Сборник рассказов от Электроника из Эрмитажа - Валентин Пономаренко

– Здравствуй, Лена! Я рад, что ты хорошо долетела. Ты опять в семье, а значит, счастлива.

– Спасибо, Саша, я счастлива, подарила Катеньке твои цветы. Они стоят в её комнате.

– Ты разрешишь мне звонить? Хотя бы иногда, и по электронной почте слать письма? Я постараюсь тебе не надоедать.

Наступило молчание, а потом Лена прошептала:

– Ни в коем случае…

– Что, ни в коем случае, не звонить и не писать?

– Глупый ты, ни в коем случае не пропадай, звони, пиши, чтобы я знала, что ты рядом, что ты есть. Да, да, я счастлива. Счастлива, что в моей жизни появился ты!

На этом телефон замолчал, а на другой стороне линии вспомнился поцелуй в аэропорту, потом, эти слова, сказанные секунду назад, и одинокое сердце стало потихоньку оттаивать, согреваясь теплом, идущим из далёкого сердца, которое тоже нагрелось. Но, что будет с этими сердцами через день или месяц, уже никто предсказать не сможет.

На другой день Елена Павловна вышла на работу. Казалось бы, всё, как всегда, но вернувшаяся женщина, уже была другой. Теперь её беспокоило только ожидание. То ожидание, что волнует всю душу, сжимает сердце, если сегодня не дождался, а, получив долгожданную весточку, эта же душа летает на крыльях и ждет снова и снова.

Лена перенастроила телефоны. На свой, личный, она завела только два номера и два имени. Первый – Катенька, а второй – Саша.

И теперь она постоянно смотрела на трубку: вдруг, пропустила SMS или звонок. На два этих номера она установила свою музыкальную мелодию вызова, и если от Кати: «Кабы не было зимы в городах и сёлах…», музыка пела часто, то: «Благодарю тебя…», от Саши, всё молчала. Да, она ждала, ждала постоянно, такого ожидания в её жизни ещё никогда не было. Она чувствовало себя двадцатилетней девушкой, впервые осознавшей, что такое ждать того единственного, и от того, единственного, хотя бы: «Здравствуй, Лена!».

Электронная почта была настроена так, что с приходом сообщения, в какой бы программе она ни работала, на экране вспыхивал огонёк.

Сказать, что это пришла любовь, думаю, нельзя. Но сердечные чувства к этому далёкому человеку, разгорались с каждым днём.

А он, этот далёкий, молчал, и не потому, что Лена была ему безразлична. Нет, он уже любил её и любил страстно, но она была замужем, и у них есть дочь. Да, Саша ей нравился, однако, это ни в коем случае не могло быть любовью.

Он уже пережил уход жены, и понимал, что значит развод для обоих супругов, а тут еще ребёнок. Нет, он не сможет разрушить семью. Да и Лена, ни разу не обмолвилась о том, что в семье не всё хорошо.

Но писать и звонить он будет обязательно. Тяжело, не спорю, любить и страдать, но, при этом, о самой любви – ни слова.

И Саша стал писать: как он живёт, что нового и интересного происходит в городе. Какие спектакли он смотрел. Как часто посещает музеи. Он жил один, и времени на это у него хватало вполне. Однако, всё это было не то. Очень часто, между строк, он вскользь, касался своего одиночества, осторожно и ненавязчиво, чтобы Лена не заподозрила его скрытых чувств. Ему очень хотелось писать о любви, о том, как он скучает без любимой женщины, которая так далека. Хотелось просто кричать, как он её любит, но… он боялся, боялся, что однажды, в одном из писем, прочтёт фразу, которая отдалит его от Лены бесконечно далеко:

Конец ознакомительного фрагмента.