Война мага. Том 4: Конец игры - Ник Перумов

— Он мне всю дичь распугает, — усмехаясь, пробормотал Арбаз, ссыпав наконец все потребные порошки на расстеленную тряпицу. — Так, завернуть, запечатать… А вы, господа эльфы, не глазейте на меня, словно на воплощение Прекрасной Дамы. Может, нам придётся улепётывать отсюда во все лопатки.

— Наши давно готовы. — Аррис последний раз погладил перевязанное предплечье и встал. Лук остался висеть за спиной в саадаке, сегодня для боя эльф выбрал небольшой арбалет, его можно было заряжать и одной рукой.

— Тогда ждите меня, — распорядился Арбаз. Его сородичи уже собирались — все в разномастной кованой броне, с причудливыми боевыми устройствами-огнебросами, скрещенными с топорами, секирами и даже мечами. Сам предводитель гномов встал, последний раз кивнул эльфам, бросил на лицо глухое зеркальное забрало и что-то забубнил себе под нос, не обращая больше ни что внимания.

— Идём, Аррис. — Ульвейн тоже встал, пошатнулся, болезненно поморщившись и схватившись за бок. — Если борода сказал, что добудет болтунов, значит, добудет. Даже если его самого принесут на носилках.

Никто не допускал даже мысли, что «полк» Арбаза может оставить его тело врагам, кем бы они ни были.

Ворот в наспех возведенном частоколе эльфы-строители не предусмотрели. Арбаз ловко набросил поверх городьбы стёсанное бревно, с лёгкостью, какой никогда бы не заподозрили в грузном, перевитом вздутыми мышцами теле, взбежал на самый верх, замер, балансируя, на виду у всего козлоногого воинства.

— Вы! — заорал, надсаживаясь, гном. — Рогатые вонючки! Мешки с трухой! Гнилозадые коровы!..

Козлоногие — те, кто мог говорить, или хотя бы рычать, — встретили эти слова истошными воплями. Неважно, что гном говорил на языке, созданном Хедином для своих подмастерьев и знать его твари вроде бы никак не могли; неважно, что ругательства эти были совершенно лишены остроумия или подлинной насмешки; Аррис с Ульвейном подозревали, что кричать Арбаз мог и что-то вроде: «да здравствует великий Неназываемый, наш бессмертный вождь и учитель!», и это сработало б не хуже.

Гном удовлетворённо кивнул и ловко спрыгнул вниз — ещё одна небольшая привилегия подмастерьев Познавшего Тьму. Следом за ним посыпались его однополчане.

— Держись, сейчас начнётся, — проворчал Аррис, останавливаясь и плотно зажмуриваясь.

Они с Ульвейном едва успели. За частоколом что-то взорвалось так, что, казалось, сейчас лопнет само небо. Ослепительная вспышка прогнала ночную темень, чисто-снежное пламя, собственное клеймо Арбаза, взметнулось до звёзд и выше, заставив их угаснуть. Рёв козлоногих сменился долгим, протяжным и высоким воем, словно великое множество смертельно раненых волков пело последнюю песнь.

— Поспешим, — потянул Арриса Ульвейн. — Мне без тебя не справиться.

Остальные из их отряда уже бежали к частоколу: гномы лихие рубаки, но, когда они станут отходить обратно за городьбу, им потребуется каждый лук, каждая стрела и каждое боевое заклятье, что поможет сдержать живой прилив воинов Неназываемого.

— Кристалл?..

— При мне, не волнуйся, Аррис. — Ульвейн шагал быстро, как только мог, и уже задыхался.

На самой вершине холма речными окатышами, взятыми в пересохшем русле, эльфы выложили множество рун — дюжину дюжин, если точно. Выверенные по луне и звёздам, они связывали смерти чувствующих существ с оковавшей Мельин оболочкой.

Некромантия чистой воды, как сказал бы старик Даэнур, доведись ему увидеть подобное. По давней человеческой привычке дуотт бы долго и восхищённо цокал языком, восторгаясь изобретательностью сопряжений и необычностью переходов; заклятье, правда, вызовет немалые разрушения, но чего их бояться в этом безлюдье!

Двое Тёмных эльфов встали в самый центр рунного круга. Ульвейн сжимал в чуть подрагивающих пальцах покрытый трещинами кристалл Арбаза — их единственную надежду вырваться из мельинской ловушки.

За частоколом гремело и полыхало. Стало светло, как в яркий полдень, вой козлоногих терзал слух. С городьбы свистнула первая стрела, обернувшись росчерком пламени — орда ринулась на очередной приступ.

— Начинай, Ульв, не успеем…

— Успеем, Аррис, всё успеем. — Тёмный эльф старался подпустить в голос побольше уверенности. — Арбаз дело знает. Видишь, руны вспыхивают? И впрямь бьёт «болтунов», на выбор, не загрязняя их эманации смертями обычного стада.

По трещинам кристалла тоже побежали цепочки белых огоньков, раздалось негромкое потрескивание. Негромкое — но почему-то отлично слышимое в рёве и грохоте разгоревшегося сражения.

— Сейчас… сейчас… — Ульвейн лихорадочно водил тонкими пальцами по трещинам в кристалле, словно пытаясь проследить их рисунок. Руны горели всё ярче, за рядами остроконечных брёвен вновь полыхнуло белым — Арбаз в очередной раз использовал свой знаменитый заряд.

— Пора, брат. — Аррис не знал всех деталей заклятья, но чувствовал скопившуюся и готовую вот-вот вырваться из узды силу.

— Пусть все отходят, — сквозь зубы, не отрывая взгляда от кристалла, проговорил Ульвейн. — Гномов это тоже касается.

Дозваться неистового предводителя бородатых воинов удалось не сразу.

— Что?! Отходим? Да мы только-только во вкус вошли! — проревел Арбаз.

— Проклятый хвастун, — зашипел Аррис. Заклятье позволяло слышать не только похвальбу гнома, но и стоны его раненых товарищей. — Они потеряли самое меньшее пятерых, сейчас выносят их с поля…

Ульвейн не ответил, он трясся, не отрывая взгляда от разваливающегося прямо у него в руках кристалла. Из трещин вырвалось пламя, охватило ладони эльфа — тот заскрежетал зубами, но пальцев не разжал.

Гномы уже вовсю лезли через частокол, товарищи Арриса и Ульвейна встретили козлоногих настоящим вихрем и стрел, и заклятий, но, видать, сегодня Арбаз взбесил тварей из Разлома как-то по-особенному. И «болтуны», и «крикуны» и «стадо» — все рвались вперёд, огромными прыжками, вспыхивая, умирая и распадаясь чёрным пеплом прямо в воздухе, но не останавливались и не поворачивали назад, как не раз случалось прежде за время осады.

…Арбаз, как и положено, последним перевалился через городьбу. Броня гнома стала совершенно чёрной, и сам он больше всего напоминал диковинный, почему-то оживший кусок угля.

— Эй-гой! Аррис, Ульвейн! — Рёв предводителя гномов слышен был повсюду в лагере безо всякой магии. — Мяско-то мы, кажись, слегка пережарили. Пованивать начинает! — Он повернулся, задрал ствол бомбарды высоко в небо, пригнулся и нажал спуск — из жёрла вырвался ярко-жёлтый шар, взмыл вверх и нарочито-медленно стал опускаться.

— На крайний случай берёг, — крикнул гном. — А ну, все ложись, живо!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});