Не предавай любовь. Книга 2 (СИ) - Ефремова Тата

— Ты в своем репертуаре, Никитин. Все виноваты, кроме тебя. За что ты так со мной?

— А зачем? — вопросом на вопрос ответил Глеб. — Зачем я тебе?

— Я тебя люблю. Я люблю тебя. Ты взрослый дурачок, не понимаешь, а я… люблю.

— Все кончено, Саш, — устало проговорил Глеб. — Тебе не стоило… так поступать. Это не любовь, это… болезнь какая-то.

Он отошел к окну и посмотрел на светлеющее небо. Новый день. Еще один. Чистый лист. Как прожить его так, чтобы не вспоминать как упущенное время или испорченный черновик?

— Пойдешь к ней? — спросила Саша ему в спину.

Он промолчал, не ответил.

— Я спала с Матвеем, — сказала Максимова. — С Гурминым. Помнишь Матвея? Мы общаемся. Ты не знал?

Еще одна провокация, не нужно поддаваться.

— Каждый раз, когда мы ссорились и я сваливала в Екатериногорск, я с ним спала. Это правда. Это была месть. Это помогало мне отвлечься, я каждый раз давала себе слово не возвращаться в Каратов, а потом… все люди как люди, парни как парни, один ты… ненавижу тебя, — вяло проговорила Максимова. — Как было хорошо, когда мы были детьми, как было просто.

— Осторожнее за рулем, — сказал Глеб, не оборачиваясь.

Катя

Пары были интересными, а после занятий Майкл должен был собрать клуб у себя в блоке, но Катя не могла сосредоточиться.

«Он же с мымрой какой-то приперся загламуренной. Она походу еще и беременная ванилька-алкоголичка…», — звучало в голове.

Саша беременна? Саша. Беременна. Крошечная искорка надежды была потушена ледяной волной разочарования. Чтобы вспыхнуть снова. Сегодня Глеб придет на занятие у Майкла, он должен прийти, он записался. Саша и в школе могла болтать всякую чепуху, ей веры нет. И все же…

После третьей пары корпус опустел — те, у кого не было пар в субботу, уезжали домой на выходные. Студенты надевали теплые куртки и плащи. Недаром Катю предупреждали о капризном климате Каратова: осень пришла вот так, сразу, с ледяным дождем и пронизывающим ветром. Теперь, выйдя на ступеньки перед главным корпусом, уже нельзя было разглядеть горы на горизонте. От этого Катя словно потеряла связь с Екатериногорском.

В блоке было пусто. Катя переоделась, потом, вспомнив, что выключила звук на телефоне, заглянула в мобильник. Что? Пятьдесят два сообщения? Только одно было от Майкла, он уточнял время встречи. Все остальные оказались перепиской в чате. Катя бегло просмотрела месседжи. Все понятно: Эля Миулина добавила ее в чат. Новый номер Кати она, наверное, узнала от Оксаны, которая тоже была в беседе.

Катя пролистала список участников чата. Почти весь класс. Кроме Эли и Оксаны, в списке не было никого, с кем она хотела бы общаться. Матвей Гурмин шутил и балагурил, вспоминая школьные шалости. Утехин хвастался фотками из-за границы, он вырос, похудел, и только сквозь уши по-прежнему просвечивало солнце. Саша в ответ на сообщения лениво кидала смайлики. Потом прислала фото: она в каком-то роскошном ночном клубе, сидит в узком черном платье на фоне танцующей толпы, на лице сердечки и звездочки — спецэффекты от приложения, в руке — бокал.

Катя вцепилась в телефон, жадно вглядываясь в фото. Не похоже, чтобы Максимова готовилась стать мамой. Но кто знает? Возможно, в представлении Саши именно так должны развлекаться беременные девушки.

Катя занесла палец над кнопкой «покинуть чат». И тут телефон загудел.

>привет, — писала Оксана, — элька тебя тоже в конфу добавила? выходи, если кринжово. я тоже, наверное, выйду. что нам там ловить, да? элька опять фигней страдает. ностальгично ей, блин. я вот по школе совсем не скучаю. очень-очень-очень сильно извиняюсь, что не отвечала! разбила телефон и ходила как бомжиха с треснутым стеклом. купила новый. зацени, какие фотки!

Оксана щедро украсила сообщение смайликами. Ниже было ее селфи, смешное и милое. Бобринюк сидела на нем на лекции, позади что-то старательно записывали ее однокурсники. Оксана опустила очки на кончик носа и вытянула губы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

> вот такой он, мой вуз, — было написано ниже. — признайся, я круче всех? о да, я звезда!

Катя аж задохнулась от радости. Весточка от подруги вызвала у нее неожиданные эмоции, вплоть до слез умиления.

>ты несомненная звезда на небосклоне, — написала Катя.

>небосклоне? стебешься? — немедленно ответила подруга. — когда увидимся? приезжай ко мне на новый год. или вообще приезжай, в любое время. я тебе билет оплачу. я теперь богачка, веду блог и получаю аж целых десять штук в месяц. не смейся. нас с мамой круто как-то прижало по деньгам. но теперь все ок.

>очень тебя понимаю, — написала Катя.

>ну что? на раз-два-три выходим?

>ага!

Беседа «Лицей номер 17. Бывших одноклассников не бывает» исчезла из списка чатов, Катя облегченно выдохнула.

> cпорим, нас сейчас Элька в отдельный чатик закинет?

Оксана угадала. Список обогатился еще одной беседой: «Верные (зачеркнуто) вредные подруги».

>вот вы, девчонки, противные! — написала Эля. — жалко было с классом потусоваться?

>жалко — ответила Оксана. — мне реально жалко времени на Гурмина и Утехина.

>бессердечные! про гурмина знаете?!!! — написала Эля. — ну типа про его проделки в школе. про его главную!!! победу?

Катя живо представила возбужденное лицо Миулиной. Она такая же, как раньше. Блин, как же классно снова общаться втроем!

>если ты про аришу, то мы знаем, — напечатала Бобринюк. — это полный пипец, конечно

>обидно! хотела вам сплетню рассказать, а вы знаете!

Девчонки продолжали сыпать сообщениями. Катя не отставала. Ни Эля, ни Оксана ни разу не спросили про Глеба. В том чате, который Катя удалила, Никитина не было.

В голове у Кати вертелась фраза Эли про Гурмина. Именно благодаря Оксане год назад Катя окончательно дала Матвею от ворот поворот. А ведь он был настойчив и очень терпелив.

… Глеба на занятии кружка не было. Майкл раздал студентам материал (к удивлению Кати, сегодня их собралось аж семеро — литературный клуб привлек новых участников) и, пока они знакомились с текстом, тихо спросил у сидевшей ближе к нему Кати:

— А где Никитин, не знаешь?

Катя покачала головой. Майкл раскрыл было рот, но отвлекся на сообщение в мобильном и тут же посветлел лицом:

— Это как раз Глеб. А, ну все понятно.

— Что… понятно? — вырвалось у Кати.

— Он заболел. Зайдет позже за материалом. Я ведь как раз приготовил на сегодняшнее занятие его любимых американских трансценденталистов. Катя, ты кого возьмешь? Выбирай поэта или прозаика для проекта, — терпеливо повторил Майкл, потому что Катя «зависла».

Она встрепенулась, посмотрела в свои листочки.

— Глеб высказал желание писать о Хупере. Тебе предлагаю Маргарет Фуллер, — продолжил Майкл. — Интересная и трагическая судьба. И у писательницы, и у её произведений. Материала мало, поэтому вот, — молодой человек протянул Кате потрепанный голубой томик с названием по-английски. — Вы как-то с Никитиным поделите между собой. Страницы переснимите или ксерокс сделайте. У Глеба принтер с копированием.

— Да, конечно, — Катя быстро засунула книгу в рюкзак. — Я к нему зайду, занесу.

Занятие прошло… кажется, неплохо. Катя витала мыслями где-то далеко. В коридор она вышла последней, голубой томик жег ей руку.

Она постояла у двери блока Глеба, восстанавливая дыхание. Постучалась. Лучше бы его не было дома, тогда она оставит записку, а книгу…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

За дверью раздались шаги. Катя оказалась лицом к лицу с Глебом… и охнула. Подбородок парня играл всеми оттенками желтого и зеленого. Он был голый до пояса. На предплечье и ребрах расплылась целая карта синяков.

А Глеб… задорно улыбнулся.

— Билирубин, — сказал он весело.

— Что?