Том 13. Салли и другие - Пэлем Вудхауз

��Здорово!

��Простите?

��В смысле, правильно. Готов поспорить, вы правильно поступили.

��Я говорю, дом,�� продолжала Салли.�� Но это было жалкое подобие, понимаете. Из тех, где чувствуешь себя �почти как дома�. Разве это может сравниться с настоящим? Мама и папа умерли много лет назад. А нас с братом, скрепя сердце, приютил у себя дядя.

��Эти дяди,�� сказал Рыжик с чувством,�� сущие звери! Взять хотя бы� но я вас перебиваю.

��Дядя был нашим опекуном. Он распоряжался деньгами моего брата и моими тоже до тех пор, пока мне не исполнился двадцать один год. Брат по завещанию получал свои в двадцать пять. Бедный папа слепо доверял дяде. И что вы думаете?

��Мерзавец все промотал?!

��Ни цента. Правда, странно? Вы когда-нибудь слышали о дядюшке, которому слепо доверяют и который оправдывает доверие? Так вот, мой оказался таким. В общем, за деньгами он присматривал прекрасно, но характер. у него был не очень приятный. Жесткий. По-настоящему жесткий! Такой, как� Ну почти, как это сиденье. Он ненавидел бедного Фила�

��Фила?

��Моего брата зовут Филлмор. Я вам уже говорила.

��Ах да!

��Дядя все время к нему придирался. Хотя, надо признать, Фил постоянно давал ему поводы. С ним вечно что-нибудь случалось. Года три назад его отчислили из Гарварда, и мой дядя поклялся, что больше с ним дел иметь не будет. Тогда я сказала: если Фил уйдет, уйду и я. Поскольку, очевидно, это полностью соответствовало дядюшкиному представлению о спокойной старости, никаких возражений не последовало, и мы с Филом собрали вещи. Мы поехали в Нью-Йорк и с тех пор живем там. Примерно полгода назад Филу исполнилось двадцать пять, и он получил деньги. А месяц назад и я достигла заветной черты. Так что все кончилось хорошо. Теперь ваша очередь.

��Но, послушайте, вы же� Вы же столько пропустили. В смысле, как вы жили в Нью-Йорке? Вам, наверное, тяжело пришлось?

��Мы нашли работу. Фил сменил пару мест и в конце концов стал ассистентом помощника режиссера в каком-то театре я умела только танцевать, поскольку с детства купалась в роскоши, и я пошла. Танцевать. Я нашла работу в одном заведении на Бродвее, называется �Цветник�. Видимо, для смеха меня окрестили учительницей, как будто можно чему-то научить людей, которые туда приходят. Счастье � если сумеешь уцелеть, и тебя не затопчут насмерть.

��Какой ужас!

��Да нет. Поначалу было даже забавно. Хотя,�� тут Салли призадумалась,�� вряд ли я продержалась бы долго, я уже начала выдыхаться. Думаю, ни одной девушке в Америке не наступало на ногу столько толстяков. Не знаю, почему, но любой посетитель, у которого было хоть немного лишнего веса, инстинктивно выбирал меня. Потому я и люблю теперь сидеть на песочке и смотреть на купающихся французов. Такое наслаждение видеть тушу в двести пятьдесят фунтов и знать, что тебе не придется танцевать с ней.