Когда я уйду - Колин Оукли

– Да, сэр, – кивает Джек, пожимая медвежью лапу доктора Сандерса.

– Я рад вас видеть, хотя жаль, что мы не встретились при более приятных обстоятельствах, – говорит он, обращаясь к нам обоим.

Я наклоняю голову, выражая, как мне кажется, печальное сочувствие, чтобы он знал: я готова великодушно принять его новости. Мы садимся напротив него и ждем.

Доктор Сандерс снимает очки и кладет на стол между нами.

– Дейзи, я знаю, что не прошло и двадцати четырех часов с тех пор, как вы были здесь в последний раз, и что у вас просто не хватило времени осознать всю информацию, которую я сообщил вам. Но мне бы хотелось начать с вопросов, которые у вас могут возникнуть.

Я недоуменно смотрю на него. И чувствую, что доктор Сандерс и я – актеры в спектакле, и он постыдно забыл свои реплики. Нужно ему подсказать.

– У меня есть вопрос, – говорю я, глядя на Джека. – Вы уверены, что это именно мои анализы? Мне кажется, что их перепутали с анализами другой пациентки.

Он не медлит с ответом, и у меня такое ощущение, что не я одна так думаю.

– Да, Дейзи. Простите, но нет. У нас своя система. Мы очень осторожны с подобными вещами.

Я открываю рот, спросить, как он может быть так уверен, но Джек откашливается и выпрямляется, перебивая ход моих мыслей.

– Так какой у вас план? Дейзи что-то говорила об операции на мозге?

Доктор Сандерс подается вперед, складывает руки домиком и опирается локтями о столешницу.

– Я могу направить вас к нейрохирургу. Он захочет взглянуть на снимок и обсудить риски. Но я могу рекомендовать это, только если вы собираетесь пройти весь курс лечения: химиотерапия, облучение. Некоторые люди в… э-э… положении Дейзи предпочитают ничего этого не делать.

Он продолжает монотонно говорить, повторяя примерно ту же информацию, что сообщил мне вчера, а Джек время от времени вклинивается с вопросами. Я слышу, как они перебрасываются репликами, словно мячами в теннисном матче, но, по мне, с таким же успехом могли бы обсуждать ирригационные системы в странах третьего мира: настолько я равнодушна к их разговору. Я сижу и киплю гневом. Теория относительно того, что результаты моих анализов перепутали, с треском провалилась, и я испытываю непреодолимую потребность протестовать. Доктор Сандерс даже не сделал вид, будто проверил мое заявление. В точности, как тот хирург, который, не проверив, отрезал здоровую ногу. Глупые, высокомерные доктора думают, что они непогрешимы, но это не так. Они постоянно ошибаются. Черт побери, и пора бы им исправлять эти ошибки!

– ВЫ ДАЖЕ НЕ ЗНАЛИ, ЧТО МАРТА УШЛА НА ПЕНСИЮ!

Слова вырываются откуда-то из самого нутра. И в комнате становится очень тихо. Доктор Сандерс и Джек смотрят на меня. Моя спина пряма, как палка, а пальцы так вцепились в подлокотники кресла, что костяшки побелели. И я понятия не имею, что говорить дальше.

Молчание прерывает доктор Сандерс.

– Я знаю, как это трудно, – мягко отвечает он. – Но, по правде говоря, сегодня в вас ничего не изменилось, по сравнению с прошлой неделей или прошлым месяцем. Просто теперь вы владеете новой информацией. И, как я сказал, если вы выберете лечение, это даст вам еще полгода, год или даже больше.

– Какое лечение?

– Дейзи, – шепчет Джек, кладя свою руку на мою, – то, о котором как раз говорил доктор Сандерс.

Я краснею.

– Я не слушала.

Доктор Сандерс невозмутимо повторяет сказанное. Оказывается, профессор в Эмори исследует новое лекарство, ВС-4287, при лабораторных опытах оно уменьшало опухоли у пораженных раком крыс. Он говорит, что сейчас находится на первом этапе испытаний на людях, и я буду идеальной кандидаткой. Но при этом я не могу соглашаться на химию и облучение.

Но все, что я слышу, – «еще шесть месяцев». И понимаю, что должна прийти в восторг оттого, что моя жизнь может продлиться от четырех месяцев до возможных двенадцати. Но все, о чем я думаю, – что это дерьмовый обмен. Я хочу пятьдесят лет, а все, что получаю, – несколько дополнительных месяцев? Все равно что просить у босса повышения на пять тысяч футов, а он кивает и говорит: «Могу дать вам десять центов».

– Мы подумаем, – объявляет Джек и встает, давая знать, что беседа закончена.

По пути домой он произносит всего одну фразу.

– Нам нужно еще одно мнение.

Остаток времени он бросает на меня долгие взгляды искоса, как если бы был смотрителем в зоопарке, а я – слоном, который в любую минуту может взбеситься и раздавить его огромной толстой ногой. А может, он смотрит на меня, чтобы убедиться, что я все еще тут, и я благодарна, что не одна. И думаю, что могу разом распасться на куски, которые поплывут к небу, как те шары много лет назад.

Когда мы сворачиваем на нашу узенькую улочку, оказывается, что коричневый фургон занимает перед нашим домом место, где обычно паркуется Джек. Пока Джек загоняет машину в пространство за фургоном, я читаю логотип на задней дверце:

«Наши цены так низки, что просто пригвоздят вас к полу».

Черт! Это оценщик из фирмы по починке пола!

Я выхожу из машины и огибаю фургон, но кабина пуста. Я оглядываюсь и вижу, что мы единственные люди на всей улице. Потом слышу, как входная дверь открывается, и поворачиваюсь к дому. Здоровенный мужик, с волосатыми руками и выглядывающим из-под грязноватой белой футболки брюхом, выходит на крыльцо. То самое крыльцо, которое медленно отходит от дома под тяжестью дождевой воды, которая в нем скапливается. Нужно установить в центре новый сток. Это тоже в моем списке обязанностей.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Традиционное блюдо мексиканской кухни. Тонкая лепешка из кукурузной муки с начинкой.

2

Американская система ресторанного рейтинга сродни европейским звездам Мишлен.

3

Американский публицист, ведущий юмористической колонки в газете «Майами Геральд».

4

Песня американской группы «Nirvana».

5

Американская сеть магазинов.

6

«The Lumineers» – американская фолк-группа.

7

«Тайна» – бестселлер Ронды Берн о материализации желаний.

8

Неоязыческая религия, основанная на почитании природы.

9

Бойскаут младшей возрастной группы.

10

«Джетсоны» – американский анимационный научно-фантастический ситком, в котором отражены наиболее популярные фантастические идеи середины XX века.