Подкидыш - Вильям Бюснах

— Я хочу есть, — сказала девочка, — а ты?

— Я тоже. Давай перекусим вон под теми деревьями!

Они направились к чудесным деревьям с густой листвой, но вскоре уперлись в каменную стену, которую поначалу не заметили.

— Как жаль! — вздохнула Сюзанна. — Деревья, оказывается, растут за стеной!

Перед ними возвышалась старая, заросшая плющом, полуразрушенная стена, сквозь щели которой, проделанные временем и непогодой, они увидели обширный сад, носивший следы прежнего старательного ухода, но теперь вернувшийся в прежнее дикое состояние.

— Пойдем туда! — решительно сказал Жильбер. — Вероятно, там никого нет!..

Дети отыскали пролом в стене и через него вошли в сад.

Здесь и в самом деле было прекрасно. Могучие фруктовые деревья разрослись во все стороны. Неподстриженные кустарники и высокая некошеная трава придавали саду еще более запущенный вид.

Детям удалось отыскать несколько яблок.

— Это будет нам десертом, — обрадовалась Сюзанна.

Они уселись на развалинах деревенской скамьи и принялись за скромный завтрак.

— Нам хватит этого на два раза, — заявила экономная девочка, указывая на узелок с провизией.

Увы, она не приняла во внимание утренней беготни, значительно усилившей аппетит, так что скоро от пиршества остались одни крошки, которые дети великодушно бросили птицам.

— Теперь, — сказал Жильбер, — поговорим серьезно… Я тебя еще не посвятил в свои планы. Сейчас ты их узнаешь!..

— Ну, рассказывай, — ответила Сюзанна, приготовившись слушать.

И мальчик принялся излагать свои мысли. По его мнению, они хоть завтра могут вернуться в Париж, Рокамур вряд ли найдет их. Несмотря на частые просьбы, Жильберу не удалось получить от хозяина больше тридцати франков из тех денег, что тот был должен мальчику в качестве жалованья. К тому же, имевшаяся в распоряжении детей сумма уже успела уменьшиться почти на три четверти, благодаря покупке костюмов и съестных припасов. И очень скоро от денег ничего не останется. Жильбер нисколько не боялся за себя; что же касается Сюзанны, то, дойдя до Парижа, мальчик приведет ее в первое же полицейское управление, которое попадется по дороге. А там она расскажет о своем похищении.

Жильбер не сомневался, что в скором времени родители девочки будут найдены. А тогда уж он решит, какое занятие выбрать для себя. Ремесло акробата теперь уже не будет для него таким привлекательным, если с ним не будет его маленькой подруги.

Этот план очень понравился Сюзанне, она внесла в него лишь одно изменение: она попросит своих родителей не оставить ее друга Жильбера.

— Ты говоришь глупости, — сказал тот, смеясь. — Светская дама… то есть светская девочка не может дружить с подкидышем вроде меня.

— Это правда, — серьезно ответила Сюзанна.

— Но пока не будем думать об этом!.. Лучше погуляем и повеселимся как следует, а потом купим чего-нибудь на ужин.

— Идет! — обрадованно согласилась Сюзанна.

Пока они разговаривали, на безоблачном небе появились черные тучи и скрыли солнце. С земли поднимался тяжелый, удушливый жар. Вскоре разразилась буря, и дети очутились под проливным дождем.

— Встанем под дерево! — крикнул Жильбер. — Густая листва защитит нас!

Но гроза была так сильна, что лиственный свод был не в силах укрыть их.

— Добежим до дома, — сказал Жильбер, — под аркой сухо!

В два прыжка они были около ворот.

Струи дождя хлестали их по лицам и полуослепляли. Несмотря на показную храбрость, Сюзанна дрожала всем телом. Молнии беспрерывно бороздили небо; страшные раскаты грома доносились издали. Каждую минуту можно было ожидать, что молния ударит около них.

После одного, наиболее сильного раската грома Сюзанна в испуге вскрикнула и сильнее прижалась к Жильберу. От толчка дверь позади них распахнулась настежь, словно приглашая в темную прихожую.

Когда прошел первый испуг, дети рассмеялись.

— Как в сказке из тысяча и одной ночи, — заметил Жильбер и, сняв свою шляпу, вежливо раскланялся: — Если есть здесь кто-нибудь, я прошу у него прощения за то, что мы так бесцеремонно ворвались к нему.

Никто не ответил. Дом был пуст, ставни затворены. Но когда через открытую дверь проник свет, неожиданные посетители увидели очень хорошую обстановку, которая показалась им просто роскошной.

— Переждем грозу здесь, — предложил Жильбер.

Когда небо снова прояснилось, дети вышли из дома, затворили за собой дверь и пролезли через брешь в стене.

— Сегодня вечером мы вернемся сюда и переночуем здесь, — решил Жильбер, — в доме все равно никто не живет.

Весь день они провели в лесу, пообедали на берегу Марны и с наступлением вечера вернулись в «свою виллу», чтобы провести в ней ночь.

Но едва дети проникли в сад, как были схвачены полицейскими. Жандармы, чьи треуголки были хорошо заметны в сумерках, удовлетворенно рассматривали свою добычу.

— Вы оба, ты и твоя подруга, принадлежите к шайке грабителей вилл, которую мы выслеживали целый месяц.

— Вы видите, бригадир, — сказал один из жандармов, — я был прав, когда говорил вам, что у нас в руках не вся шайка!..

— Шайка? — в негодовании воскликнул Жильбер. — За кого же вы нас принимаете?!

— Не притворяйся невинной овечкой, это тебе не поможет. Будто я не знаю, что делаю!.. Вы оба, ты и твоя подруга, принадлежите к шайке грабителей вилл, которую мы выслеживали целый месяц и которую, наконец, захватили.

— Мы воры?!

— Довольно разговаривать! — перебил бригадир. — Несомненно вы были разведчиками в этой банде!..

— Клянусь вам, господин бригадир!..

— Объясняться будете в участке. А сейчас пошли, и без разговоров!..

Глава XIV

Товарищ прокурора

В темной камере, где он находился вот уже два дня, Жильбер от ярости сжимал кулаки. В тюрьме, как вор, обвиняемый в сообщничестве с мелкими грабителями! Какой позор!.. Несмотря на это, мальчик надеялся доказать свою невиновность и спокойно перенес бы несчастное приключение, если бы не мысли о Сюзанне, которые угнетали его еще более.

Сюзанна!.. Что сделалось с малышкой? Несомненно, ее также заперли в какую-нибудь клетку и она теперь напрасно зовет своего друга…

Изнуренный двумя днями тоски, Жильбер заснул так крепко, что даже не слышал, как загремел ключ в большом замке его камеры. Чтобы разбудить мальчика, сторожу пришлось сильно потрясти его за плечо:

— Ну, поднимайся!.. Тебя ждет следователь.

— Опять!.. — воскликнул Жильбер, вскакивая с узкой койки. — Ведь он уже допрашивал меня.

Вчера на допросе он чистосердечно рассказал следователю свою историю и историю Сюзанны; он старался показать, как всегда желал быть честным, как тяжелым трудом зарабатывал деньги на скудное пропитание, как отказывался от занятий более легких, которые находил нехорошими.

Торопливый бессвязный рассказ мальчика был проникнут такой искренностью, а глаза горели такой энергией, что следователь, кажется, поверил ему. И вот теперь он снова вызывает Жильбера. Вероятно, для того, чтобы объявить, что он и Сюзанна свободны.

Жильбер вошел в кабинет следователя, и эта надежда исчезла: его опять привели для допроса.

— Друг мой, — начал следователь, — потрудитесь точно отвечать на все вопросы, которые буду задавать вам я и господин товарищ прокурора.

Говоря это, он повернулся к сидевшему около камина мужчине, которого Жильбер сначала даже не заметил. На вид ему было лет тридцать пять, в чертах сурового лица сочетались светское изящество и служебная серьезность.

Почти сейчас же он вежливо, но с некоторым недоверием начал расспрашивать Жильбера. Проницательный взгляд, казалось, проникал в самую душу ребенка.

Но последний нисколько этого не боялся. Напротив, Жильберу даже было приятно, что ему открыто смотрят в лицо. По мере рассказа глаза мальчика несколько раз заволакивались слезами, когда он вспоминал о своих злоключениях.

На этом допросе следователь и товарищ прокурора больше всего интересовались Сюзанной. Честный мальчик с удовольствием припоминал все подробности, относившиеся к его маленькой подруге, коснулся своей инстинктивной надежды помочь ей, для чего ему пришлось поступить к Рокамуру, и закончил тем, как ему удалось добиться доверия девочки и восстановить в ее памяти прошлое.

И по мере того, как он рассказывал, мальчик видел, как постепенно взгляды следователя и товарища прокурора становятся более благосклонными. Поэтому, завершив свое повествование, он осмелился сам попросить, ободренный переменой в обращении:

— Так как вы, сударь, интересуетесь моей подругой, то, прошу вас, прикажите, чтобы о ней хорошенько заботились. А если это возможно, разрешите мне повидать ее хоть на минутку. Это доставит мне такое удовольствие!.. И ей тоже, я уверен!..