Исчезающая земля - Джулия Филлипс

Лейтенант Ряховский допрашивал учителей и одноклассников девочек, а после надолго задерживался в школе и беседовал с ней. Валентина раскрывала перед ним личные дела пропавших сестер и обсуждала подозреваемых, пока следователь изучал бумаги. В понедельник, когда пошел снег, Ряховский зашел к ней в кабинет и сказал, что поисковый отряд прекращает работу.

– Из-за погодных условий, – объяснил он. – А еще из-за того, что мы ничего не нашли.

Валентина развернулась на стуле. Следователь листал личное дело Сони Голосовской, склонившись над столом.

– Вы проверили судовые и бортовые журналы? Летом в городе так много народа.

– И то правда, – ответил Ряховский.

– Кто-нибудь из приезжих запросто мог их увезти. – Отец Валентины был офицером, родители переехали на Камчатку по распределению в 1971-м, поэтому она прекрасно знала родной край. В те времена в городе не было бродяг и браконьеры не ловили лосось. Полуостров защищали так надежно, что даже советским гражданам требовалось специальное разрешение на въезд. А потом все изменилось, и Камчатка тоже. Потеряна целая цивилизация. Валентина жалела свою дочь и всех детей, что росли, не зная любви Родины. – Муж думает, их похитил какой-нибудь таджик или узбек, – поделилась она.

Лейтенант поднял взгляд от бумаг. Он не стал допрашивать другую сотрудницу администрации: личные дела хранились у Валентины, достаточно поговорить с ней.

– Вы слышали, как свидетель описала подозреваемого? – В ответ на эти слова Валентина поджала губы. Следователь продолжил: – Она не сказала «таджик».

– Вот и я мужу то же самое твержу. Но ведь она не сказала, что похититель славянин. Она вообще не дала подробностей. Просто мужчина, – возразила администратор.

Ряховский пожал плечами:

– Это все, что нам известно. К тому же, вероятно, девочек вообще больше нет – ни у наших, ни у чужих. В бухте искали их тела. – Следователь перевернул страницу. – Начальник не верит в то, что их куда-то увезли из края.

– Можно подумать, Камчатка – остров, – ответила Валентина. – Сомнительно. Если у нас все так защищено, тогда откуда берутся мигранты? А наркотики в нашей школе откуда?

– В школе есть наркотики?

– Скорее всего.

Следователь снова опустил голову.

– Мы не обнаружили доказательств.

Валентина обхватила ногами ножку кресла. Неделя за неделей Ряховский приходил в школу, просматривал одни и те же личные дела, проверял ее версии. Видимо, она полезна следствию. Администратор спросила:

– Результатов с камер наблюдения на заправках нет? – Ряховский не ответил. – А записей видеорегистраторов? Неужели ни один водитель не заснял ту машину в день похищения?

– Мы обратились к гражданам, просмотрели все записи. Ничего.

– Мать допросили?

– И не раз.

– Никаких поклонников у нее нет? – Он покачал головой. – Значит, девочек похитил кто-то приезжий. – Со страницы личного дела смотрела самая поздняя фотография Сони Голосовской. Светлые брови, тонкие губы, острый подбородок. Валентина плохо помнила старшую сестру, только сводки новостей помогали восстановить в памяти ее портрет, но она точно видела девочку год назад в школьном коридоре. Узкие плечи. Звонкий голос. Разноцветный рюкзак подпрыгнул на спине, когда она завернула в класс. Подумать только: она ведь может оказаться в лапах сексуального маньяка! Невыносимо! – А что отец?

– Мы допросили его по телефону. Он живет в Москве.

Валентина сжала руки на коленях в кулаки.

– Только по телефону? И что он?

– Что тут скажешь, – ответил Ряховский. – Подавлен.

Подавлен, сказал следователь. Страдает, как должен страдать отец в подобной ситуации. Однако он не приехал и не помог в поисках дочерей. Валентина почувствовала прилив уверенности. Она всегда знала, как правильно, и вмешивалась, чтобы спасти положение.

– Николай Данилович, все ясно! Девочки улетели к отцу.

Ряховский посмотрел на нее.

– Никто его не видел. Нигде не зафиксировано, чтобы он приезжал в Петропавловск или уезжал.

– Вам ли не знать, как легко подделать документы и отчеты! Насколько влиятельный у них отец? – Следователь прислушался. По тому, как он прищурил глаза, ей стало ясно: ему интересно, что она говорит. – Мать девочек работает в газете «Единой России». Вам же это известно, да? Дети таких родителей не пропадают просто так. Но если у отца есть более серьезные связи…

– Он инженер, – ответил лейтенант.

– Инженер, который живет в Москве, – уточнила Валентина. – Значит, богатый. Там у всех все под контролем. При этом с Камчатки, значит, знает, кому у нас дать на лапу. Мог забрать детей днем, отвезти машину в гараж и сесть на лодку. А потом на частный самолет.

Следователь понизил голос:

– Коррупция.

– И ничего больше. Где это видано, чтобы после такого громкого похищения наступила полная тишина? Есть свидетели, но они не хотят говорить. Их заставили замолчать, им заплатили.

– Кому-то в нашем городе все известно о похищении, – сказал Ряховский. – Я постоянно об этом твержу генерал-майору. И отцу девочек…

– Именно! Вы совершенно правы, кто-то должен знать. Проверьте московских друзей их отца, начните с тех, у кого достаточно власти, чтобы провернуть подобное дело. Так вы найдете сестер. Они дома у отца.

Следователь смотрел на нее в упор. Одно воспоминание о том взгляде согревало ее. Муж только и делал, что приносил домой сплетни, а Валентина по-настоящему помогала следствию. Как она могла забыть: она главная на работе и дома. У нее есть власть.

Приготовить ужин, съездить на дачу, а потом позвонить следователю. Сестер найдут, а коллеги зауважают ее. Валентина представила себе будущее, в котором на груди больше нет волдыря.

Она сосредоточилась на этом образе. Все снова станет как прежде. Кожа будет гладкой. Останется крохотный шрам, но и он заживет к следующему лету. Бумаги намокли в потных ладонях, кушетка прогнулась под ее весом. Женщина пробовала повторять себе, что все будет хорошо.

Наконец в дверь постучали. Радужное видение развеялось.

– Войдите, – сказала Валентина. Дверь открылась.

Врач поприветствовала ее и отвернулась к пустому столу и закрытым шкафам.

– Раздевайтесь. Полностью.

Валентина крепче сжала бумаги. Влажные края смялись. Она встала, убрала листы в сумку и закрыла ее. Уже чувствуя себя наполовину голой без пластыря, стала снимать одежду. Стянула сапоги и носки и поставила их в угол рядом с сумкой, потом сложила шарф с пиджаком и положила сверху. Свитер, блузка, брюки. Валентина стояла спиной к врачу, та молчала. Чем скорее она разденется, тем быстрее закончится осмотр и можно будет ехать домой. Расстегнула лифчик. Тепло хлопкового белья в полоску упало ей на ладони. Она быстро сняла и трусы, завернула в лифчик и положила этот самодельный кулек поверх остальной одежды.

Валентина снова села на кушетку. Кожей ощутила шероховатую поверхность.

Как только она устроилась, врач повернулась к ней. Белый халат, синяя шапочка.

– С вами никого нет?

Валентина покачала головой. Врач спросила:

– Сменное белье не взяли? Сорочку, например? Ладно, ничего страшного. Это неважно.

Врач стояла так близко, что они ощущали запах друг друга. От нее резко пахло дезинфицирующими салфетками, холодным воздухом, приторным фруктовым ароматом бальзама для губ, а Валентина покрылась потом от волнения. Она сегодня не обедала. В животе пусто; она как коробка, дрейфующая на морских волнах. Врач склонилась и осмотрела волдырь, потрогала его сухими пальцами. Потом аккуратно прощупала