Трепанация - Александр Коротенко

Наконец Александр Борисович поднял голову, улыбнулся и вышел из-за стола. Обойдя его, он сел напротив клиента в кресло, откинулся в нем и, немного наклонив голову, стал с интересом разглядывать посетителя.

Перед ним были больные глаза. Глаза молодого человека, уставшего жить. Безразличного к тому, как он выглядит и что надевает. Джинсы, ношенные на протяжении длительного времени без стирки. Несвежая рубашка, найденная на дне шкафа, для похода в мир. Влажные ладони и нервные пальцы, конвульсивно пытающиеся в них скрыться.

Он мог быть счастливым человеком. Высокий, худощавый, с правильными чертами лица и красивыми губами. Длинные светлые волосы могли хорошо гармонировать с его лицом, если их вымыть и аккуратно постричь. Но глаза… Глаза стали бесцветными и утратили жизнь. Это были глаза щенка, которого ни за что, безо всякого смысла били палкой. Сильно били палкой. Не обращая внимания на его визг и скулеж. Загнали в угол, чтобы он не убегал от ударов, и готовятся опять бить. Его мозг от непонимания так сильно работает, что дрожит все тело. Он прижался к земле и смотрит исподлобья влажными глазами. Вот. Вот эти глаза и увидел психолог.

Сам Александр Борисович, одетый в хороший серый костюм и светлую голубую рубашку, олицетворял собой победу. Давшуюся, может быть, тяжело, но победу. Победу разума и воли. Он нашел то место на земном шаре, которое позволяло стать наблюдателем и не вовлекать свое чувствительное сознание в суетный хаос происходящего. Он нашел ту нишу, из которой мог спокойно созерцать человеческую суету и даже делать кое-какие выводы.

Впрочем, по большей части, для себя.

Сюда периодически заглядывали вот такие, как этот молодой еще человек, больные душой люди с надеждой найти свою нишу в этом туннеле скоростной электрички под названием «жизнь». И сам себе он иногда напоминал врача фронтового госпиталя, дающего передышку раненым солдатам, которые вынуждены после короткого лечения возвращаться туда же, где они были ранены, чтобы опять получить ранение или наконец погибнуть.

Но он был оптимистом и верил в то, что некоторые все же победят. И действительно, к нему приходили победители. Со светящимися глазами, со светлыми лицами они жали ему руку и благодарили за то, что он помог найти смысл в их бессмысленном существовании. Или хотя бы радость.

Но сам он прекрасно знал, что мало понимает и не имеет ответов на их вопросы. Это была большая иллюзия, которую он создавал. Он становился молчаливым слушателем их путаных рассказов и перевоплощался в их второе Я. Безмолвное и созерцательное второе Я. С ним, с этим феноменом, его клиенты вели беседы, разматывая клубки вербальных конструкций и пытаясь угадать смысл в наборе совпадений. В этом эгологе они отыскивали конец жизненной нити, для того чтобы привязать к нему события последующей жизни и тем утешиться.

Не исключено, что таким был Бог. Если Он был.

– Как вас зовут?

– Осип.

Клиент посмотрел на психолога. Спокойная уверенность Александра Борисовича, длинные седые волосы, опускающиеся на плечи, и аккуратная борода усиливали надежду и давали передышку воспаленному сознанию.

– Как вы думаете, Осип, сила желания может определять достижение цели?

– Не знаю. Сейчас я ничего не знаю, – и он уперся взглядом в свои напряженные руки, лежащие на коленях.

Психолог кивнул несколько раз, то ли понимая, то ли соглашаясь.

– Вы первый раз обращаетесь к психологу?

– Да.

– А почему сейчас решили прийти?

– Не знаю.

Психолог положил ногу на ногу и стал смотреть на Осипа, но не в глаза, а где-то в район его груди. Клиент поглядывал на него в ожидании продолжения разговора, но психолог молчал. Молчал и Осип.

Это молчание постепенно стало напоминать бессловесное общение. Психолог как будто в глубокой задумчивости. Слушает. Клиент что-то молча объясняет. Он сел ровнее. Положил руки на подлокотники, но тут же убрал на колени. Сцепил пальцы, покачался. Откинулся на спинку кресла и опустил голову. Посмотрел на психолога и опять перевел взгляд на ковер. Посмотрел на свои кроссовки. Вытянул ноги. Опять сел ровно и положил ногу на ногу. Обхватил колени руками, наклонился и покачался. Облокотился о колени, а голову положил на сжатые вместе кулаки. Опять посмотрел на психолога. Это продолжалось долго. Очень долго.

– Я уже неделю не могу спать, – выдавил из себя Осип.

Молчание.

– Ем через силу. Заставляю себя, – и он откашлялся. – В животе все время тяжесть.

Молчание.

– Ходил к врачам в поликлинику.

Молчание.

– Все вроде нормально. Нашли пониженную кислотность и грибок на ноге.

Молчание.

– Мне плохо, доктор, мне очень плохо!

Он облокотился на колени, сжал голову руками и заплакал.

– Я живу один. Совсем один. Я хочу умереть и боюсь. Мне плохо, мне очень плохо. Я боюсь. Я все время боюсь, – произносил он сквозь рыдания. – Господи, сделайте хоть что-нибудь. Мне так плохо. Я не хочу жить. Я застрял где-то и не могу оттуда выбраться. Пространства нет, времени нет. Я как в могиле, но только живой. Я чувствую себя мертвым. За что? За что?

Он продолжал рыдать, но уже тише и без слов.

Психолог протянул салфетки, тронув его за плечо. Осип взял их, не глядя, и прижал к глазам. Затем, перестав смущаться своих слез, сел в кресле ровно, положив ногу на ногу и посматривая на психолога.

Тот взглянул куда-то поверх клиента. Осип машинально обернулся и увидел на стене часы.

– Вы можете мне помочь?

– Я могу это сделать только вместе с вами.

– Я хочу, я очень устал, – проговорил Осип, вытирая нос.

– Расскажите, что вас беспокоит.

– У меня очень часто, всегда подавленное настроение. Такая, знаете, тоска непонятная. Иногда тревога. Где-то в животе. Тяжесть и давит в груди. Я заставляю себя есть. Последнее время стали руки дрожать. Не могу заснуть, а если засыпаю, то быстро просыпаюсь от непонятного страха, и так все ночи.

Психолог внимательно слушал клиента, иногда кивая. Это напоминало скорее ответ ученика перед учителем, который слушает то, чего ожидает, без удивления, но с одобрением.

– На первый взгляд это напоминает депрессивные состояния, но точнее мы с вами определимся в ходе наших последующих сеансов. Вы готовы регулярно посещать меня?

– А как часто?

– Ну, скажем, два-три раза в неделю.

– Да, я постараюсь.

– Хорошо. Тогда встретимся послезавтра. Отметьте у ассистента время, удобное для вас.

Психолог встал. Встал и Осип.

– Я еще хотел сказать, что очень часто вижу сны. Они мне раньше нравились, а сейчас я не могу из-за них спать. Может, это вам поможет.

– Хорошо. Расскажете на следующей встрече.

– Я их записываю.

Психолог сделал удивленное лицо.

– Я даже принес с собой блокнот.

Психолог поощрительно кивнул.

– Может, посмотрите. Может, поможет, – как-то робко произнес Осип и из заднего кармана джинсов вынул небольшого формата, но толстый блокнот.

Психолог вынужден был взять протянутую ему недвусмысленно рукопись.

– Хорошо, хорошо.

Он легко похлопал Осипа по плечу, давая понять, что встреча окончена, и показывая выход из этого пространства. Так они дошли до двери.

– До свидания, – проговорил Осип и вышел в приемную.

Психолог закрыл за ним дверь.

Осипа встретил умник в больших очках.

– Доктор сказал, что я могу записаться на послезавтра.

– Сейчас я посмотрю, – и ассистент пригнулся над столом. – Есть время в одиннадцать и в шестнадцать. Какое время вас устроит?

– Наверное, в четыре.

– Хорошо. Напомните вашу фамилию, пожалуйста.

– Москвин, Осип Москвин.

– Замечательно. И еще. Как вам удобно будет оплатить визиты: по одному или сразу за десять сеансов?

– По одному, если можно.

– Разумеется. Вот счет.

Осип достал из кармана комок денег и отсчитал причитавшееся за визит.

– До свидания, – проговорил он, не глядя на парня.

– Всего хорошего. Мы вас ждем в четверг.

Последнее Осип почти не расслышал, выходя на улицу с непонятным чувством облегчения.

Была весна, и он вдруг это почувствовал, как почувствовал и голод, и желание поспать, и желание жить.

Книга приема

Клиент: Осип Москвин. 30 лет.

1-й визит. Стандартное время. Объективно: бледен, под глазами темные круги (возможно, от недосыпания), гипертонус, вязкая, смазанная речь, незначительная разорванность мышления, потливость на фоне сухости ротовой полости, незначительный тремор рук. Спонтанное перевозбуждение.

О себе говорить не хочет. Волнует исключительно дискомфортное душевное состояние. Этимология непонятна. Наличие депрессивной симптоматики.

Общее состояние – 3 балла.

Продолжить наблюдение.

Дневник сновидений

Сумасшедшее белое пространство. Ослепительное пространство. Настолько ослепительное, что, кажется, через пару метров упрешься в стену. Протягиваю руку, пытаясь дотянуться до его конца. Пальцы утопают в чем-то вязком и эластичном.