Итан Рокотански (СИ) - Нестор Штормовой

куда-то за пазуху.

— Говори как знаешь, — Мерокко развёл руками. — В любом случае, сегодня ваш день. Ну, рад был познакомиться! А мне пора.

Мы попрощались с носителем эспаньолки и он тут же растворился в толпе. Дед покачал головой.

— Вечно он так, бабки отдаст и свалит. А раньше хотя бы потусоваться успевали.

— Ты никогда про него не рассказывал, — сказала Зоя.

— Я и про арены никогда не рассказывал.

— Справедливо.

— Ну, малята, — Дед допил своё пиво и поставил пустой бокал на стол. Мы с женой сделали тоже самое. — Пойдем отсюда потихоньку?

— А во сколько это место закрывается? — спросила Зоя, когда мы направились к выходу.

— К шести утра тут никого нет. А после боёв, особенно крупных, народ всегда остаётся развлекаться. Само место открыто с семи до семи.

Мы протиснулись через толпу людей и пошли обратно вверх по лестнице с тусклыми лампочками. Сложилось впечатление, будто мы по ней спускались не несколько часов назад, а как минимум несколько дней. Иногда мы проходили мимо людей, остановившихся покурить. Одна парочка, встав в одном из тёмных углов, слилась в поцелуе. Ещё через пару минут, пройдя мимо того же огромного охранника, лицо которого тонуло в темноте, мы выбрались на улицу.

Снаружи было хорошо. Ночь дохнула на нас бодрым, чуть прохладным ветром. Мы набрали полные лёгкие летнего воздуха и медленно двинулись по тропинкам и аллеям дворов — летом в этой части Москвы, если хорошенько приглядеться, можно было рассмотреть и звёзды. Небо сегодня как раз было безоблачным. Кроны деревьев, свисающие над нашими головами, нисколько не мешали. В конце концов тот, кому надо посмотреть на звёзды, обязательно найдет способ на них посмотреть.

— Ну чё вы, как процессоры? — спросил Дед.

— Отлично, — Зоя была очень довольна. — Но очень много табачного дыма. Курильщики вонючие!

— И не говори! — от души согласился Дед. — Курить — это плохо.

— Сам бы бросал!

Друг отмахнулся.

— Я в этой жизни уже всё видел, малышка, к чему-то особому не стремлюсь. Если вдруг помру — не так уж страшно будет, жизнь я прожил славную.

Зоя замахнулась. Дед отбежал в сторону.

— Как стукну щас!

— Своего вон стукни! Идёт, молчит, хмурится, — Березовский вернулся на позицию и зашагал с нами дальше. — Малыш, как оно?

— Нормально, Дед, — задумчиво протянул я. — Хороший вечер получился.

— Согласен.

Зоя поцеловала меня в щеку и взяла за руку.

— Ну что, куда вы щас? Метро уже закрыто, смекаете ли.

— Прогуляемся ещё немного, а там такси вызовем, — я посмотрел на жену и она кивнула. — А ты?

Дед махнул.

— Мне надо ещё с некоторыми вопросами перетереть, — мы остановились и пожали друг другу руки.

— Ночью? — ехидно спросила Зоя.

Дед важно посмотрел на неё, затем на меня.

— Самые важные дела, как раз таки, и решаются ночью! Всему вас учить надо.

— Бывай, Дед.

— До встречи, малыши.

— Пока!

Березовский быстрым шагом пошёл в противоположную нашему направлению сторону и растворился в зелёных кустах.

— Жаркий вечер сегодня, правда? — тихо спросил я, аккуратно коснувшись носом щеки жены и обняв её. Она улыбнулась и попыталась высвободиться, тут же засопев.

— Ты колючий! Когда брился последний раз, ну?

— Ну…

— Ну-ну! — она щёлкнула меня по носу. — Всему тебя учить надо.

Я рассмеялся. На душе стало очень хорошо.

— Учи-учи. Уверен, твой процессор сообразительней моего.

Тут мы рассмеялись оба и двинулись дальше.

— Знаешь, — вдруг сказала она. — Нам надо почаще так выбираться. Не только в какие-то такие места, а ещё уезжать из города.

— Да. Прости, что не хотел говорить тебе. Я думал, это может быть опасно.

— Это, наверное, и есть опасно. Но, думаю, большая часть людей, которые туда ходят, имеют какой-то кодекс чести. Вряд ли бы они сделали что-то женщине.

— Да, пожалуй, ты права.

Мы шли по зелёной аллее, всюду пахло распустившимися цветами, жёлтые фонари выстроились в ряд по обе стороны, освещая дорогу. Кроме нас двоих не было ни души. Мы сели на одну из скамеек. Жена положила голову мне на плечо.

— Неплохое начало лета, правда? — сонно спросила она.

— Правда.

— Пойдем туда ещё раз?

— Не думаю, милая, что это лучшая идея.

— Выходит, пойдём?

— Выходит, пойдём.

Я почувствовал, что Зоя засыпает.

— Я вызову такси, — шепнул я и коснулся губами её виска.

Она кивнула.

Такси приехало достаточно быстро. Через минут двадцать пять мы уже были дома. Таксист во время поездки не проронил ни слова.

Когда жена улеглась в постели, свернувшись клубочком под одеялом, я отошёл в ванную, готовясь лечь вместе с ней. Снял футболку. Не сказать, что я обладал совершенным телом — лишь потихоньку занимался спортом, от чего был немного подкаченным. На левой стороне груди виднелся длинный, бледный шрам. На мгновение я ушел в свои мысли, вспоминая, как получил его. Затем умылся и собрался лечь в постель, как тут завибрировал телефон.

Я посмотрел на экран и взял трубку.

— Алло.

— Арыч, — раздался голос Петровича. — Здорово.

— Здорово, Петрович. Ты чего так поздно?

— Да, извини. Помощь твоя нужна. Не так, чтобы срочно, но если завтра вечерком подъедешь, было б хорошо. А то мало ли, планы какие.

— Я приеду.

— Буду ждать. Давай, Арыч.

— Давай, Петрович.

Глава 4. Да упокоится душа твоя

Вам не передать, сколько по Земле ходит ублюдков. И ладно бы, скрывай они свое ублюдство где-то внутри, опасаясь закона, Бога, или чего-нибудь еще: но некоторые из них действуют. Действуют без ограничений, без промедлений, без тормозов. И даже убийство, само по себе ужасное, они превратят в проклятый ритуал — в своего рода Пляску смерти.

Николас Милл, военный журналист. О событиях на Сицилии перед началом специальных военно-наступательных операций

Волны находили приливами. Приливы разбивались о груды камней, больших и совсем маленьких. Миллионами брызг они атаковали норвежский берег, абсолютно безлюдный, совершенно холодный. Складывалось впечатление, что в этом месте никогда не было людей, настолько одиноким и безмолвным оно казалось. Не было даже птиц — возможно, были рыбы, но если и так, они не спешили появится из-под воды. В море, наверное, им было комфортнее. В отличии от нас.

— Рокки Гонцу, — тихо повторял в рацию кудрявый солдат. — Как слышно?

— Слышно нормально, — раздался знакомый голос. — Как у вас дела?

— Мы ничего не нашли.

— И мы тоже.

— Тогда возвращаемся на исходную. Конец связи.

— Принял. Конец связи.

Напарник посмотрел на нас с Хорнетом.

— Ну что, обратно?

— Пошли.

И мы пошли.

Несмотря на холод было достаточно безветренно. Отойдя от линии деревьев, от которой рукой было подать до моря, мы скрылись в