Не предавай любовь. Книга 2 (СИ) - Ефремова Тата

Лешка извелся, у Глеба от чириканья Полины разболелась голова. Разговор об их с Сашей ситуации он отложит на потом, когда сам убедится, что «ситуация» действительно имеется. Брат сбежал первым, сославшись на расписание электричек, Глеб ушел, когда матери стали названивать какие-то «друзья». На столике остался остывший ужин: после обеда у деда в горло ничего не полезло. Выброшенные на ветер деньги — как типично для матери.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Прогулка по городу все же состоялась. Глеб прошелся по улицам, ностальгически вспоминая школьные годы. И в каждой девушке ему чудилась Катя.

Совсем больно стало, когда он вышел к остановке, на которой они часто встречались после дополнительных занятий. Глеб постоял, подставив лицо ветру. Похолодало. Темнеет раньше, кажутся раем обетованным яркие окна кафе и ресторанчиков. Выпить где-нибудь кофе? Он свернул в переулок, где на булыжную мостовую падали квадраты света от нескольких уютных кофе-баров, краем глаза заметил знакомый профиль за стеклянной стеной кальянной «Мандарин». Саша? С кем она?

Максимова сидела на подушках за низким, в восточном стиле, столиком с двоюродной сестрой Дианой. Глеб быстро отступил в тень.

Ди — смазливая особа, живущая за счет «спонсоров», богатых мужчин, чаще всего женатых, была Глебу крайне неприятна. Ее слоганом по жизни было: «пока молод, бери все, не отдавай ничего, плюй на всех — другие поступают с тобой точно так же». Саша каждый раз взахлеб рассказывает о похождениях кузины. Последний рассказ царапнул Глеба больше всего: Диана проинформировала жену очередного не угодившего ей любовника о его измене, а мужика потом бросила. В семье развод, ребенок-инвалид остается с матерью. Все хороши, конечно, но зачем так-то?

Обе девушки заливисто хохотали. Глеб раздумывал: зайти? Потом рассмотрел бокал в руках Саши, нахмурился. На сок не похоже. В конце одиннадцатого класса Максимова здорово пристрастилась к «легкой» выпивке, но ребенок…? Она совсем без царя в голове или…? Сама же громко заявляла: вред спиртного и курения для плода доказан научно, поэтому только здоровый образ жизни, она будет примерной мамочкой — больше никаких беспонтовых привычек.

Сомнения исчезли: Диана подлила в бокал сестре из бутылки, Глеб даже смог прочитать марку: дорогое вино, Саша как раз любит такое. Нужно забрать ее из этого места, немедленно. Глеб шагнул ко входу и увидел, как Диана приложила к губам трубку от кальяна и выдохнула облачко дыма. Максимова говорила, что двоюродная сестра в курсе ее беременности. Саша может дурить, но Ди — врач. Глеб отступил от двери.

Максимову ждет серьезный разговор.

Катя

Блок, в котором проходил квартирник, был большой, угловой, однако в него набилось столько народа, что в какой-то момент Кате стало нечем дышать. Она пересела к балкону. У раскрытой двери покачивался на сквозняке грязноватый тюль, а за окном шумели деревья. Кате отчаянно захотелось на улицу. Останавливало ее только то, что Яна с братом сидели у самой двери. Пройти незамеченной не получилось бы, однако гости постепенно доходили «до кондиции»: повышали голоса и подкручивали громкость на блутуз-колонке.

К тому моменту, как Сен сел во главе стола с гитарой, он был уже основательно пьян. Катя не понимала, что хорошего находили гости в исполнении Юдина. Голос его показался ей визгливым, интонации неестественными, а смысл песни — глупым. И все эти девчонки верят, что Арсений такой же, как его лирический герой: романтичный, верный, с разбитым сердцем?

— Трое нас: я и вы вдвое-е-м! Что ж, давай, этот миг сотре-е-ем! — заливался Сен, ударяя по струнам. — Не хочу просто другом бы-ы-ыть! Сможет ли он, как я, люби-и-и-и-ить?!

Глупо и пафосно. Сен не такой, каким его считают его поклонницы. Он просто не может таким быть, рассуждала Катя. После трудного детства с матерью-алкоголичкой, выживания, борьбы за — элементарно — место под солнцем? Нет, пройдя через такое, люди не становятся романтиками, они становятся циниками — Катя знала это по собственному опыту, хотя опыт у нее был, как сейчас модно выражаться, лайтовый, в облегченной версии.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Студенты все шли и шли. Яна даже встала у дверей и пускала только тех, кто приносил вино и выпивку и у кого было приглашение в чате на телефоне. Катя ждала момента, чтобы под каким-нибудь предлогом выйти в коридор. Главное, чтобы ее выпустили. В блоке есть санузел, так что отмазка про туалет не сработает. Лишь бы ускользнуть, а потом она скажет, что живот разболелся и пришлось уйти к себе.

Вот вроде бы поток приостановился, Катя поднялась и с досадой опустилась на стул: в дверях опять возник затор. Сквозь смех и бренчание гитары раздался знакомый звонкий, с игривыми интонациями, голос:

— … как раз нет! Не с пустыми! Вот вино! А вот наше приглашение.

Максимова? Здесь?! А впрочем, чему удивляться? Катя встретилась глазами с Глебом, возвышавшимся позади Саши. Прикусила губу. Пришел с другой, а смотрит, будто и не было той ссоры в его комнате.

А вот и Максимова, усевшись на колени к Глебу, постреляв по сторонам глазками, высмотрела одноклассницу — вытянулась лицом, поджала губы. Сразу вороватый взгляд за плечо, на Глеба, видел ли?

Катя ответила Саше взглядом прямым, чуть насмешливым, даже слегка склонила голову в знак приветствия. Максимовой тоже пришлось кивнуть. Бывшая «звезда» класса ничуть не изменилась — так же быстро вернула самообладание, напустила на лицо высокомерное выражение и принялась пристально разглядывать Катю. Катя равнодушно отвела взгляд, непритворно зевнула в ладошку. Прошли те времена, когда она терялась, обнаружив себя в центре таких вот игр. Пусть Максимова прибережет свой прессинг для кого-то другого, для Кати она сейчас — пустое место. Катя теперь без всякого чувства неловкости и в глаз дать может, в спортзале, куда она ходила летом, были курсы по самообороне.

Катя чуть не фыркнула, заметив, как Саша демонстративно льнет к Глебу, сидя у него на коленях, а тот недовольно задирает подбородок, чтобы об него не терлась блондинистая макушка. Но сердце все же предательски сжалось. Почему Глеб до сих пор с ней? Есть столько замечательных девушек, а Глеб… сколько бы Катя его не ненавидела, он сильный, привлекательный и неглупый.

«Сёклз» расселись на свободном пятачке перед столом и исполнили несколько песен вместе. После этого Катя начала пробираться к выходу. Яна, возбужденная, раскрасневшаяся и горячо с кем-то спорящая, побега не заметила. А вот ее брат заметил.

— Катя! Подожди!

Ох, вот досада! Внутри возникло жгучее желание покончить этим вечером сразу со всем: и с недомолвками Юдина, и с дружбой с его сестрой. Что-то бесят все. Нет больше доброй, отзывчивой Кати Самарской — есть уставшая от чужого внимания злюка Кэт.

Сен быстро переговорил с каким-то долговязым парнем, заулыбался и побежал по коридору к Кате. Схватил ее за руку:

— Идем.

— Куда?

Вместо ответа Сен втащил Катю в нишу рекреации, прижал к стене и впился губами в рот. Ошеломленная Катя чувствовала, как его пальцы скользят ей под футболку и под чашку спортивного бра.

— Мне ключ дали. Блок пустой. У нас полчаса. Идем, — прошептал Юдин, на секунду оторвавшись. — Сейчас только, сейчас… минутку… Б**, неужели забыл?! Не, есть! Все нормально, есть!

Сен с довольным видом достал из кармана пакетик с презервативом. Катя подавила желание вытереть рот от кислого винного запаха, оставшегося на губах.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

А еще появилось желание с силой оттолкнуть Сена, побежать к себе в блок, забрать вещи, уйти и навсегда забыть о Юдиных. Против Яны Катя ничего особо не имела, но пьяный Арсений — это было выше ее сил.

А внутри стало пусто и мерзко. Мелькнула мысль: что если сейчас взять и пойти с Сеном в пустой блок? Один раз, первый раз, перетерпеть, потому что Сен ей абсолютно безразличен, зато стать такой же, как все. Все сразу сделается проще. Ей даже завидовать будут — девчонка замутила с крутым парнем. И Сен наверняка тут же отстанет, он из тех, кто в одну реку не входит.