Собрание сочинений. Т. 1. Стихотворения 1939–1961 - Борис Слуцкий

ЗАДАЧА

— Подобрать троих для операции!Вызвалось пятнадцать человек.Как тут быть,                     на что тут опираться?Ошибешься — не простят вовек.Офицер из отделенья кадров,До раненья ротный политрук,Посадил охотников под картуИ не сводит глаз с дубленых рук.Вот сидят они,                    двадцатилетние,Теребят свои пилотки летниеВ зимних,               в обмороженных руках.Что прочтешь в опущенных глазах?Вот сидят они,                          благоразумные,Тихие и смирные сверх смет,Выбравшие                   верную, обдуманную,Многое решающую                             смерть.Ихние родители                         не спрошены,Ихние пороки                    не запрошены,Неизвестны ихние дела.Ихние анкеты потревожены.Вот и все. Лежат в углу стола.Сведения.Сведения.Сведения —Куцые — на краешке стола.О наука человековедения!Твой размах не свыше ремесла.Как тут быть,                      на что тут опираться,Если три часа до операции?

ИТАЛЬЯНЕЦ

В конце войны                        в селе КулагиноРазведчики гвардейской армииОсвободили из концлагеряЧернявого больного парня.Была весна и наступление.

Израненный и обмороженный,До полного выздоровленияВ походный госпиталь положенный,Он отлежался, откормился,С врачами за руку простился.И началось его хождение(Как это далее изложено).И началось его скитаниеВ Рим!            Из четвертого барака.Гласила «Следует в Италию»Им          предъявляемая справка.Через двунадесять язык,Четырнадцать державПошел он,               эту справку сжав,К своей груди                        прижав.Из бдительности                            ежедневноЕго подробнейше допрашивали.Из сердобольности                             душевнойКормили кашею                        трехразовою.Он шел и шел за наступлениемИ ждал без всякого волненияДопроса,                    а затем обеда,Справку             загодя                         показывая.

До самой итальянской родиныДорога минами испорчена.За каждый шаг,                           им к дому пройденный,Сполна           солдатской кровью                                       плочено.Он шел по танковому следу,Прикрыт броней.                          Без остановки.Шел от допроса до обедаИ от обеда до ночевки.Чернявый,                   маленький,                                         хорошенький,Приятный,              вежливый,                              старательный,Весь, как воробышек, взъерошенный,В любой работе очень тщательный:Колол дрова для поваров,Толкал машины — будь здоров!—И плакал горькими слезами,Закапывая мертвецов.Ты помнишь их глаза,                                    усталые,Пустые,              как пустые комнаты?Тех глаз не забывай                              в Италии!Ту пустоту простую                                  помни ты!Ты,          проработавший уставыСельхозартели и военные,Прослушавший на всех заставахПолитбеседы откровенные,Твердивший буквы вечерами,Читавший сводки с шоферами,Ты,       овладевший политграмотойРаньше итальянской грамоты!Мы требуем немного —                                    памяти.Пускай запомнят итальянцыИ чтоб французы не забыли,Как умирали новобранцы,Как ветеранов хоронили,Пока по танковому следуОни пришли в свою победу.

О ПОГОДЕ

1

Я помню парады природыИ хмурые будни ее,Закаты альпийской породы,Зимы задунайской нытье.

Мне было отпущено вдоволь —От силы и невпроворот —Дождя монотонности вдовьейИ радуги пестрых ворот.

Но я ничего не запомнил,А то, что запомнил, — забыл,А что не забыл, то не понял:Пейзажи солдат заслонил.

Шагали солдаты по свету —Истертые ноги в крови.Вот это,              друзья мои, этоВнимательной стоит любви.

Готов отказаться от парковИ в лучших садах не бывать,Лишь только б не жарко, не парко,Не зябко солдатам шагать.

Солдатская наша породаЗдесь как на ладони видна:Солдату нужна не природа,Солдату погода нужна.

2

Когда не бываешь по годуВ насиженных гнездышках комнат,Тогда забываешь погоду,Покуда сама не напомнит.Покуда за горло не словитЖелезною лапой бурана,Покуда морозом не сломит,Покуда жарою не ранит.

Но май сорок пятого годаЯ помню поденно, почасно,Природу его, и погоду,И общее гордое счастье.Вставал я за час до рассвета,Отпиливал полкараваяИ долго шатался по свету,Глаза широко раскрывая.

Трава полусотни названийСкрипела под сапогами.Шли птичьи голосованья,Но я разбирался в том гаме.Пушистые белые льдинкиТоржественно по небу плыли.И было мне странно и дико,Что люди всё это — забыли.И тополя гулкая лира,И белые льдинки — все этоВходило в условия мираИ было частицей победы.Как славно, что кончилась в маеВторая война мировая!Весною все лучше и краше.А лучше бы —                    кончилась раньше.

«Я говорил от имени России…»

Я говорил от имени России,Ее уполномочен правотой,Чтоб излагать с достойной прямотойЕе приказов формулы простые.Я был политработником. Три года:Сорок второй и два еще потом.

Политработа — трудная работа.Работали ее таким путем:Стою перед шеренгами неплотными,Рассеянными час назад                                      в бою,Перед голодными,перед холодными.Голодный и холодный.                                   Так!                                              Стою.

Им хлеб не выдан,                            им патрон недодано,Который день поспать им не дают.И я напоминаю им про Родину.Молчат. Поют. И в новый бой идут.

Все то, что в письмах им писали и́з дому,Все то, что в песнях с их судьбой сплелось,Все это снова, заново и сызноваКоротким словом — Родина — звалось.Я этот день,Воспоминанье это,Как справку,                   собираюсь предъявитьЗатем,         чтоб в новой должности — поэтаОт имени России                             говорить.

ЗАСУХА

Лето сорок шестого года.Третий месяц жара, — погода.Я в армейской больнице лежуИ на палые листья гляжу.

Листья желтые, листья палыеРанним летом сулят беду.По палате, словно по палубе,Я, пошатываясь, бреду.

Душно мне.Тошно мне.Жарко мне.Рань, рассвет, а такая жара!За спиною шлепанцев шарканье,У окна вся палата с утра.

Вся палата, вся больница,Вся моя большая земляЗа свои посевы боитсяИ жалеет свои поля.

А жара все жарче.Нет мочи.Накаляется листьев медь.Словно в танке танкисты,                                        молчаПринимают                 колосья                               смерть.

Реки, Гитлеру путь                            преграждавшие,Обнажают песчаное дно.Камыши, партизан скрывавшие,Погибают с водой заодно.

…Кавалеры ордена Славы,Украшающего халат,На жару не находят управыИ такие слова говорят:

— Эта самая подлая засухаНе сильней, не могучее нас,Сапоги вытиравших насухоО знамена врагов                           не раз.

Листья желтые, листья палые,Не засы́пать вам нашей земли!Отходили мы, отступали мы,А, глядишь, до Берлина дошли.

Так, волнуясь и угрожая,Мы за утренней пайкой идем,Прошлогоднего урожаяКараваи             в руки берем.

Режем,         гладим,                   пробуем,                                 трогаемЧерный хлеб, милый хлеб,                                          а потом —Возвращаемся той же дорогой,Чтоб стоять                 перед тем же окном.

МАЛЬЧИШКИ