тут — настоящее… У нас крепкие продолжительные рукопожатия, с еще более крепкими дружественными объятиями. Вот! И, пожалуйста, без иронии тут, если не хотите под глаз… сейчас! Потому что за столом, мужчинам, дружбу, по-другому закрепить никак… Только так.

Накал такого рода страстей всегда зависел от количества, как присутствующих, так и количества запретной в армии пьяной жидкости. И от её крепости тоже. Хотя, в армии, да всегда почти натощак, и пиво в голову бьёт, что тебе шрапнель. Но, это деталь. Главное — бьёт.

В большинстве своем, все сходились на Москве. Почему так далеко? Х-ха, ну и глупый вопрос! Расстояние, чтоб вы знали, в дружбе роли не играет, это пофиг. Друзьям, настоящим друзьям, а тут, за три года службы, все такие — кто-то сомневается? — встречаться нужно в городе не ниже чем столица нашей Родины. Правильно, мужики, я говорю? Да, правильно, тёзка, только в Москве… Причём, в самом главном её центре, в ресторане… в этом, как его?.. Ну, «Москва» или какой-нибудь «Центральный» там, «Арагви», «Будапешт», или что там ещё. Тут были расхождения, а не все к тому времени знали самый значимый ресторан в далёкой столице. Но это мелочи, все понимали. Потом установим, решали… Главное, чтоб в Москве, и чтоб в самом солидном ресторане. Обязательно с шумом чтоб… А пусть все видят, радуются и завидуют нашей солдатской дружбе. Такая вот, почти один-в-один, была намечена дембельская программа братства там, на гражданке. «И помогать будем друг другу… да, всегда! Последний кусок хлеба… рубашку… деньги, да всё, если что. Правильно, да, мужики?» «Д-да! — подтверждает пьяный, задиристый хор голосов. Наливай!..» Это уж обязательно, вне всякого сомнения. Никто и не сомневался, что так оно и будет. А потом, решали, лет через пять-десять, встречаться они будут уже с женами… «О, точно, мужики, с женами!.. Обязательно с женами. А что, правильно!» Это наполняло смысл будущих традиционных встреч новыми эмоциями, новыми неизведанными «взрослыми» ощущениями на уровне научной фантастики. «А что, это интересно. Хорошее предложение сказал про жен, за это нужно обязательно выпить. Наливай». Это давало новую пищу сладостным, чаще бахвально-восторженным фантазиям. Потом, мол, с детьми приезжать будем, а потом и с внуками… Ну, это действительно уж очень далеко, это уж, дальше далекого… «Крепкая потому что. Не-не, не про дружбу я сказал щас… жидкость эта… а чё это мы пьем?.. совсем уж крепкая, мужики, попалась, что-то… Дружба, она, всё же — дружба. Потому, крепче всего. Крепче стали, крепче алмаза… Или какой там самый крепкий камень, мужики, в мире? Во, я и говорю, алмаз. И дружба наша не меркнет и не пылится, как алмаз. Правильно, мужики?

1 ... 137 138 139 140 141 142 143 144 145 ... 152
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Кирза и лира - Владислав Вишневский бесплатно.

Оставить комментарий