Итан Рокотански (СИ) - Нестор Штормовой

вполне себе безопасно. Цивильно, добавляет. Закончил он фразой «Чё ты ссышь? Мы два величайших воина в истории! Она с нами не пропадёт». На том и порешили, хоть я от такого решения в большом восторге и не был.

Спустились в метро, встретились на одной из станций с Дедом. Оттуда рванули дальше грохочущими вагонами. Было достаточно жарко, потому мы с Зоей распахнули наши толстовки, а Дед растегнул верхние пуговицы рубашки. Куда бы этот старый волк не направлялся, почти всегда он выглядел так, будто ехал на свадьбу. Но, наверное, это было одним из его плюсов.

Ехали мы недолго, почти не разговаривали: в метро нормально и не поговоришь. Сошли на одной из юго-восточных станций и поднялись на поверхность.

На улице было хорошо. В этом районе города даже в час пик людей было немного — не смотря на широкие улицы и не менее объемные площади, старые дома прятались в гуще зелёных деревьев, покачивающих своими ветвями под порывами летнего ветра. Я любил такое время, такую погоду. Это было чем-то особенным, тем мгновением, которое мог ощутить лишь человек, родившийся на постимперском пространстве — тишина и гармония среди спокойных старых панельных домов, в каждом окне которого пряталась своя история, уходящая в глубину и легенду этих самых зданий. Стоит приглядеться — и вот ты подростком идёшь домой, а чуть дальше твой друг, но уже спустя пару лет, зовёт тебя курить первые сигареты за обветшалые, ржавые гаражи, по которым вы бегали в четвертом классе. О! А это же панелька Аньки. Именно с ней произошел первый секс — в её квартире, пока родителей не было, со смущёнными лицами и несчастными попытками надеть нормально презерватив. А за её домом когда-то располагался синий ларёк, в котором можно было купить карточки «Человека-Паука», или пару вкусных леденцов. А еще лучше — семечки от бабушки, сидящей слева. Да, хорошее было время.

Хорошее было время, несмотря на то, что многого из этого уже давно нет. Ни ларька, ни карточек, ни тех гаражей, ни Ани. Только панельки стоят по прежнему в объятиях деревьев. Но и им предстояло когда-то исчезнуть, хоть и не скоро. Когда нас самих, наверное, уже и не станет. Я вздохнул и провел ладонью по спине жены. Она посмотрела на меня и улыбнулась. Я улыбнулся в ответ. Оставалось лишь жить настоящим. И я был этому рад.

— Молодежь, мы почти пришли, — подал голос Дед. Мы свернули в дворы, укрывшись от света вечернего солнца под кронами деревьев, бросающих повсюду солнечных зайчиков. — Я напоминаю, это место нелегальное. У входа будет стоять охранник. Мы называем пароль, заходим, платим за вход, потом идём в главный зал. Внутри от меня ни на шаг. Людей там будет уйма и потеряться проще простого, так что держимся вместе. Поняли?

— Поняли, — ответили мы синхронно.

— Отлично. Тогда готовьтесь, ибо будет жарко. Мы почти на месте.

Пройдя ещё один двор, мы оказались напротив длинного и невысокого здания, напоминающего большой ангар. Если идти быстрым шагом, будучи погруженным в свои мысли, его можно было и не заметить. Рядом стоял ряд гаражей и старая детская площадка с чередой кустов, облепивших здание со всех сторон. Оглянувшись по сторонам, Дед подошёл к железной двери и дважды в неё постучал по два раза с коротким интервалом. Изнутри раздался голос:

— Что сказал Бродский на слова судьи про стихосложение?

— «Я думал, это от Бога».

Послышался звук снимаемых железных засовов и дверь отворилась вовнутрь. Перед нами стоял огромный охранник, лица которого мы не видели в сумраке помещения.

— Проходите.

Внутри всё оказалось не совсем так, как мы представляли. Вместо огромного пространства ангара мы попали в маленький закуток, в углу которого вниз уходила крутая, винтовая лестница. Остальную часть здания перегораживала огромная стена. Сам закуток освещала иногда мерцающая, жёлтая лампа. Я видел, как от неё вверх уходили нити паутины. Самого паука видно не было.

— Подвигали, — Дед двинулся по лестнице вниз, а мы за ним. Шли удивительно долго — примерно полторы-две минуты, пока не услышали крики и громкую музыку. Ещё через минуту наш путь, освещаемый такими же жёлтыми лампами, завершился, и мы вышли в небольшой холл. Перед двустворчатыми дверьми стоял, судя по цвету, кедровый стол, а за ним сидела пышная женщина. Оглядев нас равнодушными, жабьими глазами, она сказала:

— Поздновато вы, бои давно начались.

— Пламя тлеющего табака — последний свет, — Дед подмигнул ей.

Она посмотрела на него ещё более равнодушно, если это было возможно.

— Девятьсот рублей.

Дед выложил деньги.

— Идите.

Едва мы отворили дверь, раздался такой рёв, что мне показалось, будто мы попали в ад. Но я ещё не подозревал, что так оно в действительности и было.

Пространство, которое мы увидели, ошеломило нас. То есть нас с Зоей, Дед-то тут уже бывал. Огромное помещение, словно зал для чемпионата мира по боксу, только всё-таки в более скромных масштабах. Несколько рядов трибун, и, по меньшей мере, три сотни человек. В центре и находилась та самая арена. Роль канатов, ограждающих ринг, играли обычные веревки, привязанные к железным столбам. И внутри было двое. Два бойца. Пройдя чуть дальше вглубь толпы, мы остановились рядом с мужиком смахивающем на какого-то мексиканского торговца наркотиками. Дед хлопнул его по плечу.

— А, мой добрый друг, это ты! — сказал он с лёгким акцентом. Точно мексиканец. — Привёл друзей?

— Точно. Это Штиль и Волна, а это — Мерокко.

— Рад знакомству, — мы пожали руки. — В первый раз здесь? — Тут один из бойцов упал и толпа оглушительно взревела.

— Да, — я глянул на упавшего человека. Из носа на подбородок у него текли две кровавые струи.

— Ну, добро пожаловать в «Преисподнюю», — мексиканец улыбнулся и почесал свою типичную мексиканскую эспаньолку. — Это Первый Бойцовский Клуб Москвы.

— Вот как…

— Друг мой, ты пришел делать ставки? — Наш новый знакомец обернулся к Деду.

— Верно. Следующий бой между Датчем и Элленом?

— Именно.

— Я хочу поставить семь пятьсот на Эллена, — Дед повернулся ко мне и многозначительно поднял брови.

— Мы ставим пятнадцать тысяч на Эллена, — сказал я Мерокко.

Мексиканец присвистнул.

— Вы, видно, доверяете своему другу. Что же — доверие штука ценная, хоть и редкая. Уверены? Это будет очень интересный бой. Датч сильный боец.

— Сильный, но всё-таки Эллен даст ему пизды, — встрял Дед. — Эти два парня дерутся почти как Гатти и Уорд. Но мы уверены в выборе.

— Хорошо, — барыга вытащил из кармана рубашки папиросу и задымил. Мы отдали ему деньги. — Тогда ждём боя, недолго уже осталось. Походу